Манифест героя нашего времени - Робин С. Шарма
– Мухаммед Али? Где? – спросила она.
– Только что проехал мимо. Вон в том «роллс-ройсе», – возбужденно сказал я, показывая на удалявшийся по другой полосе автомобиль.
Подобно супергерою, решившему во что бы то ни стало спасти горящий город, моя мать включилась в дело.
– А ну-ка, развернись на сто восемьдесят градусов, – попросила она отца.
На заполненной машинами улице? В нашем «крайслере»? И для чего? Чтобы догнать бывшего тяжеловеса. Чемпиона мира по боксу.
Развернувшись и оказавшись на той же полосе, что и Али, мы прибавили скорости. Чтобы нагнать «Роллс-ройс», который спокойно катил дальше. В тот удивительно солнечный день.
Мы с братом опустились на заднее сиденье. А мать попросила отца еще поднажать. Потому что легенда бокса был уже в поле нашего зрения.
И вот что произошло дальше. Поверьте, я не шучу.
Мы нагнали Мухаммеда Али и поехали рядом. Прямо рядом с ним. Слева от него, на пассажирском месте, сидел один из его сыновей, а на заднем сиденье из роскошной белой кожи расположился старый джентльмен, видимо, его отец.
Мать опустила стекло и крикнула:
– Здравствуйте, мистер Али!
Он повернул к нам лицо, на котором было написано непередаваемое удивление. Мы с братом в это время в смущении горячо молились всем богам, чтобы они даровали нам прощение за эту дерзость.
– Не могли бы вы сфотографироваться с нами? – спокойно и без всякого смущения добавила мать.
«Роллс-ройс» замедлил движение. Мухаммед Али указал на обочину и начал лавировать, пробираясь к месту, где мы могли бы припарковаться. Прямо напротив растянувшихся вдоль дороги роскошных особняков с дивными и ухоженными садами, полными ярких цветов.
Мы последовали за ним. Буквально впритык. В нашем арендованном «крайслере» бежевого цвета. То, что случилось потом, до сих пор воспринимается в нашей семье как миф…
…Мистер Али принимал грациозные позы, чтобы попеременно сфотографироваться вместе со мной, с матерью и братом. Для столь прославленного человека он был очень любезен и невероятно скромен – начиная с момента рукопожатия, когда его гигантская ладонь целиком поглотила мою ладошку.
Он был корректен. Нежен. И полон доброты.
Затем (просто невероятно!), видя, что снимки делает только отец, он предложил мне снять его вместе с отцом.
После чего пожелал нам приятных каникул и уехал. Растворился среди золотистого солнечного сияния Беверли-Хиллз. В своем коричневом сверкающем «роллс-ройсе».
Все оставшееся время (да и все каникулы) мы только и делали, что говорили об этой встрече. Говорили, поглощая сандвичи с огурцами и апельсины. Говорили о своей встрече с героем. О том, сколь порядочно и уважительно он отнесся к простой, никому не известной семье.
Фото с Мухаммедом Али
Дома кто-то из пациентов отца вставил одну из фотографий в часы, стоявшие в нашей обшитой деревянными панелями телевизионной комнате. (Да-да, именно в часы.)
Каждый день на Рождество мы вспоминали эту встречу. Встречу с нашим любимым боксером. Мухаммедом Али. И в обеденное время возносили молитву. Молитву благодарности человеку, напомнившему нам, сколь благородна может быть скромность тяжеловеса.
93. Не беспокойтесь о своем наследии
Много лет назад я написал книгу «Кто заплачет, когда ты умрешь?».
Она о том, как прожить такую жизнь, чтобы люди вспоминали тебя многие годы после твоей смерти. Это, если хотите, руководство, где даются советы о том, как запечатлеть свое имя в веках и оставить после себя неизгладимый след.
Мне было тридцать четыре года, когда я ее написал. Теперь, по прошествии стольких лет, я жалею, что не выбрал лучшее название. Серьезно.
В наши дни модно говорить о наследии. Эксперты рассказывают, как мы должны жить и какие поступки совершать, чтобы члены наших семей, наши потомки и даже общество чтили бы нас как героев и даже, возможно, – после того как мы отойдем в мир иной, – воздвигли бы в нашу честь памятник.
Мне знакомо это чувство, и свою жизнь я старался прожить так, чтобы еще долго после моей смерти люди вспоминали меня с теплотой и любовью.
Но не более того.
Я не куплюсь на то, что называется наследием. Для меня, как человека в годах, это понятие больше не имеет смысла.
Говоря метафорически, я начал «ходить за покупками в другой магазин», если вы понимаете, о чем я.
Не все ли равно, что будут говорить о тебе люди, когда ты умрешь? Лежа в земле, ты станешь кормом для червей и перегноем для растущих из земли нарциссов. Или горсткой пепла в потускневшей от времени жестяной урне, стоящей на чьей-то пыльной каминной полке. Рядом с фотографиями чужих людей, которые держат в руках завоеванные ими призы и кубки.
Насколько я могу судить, важно не то, каким тебя будут вспоминать оставшиеся жить, а то, как ты сам будешь жить, пока еще живешь на земле.
…Был ли ты милосерден в дни побед и жизнерадостен в дни поражений?
…Был ли внимателен к окружающим и прощал ли обидевших тебя?
…Относился ли к своей профессии с должным уважением и усердно ли выполнял свой долг, доказывая свое превосходство в любом начинании?
…Хватало ли тебе смелости оставаться самим собой, когда общество принуждало тебя быть как все? И хватало ли силы и разума вселять в тех, с кем ты общался, надежду?
…Потратил ли ты отпущенные тебе годы жизни на то, чтобы вскормить в себе скромность и смирение, чтобы набираться знаний и учиться ступать по земле более легко, чем когда ты на нее пришел?
…И научился ли не воспринимать себя слишком серьезно, понимая, что большинство проблем, которые нас волнуют, и не проблемы вовсе, поскольку высосаны из пальца, и что лучше всего жить радостно, свободно и раскованно, благодаря судьбу за все и вся?
Я считаю, что неумеренное внимание к славному наследию, которое нужно оставить после себя (вопрос, занимающий умы слишком многих в наше время), – это занятие, достойное разве что вечно жалующегося и недовольного эго.
Оставаться вежливым, умелым, стойким, непреклонным и благородным человеком, пока бьется ваше нежное и храброе сердце, – вот путь настоящего героя.
94. Герой по имени Десмонд Туту
Десмонд Ту́ту – один из величайших политических лидеров, гуманистов и реформаторов в истории человечества.
Лауреат Нобелевской премии мира, он вместе с Нельсоном Манделой боролся за свободу и независимость коренного населения Южной
