Владимир Козлов - Психология творчества. Свет, сумерки и темная ночь души

Творчество как процесс: основные качества

Занимаясь различными сферами психологической практики в течение последних семнадцати лет, я наблюдал ту огромную притягательную силу, которой обладают творческие (ресурсные, эвристические, потоковые, расширенные) состояния сознания. За это время с помощью проведения разнообразных нейропсихологических и социальнопсихологических экспериментов удалось выявить и назвать те качественные отличия (признаки, свойства), которые присущи этим состояниям сознания.

В эвристическом акте сам действующий субъект исчезает, то есть «чувство себя», «Я-ковость», самосознание и самоидентичность теряются.

Отсутствие эго в сознании не означает, что человек теряет контроль над своей психикой или над своим телом. Эго растворяется на высшей точке управления ситуацией, действия человека становятся средством выражения и реализации своего «Я» как системы взаимодействия с действительностью.

В творческом процессе человек настолько вовлекается, погружается в то, что он делает, что у него исчезает осознание себя как чего-то отделенного от совершаемых им действий.

Творчество имеет ярко выраженный онтологический характер.

В процессе творчества создатель нового (произведения искусства, научного открытия, текста книги, проекта дома или изделия) является творцом, творцом своей жизни, демиургом - продолжателем плана Бога. В процессе творчества возникает единая когнитивно-ментальная структура сознания человека, которая, растворяя «Я» в деятельности, растворяет деятельность в «Я».

В некотором смысле творчество - всегда забывание себя, некое заклание, жертвоприношение «Я».

В результате трансцендирования (выхода за пределы своего «Я») происходят существенные изменения в ценностно-смысловой сфере личности, начинают действовать механизмы сверхсознания. Здесь человек испытывает дистанцированность от других людей, погружается в собственное интеллектуальное переживание. Уединение становится сродни самотворчеству, выступает как необходимое условие для «труда души».

«Секрет писательства заключается в вечной и невольной музыке в душе», - пишет В. В. Розанов [26], В. В. Кандинский ищет «душевные законы» искусства, а Б. Шергин призывает «расправить крылья» души. Душа неопределима статично, но только процессуально. По определению В. В. Розанова, «душа есть страсть», страсть «наслаждения миром» [26].

В этом аспекте мы можем вспомнить мысль А. Маслоу о творческом состоянии одиночества и о том, что одиночество является одним из отличительных признаков самоактуализирующееся личности. «Молодому Ньютону не суждено было подружиться ни с кем из этой ребятни, никогда не бегал он в веселой ватаге, не был участником шумных детских игр. Так началось его одиночество - от рождения и до смерти....» [11]. Человек в таком состоянии представляет собой своеобразный телесно-духовный континуум. Он осмысливает себя метафизически.

В творческом состоянии человек может привносить трансцендентный смысл во внешнюю реальность и может извлекать его оттуда.

Наше понимание творческого акта как расширенного состояния сознания имеет несколько значимых аргументов:

- эго перестает быть «кожным». Личность не идентифицирует себя только с тем, что находится под кожей, она расширяет свои границы, растворяется в знаковых системах (научное, литературное, поэтическое творчество), в других людях (коммуникативное взаимодействие - «упоение общением»), в природе (эстетическое восприятие, медитации, экстремальные виды спорта), в технических объектах (слияние гонщика с автомобилем, токаря со станком, программиста с компьютером и др.);

- личность становится частью действующей системы, большей, чем индивидуальное «Я». Виктор Франкл, австрийский психолог, прекрасно описал это в предисловии к своей книге «Человек в поисках смысла»: «Не нацеливайся на успех - чем большее ты сделаешь своей целью, тем больше шансов промахнуться. Успеха, так же как и счастья, нельзя добиваться

- он должен приходить естественно... как побочный результат полного посвящения себя течению событий, большему, чем ты сам». За счет интроецирования деятельностной среды, пространства реализации, само эго становится «расширенным» в аспекте идентичности;

