Алексей Меняйлов - Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)
Женщины — лишь материал.
Разумеется, не одна только Софья Андреевна. Всякого мужчину вообще обычно интересует только один тип женщин. Меняются только имена.
Восстановить тот уровень подробностей, который Лев Николаевич намеревался задействовать в повествовании о том типе женщин, с которым «имел счастье» знакомства до брака (охи да вздохи, ласки да сказки, на кресле, или на столе, или на краю постели предпочитала «любить» дама, их имена в конце концов) невозможно. Но можно приблизиться: ибо не изменились ни женщины, ни их вкусы. Для этого достаточно обратиться к опыту любого мужчины, который по психическим параметрам максимально ко Льву Николаевичу приближен. Психические параметры отражаются в узловых событиях жизни, отличающих его от окружающего населения.
Например, такие события, качества и параметры:
— отлучение от авторитарной секты (государственная религия как частный случай)[10];
— писательская деятельность (нежелание общаться на уровне внушений вынуждает к этому способу быть услышанным);
— аллергическое отношение к стилю жизни, приятному для индивидов гомосексуального (анально-накопительского) склада: педерастов, церковного, да и любого другого начальства, признанных писателей, актёров и музыкантов и т. п.;
— обвальное самообразование (отрицание университетского образования как основанного на внушениях, отрицание суеверий);
— исход из города на природу;
— неверность женщин ради «музыкантов»;
— опыт брака с яркой некрофилкой типа Софьи Андреевны (набожной «целительницей»-энтузиасткой, не зарабатывающей своим «даром» денег) и, самое главное, смутное неприятие этого брака с последующим осмыслением происходящего;
— способность к весьма качественному ручному ремеслу;
— мускульная сила существенно выше средней;
— особенности интуитивных представлений о характере Божьем (об этом в следующей главе);
— русский из Центральной России, т. е. не «Наполеон с Корсики, завоевавший восторженный Париж» (подробнее о феномене приезжих — в главах «Что рассказала жена брата» и «Шестерня от матери»);
— абсолютная верность в браке.
Если провести статистический анализ (перемножить все вероятности), то может статься, что кандидатов для изучения «полового» опыта Льва Николаевича весьма ограниченное число. И, действительно, писателей много лишь в абсолютном смысле, доля же их среди населения ничтожна, в особенности в России. В писательской среде считается, что измена женщине, с которой живёшь, есть необходимая форма добывания новых переживаний для очередного романа — какая уж тут может быть верность! Круг сужается. Многие из писателей физическую деятельность (ремесленничество) лишь имитируют, а потому слабы, что сводит количество претендентов к единицам, если не к долям единицы. Если же обратить внимание на то, что отлучение от церкви (тем более с вывертами) — экзотика, то здесь мы переходим уже к расчёту несуществования интересующего нас объекта.
«Несуществование» уже было. В случае с нашими половинками. Но существуют и наши половинки, существует и субъект, удовлетворяющий вышеприведённому списку качеств. Это наш П.!
Как и в случае с существованием не могущих сосуществовать половинок, это есть лишь повод задуматься о глубинных причинно-следственных связях нашего мира.
А что «половой» опыт? Об этом в соответствующей главе. В другой части книги.
Глава двадцать шестая
Генеральное сражение Пьера
В 1906 году Толстой написал статью «О значении русской революции» (напечатана в издательстве «Посредник», выпуск немедленно конфискован царским правительством, коммунистический режим также сделал всё возможное, чтобы до читателя она не дошла). В ней среди прочего сказано:
«Но как, каким образом могут разумные существа — люди подчиняться такому удивительному, противному разуму… внушению?
Ответ на этот вопрос тот, что подлежат гипнозу, внушению не только дети, душевно больные и идиоты, но и все люди в той мере, в которой ослабляется у них религиозное сознание, то есть сознание своего отношения к тому высшему существу, от которого зависит их существование».
