Техники гипноза. Обратная сторона сознания [litres] - Геннадий Юрьевич Иванов
О связи регрессивной терапии с терапией запретов на эмоцию
Если отряхнуть психотерапию, освободив ее от случайных наблюдений, ритуалов и практик, то останется простая как велосипед конструкция. Либо психотравма больного содержит в себе эмоциональный лифт, по которому тот регрессирует в патогенное воспоминание, где и открывается фронт для применения психотерапевтических методик, либо лифт сломан, и его надо чинить, чтобы потом регрессировать в патогенное воспоминание. Самое интересное – регрессивная и блокированная структуры психотравм в количественном выражении относятся друг к другу как 1 к 10. На каждое расстройство с работающим лифтом приходится 10 с неработающим, то есть львиная доля задач практической психотерапии сегодня лежит в сфере императивной рефлекторики. Ведь лифты стоят, как правило, из-за отсутствия энергии, которая приводит их в движение. Мы говорим об эмоции, без которой регрессивная терапия становится тем, чем она сейчас является, – имитацией психотерапии. Увы, все эти «путешествия в прошлое» при отсутствии нормального (спонтанного) перехода в травматическое воспоминание, являются продолжением эриксоновской игры в гипнотерапию. Толку никакого, а поводов для обвинения в мошенничестве – хоть отбавляй. Отсюда вывод: современная психотерапия – это на 90 % усилия, направленные на оздоровление эмоциональной сферы человека, без чего невозможно решение ни одной из задач, связанных с избавлением от психосоматических зависимостей. Я даже думаю, что внутри психотерапии надо выделить специализацию, представители которой должны готовить пациентов к психотерапии, восстанавливая их эмоциональность. Самая распространенная причина отсутствия эмоционального отклика – запрет на доступ к эмоциональной памяти.
Эмоциональная память отличается от логической тем, что в известной всем физиологической цепочке «восприятие – консолидация – хранение – воспроизведение» основную роль играет не гиппокамп и кора больших полушарий, а миндалевидное тело головного мозга. Его нейроны используют в качестве медиатора норадреналин, поэтому очень чувствительны к гормонам. Всякий шок высвобождает их и стимулирует формирование новых нейронных связей. Таким же образом происходит и их разрушение – через стресс. Чтобы запустить химическую передачу требуемого нервного импульса, надо обеспечить повторное попадание в травмирующую ситуацию.
ПРИМЕР ИЗ СЕАНСА: «НЕЛЬЗЯ ПЛАКАТЬ»
– Когда, будучи ребенком, перестал хныкать?
– Семья переехала в новый город. Местные мальчишки делали проверку на смелость. Надели повязку на глаза и завели в подвал, где кромешная темнота. Сказали ждать и ушли. Одумался, когда закрыли дверь. Не мог сориентироваться в пространстве, теперь понимаю откуда это ощущение. Тогда сел и заплакал. Сжалились, выпустили и перед кругом услышал: «Молодец, что не стал просить и умолять о помощи как баба. Только больше никогда не плачь, ревут только девочки!»
– Сфокусируйся и просканируй тело, где скапливается дискомфорт?
– Вверху груди. Плечи сжаты, не сильно.
– Представь, что все сопутствующие мысли, чувства втекают как маленькие ручейку в одну большую реку – в это ощущение дискомфорта. Кстати, каким оно тебе видится?
– Огромное и шевелящееся, как живая гора.
– Перенеси внимание и стань этой горой. Какие эмоции, мысли внутри?
– Страшно и одиноко.
– Теперь вернись в себя и обратись к этой горе. Попробуй предложить ей дружбу. Скажи ей: «Не бойся, не собираюсь тебя убивать или причинять вред!» Что происходит в ответ?
– Вижу маленького мальчика, плачет и боится.
– Пускай плачет, так и скажи ему.
Пошли настоящие слезы, как только клиент разрешил плакать своей субличности.
«НИЧЕГО НЕ МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ!»
– Геннадий, очень сложно было прошлый раз выполнять инструкции! Особенно, когда говорили, что надо представить образ. Я старалась, но мало что выходило. Может попробуем другой метод?
– Все можно, если разобраться. Ты же врач-косметолог. Как работаешь без воображения?
– В отпуске. После того избиения перестала принимать.
– Почему?
– Он говорил: «Перестань придумывать, ничего не выдумывай», «Все зря делаешь, выше планки не прыгнешь», «Руки – крюки», «Ты же не художник».
– Закрой глаза и вложи эти фразы в уста своего «бывшего». Когда выслушивает все это, где в твоем теле скапливается напряжение?
– Злость берет.
– Что телу хочется сделать: ударить, убежать, сжаться?
– Тогда – убежать. Было обидно. Какое-то волнение в груди и вверх идет – в горло. Дышу так, что ребра напрягаются.
– Сконцентрируйся на этом ощущении. Пусть будет эта обида твоей субличностью, твоим вторым «Я». Спроси его, из какого оно возраста? Когда родилось?
– 17 лет, мама говорит: «Ничего из тебя не выйдет» и сравнивает с сестрой, которая отлично рисует.
– Еще больше сосредоточимся на твоем обидевшемся «Я». Мысленно войди в него как в тоннель. Я досчитаю до трех, после чего ты по этому тоннелю перенесешься в тот момент своей жизни, когда вся состояла из чувства обиды. Один. Вдох-выдох! Вдох-выдох! С каждым вдохом и выдохом улучшается память. Два. Вернулась назад. Три! Ты там! Что вырисовывается?
– 13 или 14 лет, пионерский лагерь. Надо было заменить девушку-певицу, выбрали меня, вытолкали на сцену. Я слов не знала и было очень обидно и стыдно, потому что все смеялись. Потом слышала, что якобы меня по блату в концерт вставили.