- возникает интеграция всех языков сознания (ощущений, эмоций, образов, символов, знаков) и чувственного отражения опредмеченной реальности в мышлении личности, синтетические способы познания и интерпретации мира, при которых задействованы всевозможные виды чувственно-логического опыта;

- в творческом акте человек действует как источник своих сущностных сил. К. С. Станиславский замечал: «Творчество требует полной сосредоточенности всего организма

- целиком» [29]. Осваиваемая и порождаемая деятельностная среда предстает как адекватное, истинное отражение глубинных интенций личности, его потенциальности. Человек существует в опредмеченной деятельностной среде как демиург, создатель, который и творит ее, и отображает себя в ней наиболее полно и целостно;

- творчество дает возможность проявить ресурс витальности человека, его энергии, жизненных сил. С творческим процессом связаны не только воодушевление и прилив сил, но и возможность приложения почти неимоверной интенсивности усилий в течение длительного времени - без пищи, без сна, без отдыха.

Еще в начале 90-х годов прошлого века в рамках интегративной психологии был экспериментально доказан тот факт, что в расширенных состояниях сознания происходит искажение восприятия времени. Вне сомнения, такого рода искажения существуют и в «потоке». В творческом состоянии сознания человек теряет адекватное чувство времени.

В основном возникает феномен искажения временных промежутков в сторону их сокращения (час как несколько минут, день как час) или возникает аутизация такого уровня, когда восприятие времени полностью исчезает и личность «обнаруживает себя» в другом временном промежутке - «уже утро оказывается».

Искажение восприятия времени связано с аутизацией сенсорных систем (в том числе кинестетической и слуховой, которые играют самую важную роль при точном различении промежутков времени). Феномен также связан с подавлением таких психофизиологических механизмов восприятия времени, каковыми являются разноуровневые биологические ритмы, связанные с удовлетворением биологических потребностей.

Человек не только «забывает» привычно дышать с характерным личностным паттерном, а переходит на биологическое (животное) связное дыхание. У человека меняется режим питания. Часто в творческом процессе человек «постится», «забывая» поесть, может длительное время не пить, меняется ритм удовлетворения выделительных функций. «Работая, он забывал о еде и сне. Его сосед по комнате Викинс не раз засыпал при свете свечи и, просыпаясь рано утром к службе, видел в неверном свете кембриджского утра фигуру сидящего в той же позе в углу за столом Исаака. Тот не замечал Викинса, как не замечал ничего вокруг. Бессонница, головные боли, слабость одолевали его. Он потерял представление о времени, почти утратил способность что-либо воспринимать. Он был совершенно счастлив» [11].

Трансценденция времени, искажение базовых его переменных (длительность, скорость протекания и последовательность) в эвристическом потоке отражаются на психофизиологии человека, на его жизнедеятельности.

Из своего исследовательского опыта добавлю следующее:

а) искажение восприятия длительности временных периодов существенно зависит от «поглощенности» деятельностью. Интеграция в творческом процессе внутреннего мира человека (психосемантический предметный мир) с внешним миром, в котором он находится и действует (предметная физическая среда), приводит к такой ситуации, когда привычные способы восприятия времени подавляются. Это подавление привычных механизмов структурирования времени приводит к искажению его восприятия;

б) в творческом акте нивелируется граница между объектом и субъектом, между тем, что есть (предметная среда), и тем, что есть для субъекта (индивидуальное психосемантическое пространство). Творчество происходит в полном присутствии «здесь и сейчас», в растворении личности в происходящем процессе. Это некий аналог архаического восприятия реальности (презентизм первобытного мышления), когда мир распаковывается в ежесекундном присутствии. «Между секундами есть брешь, которая называется вечностью» (Козлов, 1993). В творческом процессе происходит некое «выпадение» из континуума линейного времени: из привычного «прошлое-настоящее-будущее» в полное присутствие «здесь и сейчас» - без всего, что было, и без всего, что будет. Пиковые творческие состояния открывают врата вечности. У меня есть подозрение: творчество особо притягательно тем, что дает вкусить нектар бессмертия;