Не все знают, что слово «идиот» греческого происхождения. Означает оно — «необученный, не осмысливший себя (и своё место в мире)». В частности, это слово употребил апостол Павел в одном из посланий к верующим в Коринфе: «Если зайдут в ваше собрание идиотусы…» (1 Кор. 14:23, 24). Невозможно представить, что Лев Николаевич, в совершенстве владевший древнегреческим языком, в обыденной речи мог употреблять слово «идиот» только в обыденно-ругательном смысле, а не хотя бы отчасти в евангельском. Отсюда, если приведённые слова Толстого изложить в терминах нашей книги, то его мысль будет звучать приблизительно так:
«Тот человек более подвержен разрушающим его гипнотическим внушениям (деформациям поля ассоциативно-образного мышления), у которого искажена оболочка защищающего его логически-цифрового мышления, что впрямую связано со взаимоотношениями этого человека с Богом, с их полнотой».
Чуть ниже в той же статье гипнабельного Льва Николаевича мы читаем:
«Нельзя немножко в одном отступить, а в другом удержать закон Бога. Ясно, что если в одном чём-нибудь закон Божий может быть заменён законом человеческим, то закон Бога уже не закон высший, всегда обязательный; а если он не такой, то и нет его».
Таким образом, состояние зависимости от какого-либо некрофила (скажем, от Софьи Андреевны) есть такое состояние души, причину которого адекватней всего описать нарушением даже не всего Закона, а одной из Божьих заповедей. Только которой из десяти в большей степени?
В рамках описательной и экспериментальной психологии показано, что мощнейший усилитель гипнабельности — страх. Именно после первого боя (пережитой бомбежки, артподготовки), рядом с первыми трупами товарищей прежде достаточно безалаберные новобранцы становятся, что называется, «дисциплинированными бойцами», вплоть до того, что по приказу (далеко не всегда словесному) заслоняют своего мерзавца-командира своим телом от пуль («стокгольмский синдром» — когда жертвы заслоняли от полиции сдающихся грабителей банка).
Итак, страх, гипнабельность и некая Божья заповедь…
Ответ можно найти у пророка Иеремии: страх — следствие нарушения первой заповеди Десятисловия: «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим» (Исх. 20:2).
Речь здесь, разумеется, не о том, что человека будут одолевать страхи оттого только, что он ошибётся в произношении имени Божьего или как-либо ошибётся, изображая своего Господа для поклонения (что вообще впрямую запрещено уже второй заповедью), а о том, что неверное на творческом ассоциативно-образном уровне мышления представление Божества на самом деле означает пусть неосознаваемую, но связь с противоположным Богу началом (некросом), ему уподобление и послушное рабство.
Любая область понятийного мышления есть или повторение выдолбленных уроков, или производная подсознания, обслуживающая его истинные или ложные потребности. Если подсознание хочет самоуничтожиться или пройти в этом направлении некоторую часть пути, то есть придти в состояние восторга, то для этого в логически-цифровой защитной оболочке мышления будут проделаны особо проницаемые для внешних некрополей участки (человек отдастся «заблуждениям»). Желанный размер этих участков определяется той амплитудой садомазохистского маятника, который задан родителями индивида и его последующей персональной работой души. Таким образом, неверное понятийное представление о Боге есть психический аналог алкогольных возлияний: чем дальше человек от правильного представления о Боге, тем больше страх и, как следствие, тем больший он испытывает кайф в присутствии любого из некрофилов.
Это мысль очень важна. Бог в Библии представлен очень отчётливо, но на удивление по-разному его согласны понимать. С точки зрения чисто интеллектуальной несложно понять, когда, в среду или в четверг, должна быть суббота, но поскольку логически-цифровой уровень независимо функционирует лишь у ничтожной части населения, а у остальных от подсознания зависим, вторичен, то человек позволяет себе ту степень целостности защитного мышления, которая обеспечивает ему желанную степень энергетического опьянения.
Сказанное справедливо не только относительно теологических взглядов, но и относительно остальных воззрений: человек бессознательно поддерживает приятный для себя уровень страха. Это привычно-приятное состояние страха (как следствие, кайфа) достигается и в брачных предпочтениях: выбирается тип партнёра с уровнем некрополя, обеспечивающим требуемый уровень страха (восторга, умопомрачения, кайфа, уважения).
