Галина Черная - Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

Последняя фраза была сказана для меня. В прошлые выходные, когда у меня был почечный приступ и температура 40°, я в 18:00 отправила Валю к подружке в соседний дом. Она до сих пор боится остаться одна даже на минуту – вне зависимости от времени суток. Мы с Валей вместе преодолели этот ее страх. Именно такие действия Фромм называет любовью, а не гиперопеку с целью лишить человека самостоятельности. Пока Валя в слезах бежала к подружке, я по телефону рассказывала ей историю. Это была наша маленькая победа.

Дочка похвасталась ею папе, после чего он на пару с бабушкой пилил и ругал ее четыре дня. Она с ними пререкалась и скандалила, а я стала свидетелем этого еще не остывшего спора. Я молчала, хотя слова Дины Харитоновны, намекающие на мою бессердечность и то, что я не люблю Валю, меня задели. Сначала я думала самортизировать, сказав, что, по-видимому, я действительно не люблю Валю, раз приучаю ее к самостоятельности. Потом представила тираду, которая неизбежно последует за любым моим словом. И ко мне опять вернулись страхи перед Богданом и всей его семьей. Мне стало страшно говорить, чтобы не раздражать его. Но его и его мать раздражает любая мелочь, исходящая от меня. Потом я подумала, что напрямую на меня Дина Харитоновна не нападала: сказала хотя и для меня, но в воздух. И зачем мне из воздуха это ловить? Рационализация трусости. Надо доводить до конца, чтобы быстрее избавляться.

Оставшись с Валей наедине, я спросила:

– Как ты считаешь: я тебя люблю?

– Считаю, что любишь.

Потом мы говорили обо всем на свете. Валя спрашивала, как лучше поступать в ситуации, когда ее лишают самостоятельности. Я советовала не скандалить, стараться слушаться, где-то поступая по-своему, и поскорее вырастать и быть самостоятельной по-настоящему. Научиться хорошо танцевать, плавать и т. д. Еще дочь говорила о том, что папа и его родня меня не то что не любят, но считают чокнутой ( я посмеялась ), о том, что ее ко мне не пускают, а ей хочется.

На седьмом году знаний психологией меня осенила мысль. Поскольку дети удовлетворяют именно чувство собственной значительности родителей, то моя чувствительность к тому, что я практически не участвую в воспитании дочери и получаю часто подтверждение, что я ей не нужна, говорит о моей неудовлетворенности чувством собственной значимости. Вывод: когда я в полной мере удовлетворю это чувство, то меня перестанут задевать отношения с Валей.

В последнее время стала замечать, что Вале особенно не хочется быть ни с отцом, ни со мною. Она разрывается и даже придумала фразу: «Ну у меня же нет близняшки, мне что – разорваться, что ли?» И будто отбывает время.

Взглянула на нашу с Богданом ситуацию по-другому. У нас идет семилетняя война, наподобие войны Монтекки и Капулетти в «Ромео и Джульетте». Сначала стало очень смешно, а потом я вспомнила, чем эта история закончилась у Шекспира, и задумалась, чем она может закончиться у нас, если я не решу ее . Если Богдан в нашей пьесе дурак, то роль умного придется брать на себя именно мне – больше некому. Эта роль – хорошая, и надо ее освоить. И второй образ, подсказанный Литваком Борисом Михайловичем: мы с Богданом – владельцы акционерного общества «Валя» с равными долями в уставном капитале 50/50. И один из акционеров (Богдан) претендует безосновательно на долю второго акционера (Гали). У Гали возможности силового и законного воздействия на Богдана нет. Поэтому ей остается обыграть акционера Богдана с помощью грамотного поведения. Есть над чем задуматься.

Результаты двух разговоров с Богданом. Я умнею

После того как в прошлые выходные Богдан сорвал мне поход с дочкой в театр, я позвонила Вале, расспросила, как она погуляла с папой, рассказала о себе, пригласила ее к бабушке в Шахты. Валя мне не ответила, хочет она или нет, а сразу спросила разрешения у отца. Ответ такой: она больше в Шахты ездить не будет, так как каждый раз забывает там свои вещи. Я сказала:

– Ну, раз вы так с папой решили, значит, так и будет.

Попрощавшись, я позвала к телефону Богдана (при этом контролировала, чтобы «родительских» и жестких ноток в голосе не было):

– Богдан, хорошо, что ты с ней сам погулял в воскресенье. Конечно, мне тоже хотелось, но так как у меня освободилось время, то я успела много полезного сделать по работе… Богдан, я знаю, что ты запретил Вале ездить в Шахты… Может быть, это и правильно…

– Галь, ты же знаешь, что я против твоей мамы ничего не имею ( далее – что-то там про ее мужа в Шахтах, причем ничего – про забывание одежды ), если ей надо, пусть приезжает и встречается с внучкой.

