Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1
Мы знакомы с ним со времени совместной работы в ТАСС в 1960-х, когда он начинал свою журналистскую деятельность в качестве корреспондента в Сирии и Ливане. Меня, тогда сотрудника Ближневосточной редакции, ориентировали на работу в Иордании, с которой Советский Союз в августе 1963 года только что установил дипломатические отношения. Листаю справочные материалы по этой стране, и вдруг – знакомое лицо на фотографии в лондонской «Таймс»: Леонид Иванович склонился над гоночной машиной, за рулем которой ныне покойный король Иордании Хусейн Бен Талал. Под фотографией интригующая подпись: «Эмиссар Кремля дает старт иорданскому королю». Позже из «почтовки» я узнал, что «эмиссар» посетил Амман и встретился с королем Хусейном еще до установления дип-отношений между нашими странами. В этой связи даже высказывалось предположение, что эта встреча явилась предвестником принятия окончательного решения Кремля о налаживании официальных отношений с Иорданией.
Направляясь весной 1964 года в Иорданию через Дамаск (прямого воздушного сообщения между Москвой и Амманом в то время еще не существовало), я волей-неволей должен был задержаться на неделю в сирийской столице в ожидании запрошенной через советское посольство иорданской въездной визы. Все эти дни проводил в корпункте ТАСС, которым руководил Л.И. Медведко. На улицах Дамаска шли постоянные демонстрации в поддержку очередного руководства страны, так что знакомиться с достопримечательностями города возможности не было. Может быть, это и к лучшему – представился случай поближе познакомиться с работой моего коллеги и поучиться у него.
Стиль работы Леонида Ивановича просто завораживал своей целеустремленностью, умением сосредоточить внимание на главной теме дня и в конечном итоге подготовить краткую, но емкую по содержанию «тассовку» для передачи в Москву. Порой приходилось обрабатывать довольно объемные материалы. Выручала журналистская сноровка, умение быстро уловить суть текста и, проанализировав его, сопоставив с накопленными данными картотеки, которая имелась в корпункте, подготовиться к диктовке по телефону в ТАСС.
Одной из характерных черт юбиляра была настойчивость. Он не боялся трудностей, которые так и норовили выбить из нормальной колеи, нарушить установившийся ритм работы.
Вспоминается рассказ Медведко о том, как по договоренности с одним издательством он взялся переводить с турецкого (это один из трех его рабочих иностранных языков) какую-то книгу. Поставил перед собой задачу переводить каждый день по одной странице, чтобы уложиться в согласованные с издательством сроки. Не всегда это удавалось из-за занятости на основной работе. Тогда, чтобы войти в график, на следующий день, а то и через 2-3 дня приходилось сидеть ночами за машинкой, наверстывая перевод из-за «вынужденного безделья».
Так вырабатывался характер и стиль работы этого человека, в основе которого лежали трудолюбие, реалистичный подход к оценке собственных возможностей и жесткий самоконтроль.
Именно годы работы в Дамаске сформировали Медведко как «ближневосточника». Его специализацию определило жаркое лето 1967 года. Обстановка в отношениях между арабскими странами и Израилем крайне накалилась – дело шло к войне. В своих «почтов-ках» в ТАСС, анализируя выплескивающиеся на страницы печати взаимные обвинения сторон, высказывания официальных лиц и реальные шаги военных, Леонид Иванович делал однозначный вывод – вооруженное столкновение на Ближнем Востоке неизбежно. Не мог он предположить только то, что война закончится плачевно для арабских стран всего за шесть дней.
В то время постоянно аккредитованных в Сирии иностранных журналистов было только двое – корреспонденты ТАСС и Синьхуа. В предчувствии «горячего» сюда начали слетаться журналисты. Среди них вездесущий, «хорошо информированный», подружившийся с Леонидом француз Эрик Руло. Имя его в печати всегда ассоциировалось с матросским кличем «полундра» – жди взрыва.
Активизировались стрингеры. Так или иначе, но с началом войны сирийские власти полностью лишили связи всех иностранцев, включая и корпункт ТАСС. Леонид Иванович все же нашел выход – свои передачи о происходящих событиях он вел по телефону из советского посольства.
