По ту сторону свободы и достоинства - Беррес Фредерик Скиннер
Проблема возникает тогда, когда порождаемое положительным подкреплением поведение имеет отложенные аверсивные последствия. Это особенно актуально, когда процесс используется в намеренном контроле, где выигрыш для контролера означает проигрыш для объекта контроля. Так называемые условные положительные подкрепления часто используются с отсроченными аверсивными последствиями. Примером являются деньги. Они подкрепляют только после обмена на подкрепляющие вещи, хотя использовать их в этом качестве можно и тогда, когда обмен невозможен. Фальшивая купюра, плохой или замороженный чек, невыполненное обещание – это условные подкрепляющие факторы, хотя обычно быстро обнаруживаются аверсивные последствия. Типичный образец – «не все то золото, что блестит».
За подобным шаблоном быстро следует контрконтроль: мы убегаем или нападаем на тех, кто злоупотребляет условными подкреплениями таким образом. Часто остается незамеченным злоупотребление множеством социальных подкреплений. Личное внимание, одобрение и привязанность подкрепляются только в случае существования какой-то связи с уже эффективными подкреплениями, но их можно использовать и тогда, когда связи нет.
Симулированное одобрение и привязанность, с помощью которых родители и учителя часто призывают решить проблемы поведения, являются подделкой. Так же, как и лесть, поддержка и многие другие способы «завести ценных друзей».
Подлинные подкрепления можно использовать так, что они приведут к аверсивным последствиям. Государство способно предотвратить дезертирство, делая жизнь более интересной – обеспечивая хлеб и зрелища, поощряя спорт, азартные игры, употребление алкоголя и других наркотиков, а также различные виды сексуального поведения, где эффект заключается в том, чтобы держать людей в пределах досягаемости аверсивных санкций. Братья Гонкур[17] отметили рост порнографии во Франции своего времени следующим образом: «Порнографическая литература, – писали они, – служит Баз-Ампиру… можно приручить народ, как приручают львов, с помощью мастурбации».
Подлинное позитивное подкрепление можно использовать не по назначению, поскольку сумма подкреплений не пропорциональна эффекту на поведение. Как правило, подкрепление носит периодический характер и график подкрепления важнее количества. Определенные графики генерируют значительное количество поведения в обмен на очень малое подкрепление, и эта возможность, естественно, не упускается из виду потенциальными контролерами. Можно привести два примера графиков, которые легко используются в ущерб подкрепляемым.
В системе стимулирования, известной как сдельная оплата труда, работнику выплачивается конкретная сумма за каждую единицу выполненной работы. Она выглядит как баланс между производимой продукцией и получаемыми деньгами. Данный график привлекателен для руководства, которое может заранее рассчитать затраты на оплату труда, а также для рабочего, который контролирует зарабатываемую сумму. Однако этот так называемый график подкрепления с фиксированным соотношением можно использовать для формирования большого поведения за небольшую плату. Он побуждает работника трудиться быстро, и тогда соотношение можно «растянуть», то есть требовать больше работы за каждую единицу оплаты без риска, что работник перестанет работать. Его конечное состояние – тяжелая работа с очень низкой оплатой – может иметь резко аверсивный характер.
Связанный график, называемый переменным коэффициентом, лежит в основе всех систем азартных игр. Игорное заведение платит людям за то, что они дают ему деньги, то есть платит, когда те делают ставки. Хотя и по такому графику, который поддерживает ставки, даже если в долгосрочной перспективе сумма выплат меньше, чем сумма ставок. Поначалу среднее соотношение может быть благоприятным для игрока; он «выигрывает». На деле соотношение можно растянуть: человек продолжает играть, даже если начинает проигрывать. Это может произойти случайно (ранняя полоса удачи, которая постоянно ухудшается, способна создать преданного игрока) или соотношение намеренно растягивается кем-либо, кто контролирует вероятность. В долгосрочной перспективе «полезность» отрицательна: азартный игрок теряет все.
Трудно эффективно бороться с отсроченными аверсивными последствиями, поскольку они не возникают тогда, когда побег или нападение возможны – например, когда контролера можно опознать или он находится в пределах досягаемости. Немедленное подкрепление является положительным и остается неоспоримым. Проблема, которую необходимо решить тем, кому важна свобода, заключается в создании немедленных аверсивных последствий. Классическая трудность касается «самоконтроля». Человек ест слишком много, заболевает, но выживает, чтобы опять съесть слишком много. Вкусная еда или поведение, вызванное ею, должны быть достаточно аверсивными, чтобы человек «убежал от них», отказавшись от еды. (Можно подумать, он может убежать от нее только до того, как съест ее, но римляне убегали и после, используя вомиторий.) Текущие аверсивные стимулы бывают обусловленными. Нечто подобное делается, когда чрезмерное употребление пищи называют неправильным, обжорством или грехом. Другие виды поведения, подлежащие подавлению, можно объявить незаконными и карать соответствующим образом. Чем более отложены аверсивные последствия, тем больше проблема. Потребовалась сложная «инженерия», чтобы донести до людей конечные последствия курения сигарет. Увлекательное хобби, спорт, любовные отношения или большая зарплата могут конкурировать с деятельностью, которая в долгосрочной перспективе была бы более усиливающей. Однако этот срок слишком велик, чтобы сделать возможным контрконтроль. Поэтому если он и осуществляется, то только теми, кто страдает от аверсивных последствий, но не подвержен позитивному подкреплению. Принимаются законы против азартных игр, профсоюзы выступают против сдельной оплаты труда, запрещается платить маленьким детям за работу или платить кому-либо за аморальное поведение. Эти меры могут встретить сильное сопротивление со стороны тех, кого призваны защитить: игрок возражает против игорного законодательства, алкоголик – против любого вида запрета; а ребенок или проститутка могут быть готовы работать за то, что им предлагают.
Литература свободы так и не смогла разобраться с техниками контроля, которые не порождают бегство или контратаку, поскольку рассматривала проблему в терминах состояний ума и чувств. В книге «Власть» Бертран де Жувенель[18] цитирует две важные фигуры в данной литературе. Согласно Лейбницу, «свобода состоит в способности делать то, что хочешь делать», а согласно Вольтеру, «когда я могу сделать то, что хочу, значит, я свободен». Оба писателя добавляют заключительную фразу. Лейбниц: «…Или в силах желать того, что можно получить», а Вольтер, более откровенно: «…Но то, что я хочу, я хочу в силу необходимости». Жувенель опускает эти замечания в сноску, говоря, что способность хотеть – это вопрос «внутренней свободы» (свободы внутреннего человека!), которая лежит за пределами «гамбита свободы».
Человек хочет чего-то, если действует так, чтобы по возможности это получить. Человек, говорящий: «Я хочу что-нибудь поесть», – предположительно, будет есть, когда это станет доступно. Если говорит: «Я хочу согреться», – он, предположительно, перейдет в теплое место, когда это возможно. Данные действия подкреплены в прошлом тем, что было желаемо. Что человек чувствует, когда ему чего-то хочется, зависит от условий. Еда подкрепляет в состоянии лишения, и человек, который жаждет чего-нибудь поесть, может ощущать элементы этого состояния – например, чувство голода. Человек, жаждущий согреться, предположительно ощущает холод. Условия, связанные с высокой вероятностью реакции, могут ощущаться наряду с аспектами настоящего случая,