Я согласилась и положила трубку, предварительно договорившись о встрече на понедельник.

В понедельник утром он позвонил мне сам в 8 часов и панибратским тоном спросил, что это я сплю, когда работать надо. Я ответила, что уже проснулась.

– Да ладно тебе, я же слышу!

– Конечно, слышишь.

После этого он сказал, что у Вали сегодня поход со школой в театр, и я могу сходить вместе с нею и заодно погулять. Я согласилась без вопросов.

С Валей полностью наладила отношения: мы встречаемся только тогда, когда она хочет, причем с удовольствием. Она этим встречам радуется, и чувствуется, что мое мнение для нее важно.

С Богданом случилось чудо. Вернее, закономерность. Когда я приняла для себя, что с Валей у меня может ничего не получиться и она будет жить у отца; когда я поняла, что в этой ситуации меня мучают только социальные нормы, по которым дети должны жить с мамой, – я начала спокойно действовать с Богданом по отработанной схеме, то есть не выказывать эмоций. Он перестал чувствовать с моей стороны угрозу. Я перестала его ненавидеть. Такого у меня еще не было. Всплыли наружу его недостатки, и мне стало его жалко. Стало понятно, как им нужно управлять, чем я и занимаюсь. И тут же я начала радоваться по-настоящему своему положению. Удобство наличия свободного времени, которое не нужно отдавать ребенку, я осознавала и раньше, но радоваться этому начала только сейчас.

09.05.05. «Психологический развод» с дочкой

Сегодня 9 Мая. Утром проснулась на базе, куда с Колей и его сетевой маркетинг приехали вчера. Вчерашнее томление на солнышке и слушание соловья закончились проливным дождем, который размыл все дороги. И после того как Колина машина застряла в жирном черноземе в чистом поле, я потопала 4 километра пешком до Богаевки, чтобы вовремя встретиться с дочкой. Эту встречу с третьей попытки я обговорила с Богданом 5 мая, после того как уже почти месяц не видела Валю. Я договорилась с фотографом, что она пофотографирует нас с дочкой. Подстраиваясь под Богдана, я трижды передоговаривалась с фотографом о времени.

Пока я добиралась, Богдан позвонил мне четыре раза. Он то согласовывал, то пытался перенести нашу прогулку. И все время выспрашивал, куда мы собираемся. Когда я подъехала на такси к дому, во дворе стоял новый Богданов джип «Тойота», из которого ко мне Валя выбежала. Она меня поцеловала и сразу попросила, чтобы мы вернулись к 8 вечера. Взяла меня за руку и повела к Богдану. За последние полгода я гуляла с Валей не более трех раз. Все остальное время Богдан находил поводы срывать наши встречи.

Так и сейчас. Девочка стояла на подножке машины, держа Богдана за руку и упрашивая меня, чтобы мы вернулись к 8 вечера, так как она хочет погулять еще с «папой и мамой» (т. е. его женой. Написала это «мама» – и разрыдалась в голос).

Я растерялась. У Вали на лице – чувство вины перед Богданом. Я сказала, что до 20:00 мы точно не успеем, и если она хочет погулять с «папой и Симой», то лучше пусть остается сейчас с папой, а мы погуляем в следующий раз. Валя облегченно и радостно кивнула. У меня было впечатление, что ей хочется, чтобы я поскорее ушла, что ей неудобно разговаривать со мною при Богдане. Я задержала ее на минуту. Сказала, что жаль, конечно, что у нее сейчас не получается, так как я договорилась с профессиональным фотографом, что бы он нас с нею вместе пофотографировал. Но ничего – она погуляет со мною в следующий раз. Когда Валя просила меня вернуться к 20:00, то говорила, что она соскучилась по «маме и папе», так как только что приехала из Новочеркасска, а потом была у папиных друзей в гостях. Меня опять сильно резануло, что времени и желания у нее хватает на всех, кроме меня. Но уже на автомате получилось не высказать это вслух. Дочь с облегчением попрощалась со мной. Именно в этот момент я попросила ее позвонить мне завтра, но напрасно, так как она уже ничего не слышала, оглядываясь на Богдана. Я разговаривала с нею, стоя во весь рост ( а надо было нагнуться ) на расстоянии метра. Как с чужим человеком.

Валя села в машину, новую и очень красивую. А я повернулась и пошла отмывать грязь, чтобы ехать самой на фотосъемку (которая, кстати, удалась на славу, а фотограф сказала, что с моей фотогеничностью можно и на модель попробоваться).