Дамасский аэропорт был выведен из строя израильской авиацией в первые часы войны, в столице действовал комендантский час. Информацию приходилось черпать из официальных сводок сирийского военного командования, разбавляя ее комментариями, которые он делал на основе материалов, добытых через свои источники. Но и здесь надо было проявлять определенную осторожность, соблюдая «рамки дозволенного», чтобы не обострить в целом хорошие отношения с властями. Основная же информация о происходящих событиях с их анализом и прогнозами уходила в «почтовках», переправлять которые в Москву удавалось с большим трудом.
В основе того, что большинство прогнозов Леонида Ивановича в последующем находило подтверждение, лежало его глубокое знание обстановки. Он понимал тенденции ее развития, учитывал политику западных государств на Ближнем Востоке, главной целью которых было сохранение своих интересов в этом стратегически важном для них регионе.
Позже, уже в качестве спецкора «Правды», Медведко неоднократно посещал арабские страны. Заезжал и в Иорданию, где встречался не только с королем, но и с набиравшим силу и авторитет лидером палестинской организации «Фатх» Ясиром Арафатом. Вспоминается наша совместная поездка в 1968 году в составе сопровождавшей премьер-министра Иордании Бахджата Ат-Тальхуни группы журналистов на север страны, где израильская авиация разбомбила небольшую иорданскую деревеньку. Развороченная прямым попаданием ракеты пещера, в которой укрылись от бомбежки женщины и дети, трупы погибших мирных людей, разрушенные дома… Яркую зарисовку увиденного, сделанную Л.И. Медведко, опубликовала «Правда». Его репортажи в те далекие дни не сходили с газетных полос.
Опыт, приобретенный Леонидом Ивановичем в годы его журналистской работы в странах Ближнего Востока, сослужил ему добрую службу. На этот раз в научной карьере. Работа в ряде аналитических и научно-исследовательских центрах, в Институте Африки, а затем в Институте востоковедения, его кандидатская и докторская диссертации окончательно закрепили за ним авторитет одного из ведущих в России специалистов по проблемам Ближнего Востока. Неизменно, когда наши политологи, выступая на различных международных конференциях или в телевизионных дебатах, затрагивают тему ближневосточного кризиса, на экране нередко можно видеть и ведущего научного сотрудника Института востоковедения Леонида Ивановича Медведко. Его комментарии чаще всего вносят коррективы и ясность в итоговые оценки участников. Серьезным вкладом в понимание этих проблем стали написанные им книги «Ветры перемен в Персидском заливе», «К Востоку и Западу от Суэца», ряд других исследований и разработок.
Тема Востока и Запада, видимо, еще долго будет будоражить умы политиков. Ближний Восток продолжает бурлить: то Ливан, то Газа и Западный берег Иордана, то Ирак и Курдистан. В любом случае для выработки взвешенной позиции руководство нашей страны нуждается в трезвой, а также в правильной, базирующейся на всестороннем анализе оценке ситуации. Большая, если не главенствующая роль отводится мнению специалистов по проблемам этого неспокойного, а точнее сказать, взрывоопасного региона. К плеяде таких специалистов относится и Леонид Иванович Медведко.
Икра для короля: свидетельства очевидцев
Д.В. Осипов, журналист, писатель
«Дворец был скромный, без роскоши. Когда гвардейцы-черкесы с серебряными газырями и кинжалами отворили дверь в личный кабинет, а король вышел нам навстречу, он показался нам совсем мальчишкой, хотя мы знали, что ровесники с ним – каждому из нас троих было около тридцати. Небольшого роста, подвижный, Хусейн сразу очаровал нас своей знаменитой радушной, но всегда чуть-чуть задумчивой улыбкой».
Таким Леонид Медведко, в 1960-х корреспондент ТАСС на Ближнем Востоке, запомнил короля. Летом 1963 года он и светлой памяти корреспондент «Известий» Константин Вишневецкий были первыми советскими людьми, переступившими порог дворца Хусейна.
«Король был в европейском костюме и в галстуке. Я тоже был в галстуке, а Костя, как человек богемного склада, был одет без протокола – с распахнутым воротом. Хусейн сказал, что мы отправимся обедать в его загородную резиденцию, а затем, извинившись, вышел в соседнюю комнату. Когда король снова вошел, мы ахнули – он уже был без галстука, преобразил свою внешность в пандан богемному коммунисту Вишневецкому. Снаружи нас ждала открытая машина. Король отогнал охранника и сам сел за руль, а меня пригласил сесть рядом на переднее сиденье. Я сел – и вдруг ощутил под ногами что-то твердое. Посмотрел: лежит автомат прогнанного охранника. В течение всей поездки жизнь короля была полностью в моих руках».
