Рамиль Гарифуллин - Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

— Это действительно было так или быть может у вас уже изначально было недоверие, вызванное первым другом и ваш второй друг это чувствовал?

— Трудно сказать. Ну, я уже не так доверяла, но я не спала ночами. Переживала за него. Всё время думала о нём. А он… (Девушка тяжело вздыхает, но уже не плачет). Я никому не доверяю. Никому!

— И голубям. Даже к ним боитесь приближаться. В чём же голуби-то виноваты?

— Не знаю.

— Страх голубей возник у вас после предательства друга?

— Пожалуй, нет. Этот страх уже был, но он не был таким ярким и сильным.

(По-видимому, это проявление специфической фобии, как страха, ограниченного строго определённой ситуацией, в данный момент нахождения рядом с голубями. Обычно они начинаютя в детстве или молодом возрасте и, если остаются нелеченными, могут сохраняться десятилетиями.)

— Когда у меня страх мне очень трудно дышать. Холодеют руки. Это не всегда так, но иногда оно так сильно хватает, что я чувствую себя так, будто я задыхаюсь.

— Не спешите. Постарайтесь описать мне это состояние, когда вам трудно дышать.

— Сначала кружится голова. Потом начинает давить на грудь.

— Вы не чувствуете при этом страха?

— У меня всегда такое чувство, будто я должна умереть, но от этого я, наоборот, даже становлюсь храброй. Я повсюду раньше ходила одна, но в тот день, когда у меня приступ, я боялась идти куда-нибудь, потому что не доверяла себе. Мне всегда кажется, что кто-то стоит у меня за спиной и вот- вот схватит меня. Я боюсь людей.

— Когда у вас приступ, вы всегда думаете об одном и том же или, может быть, вы видите что-нибудь перед собой? А может быть вы узнаёте лицо? Я имею в виду что это — лицо, которое вы однажды видели?

— Нет.

— И всё-таки вспомните кого это лицо вам напоминает. Не первого ли вашего друга из похода?

— Я представила. Нет, это не он. Точно не он.

— Хорошо сядьте поудобнее и расслабьтесь. Закройте глаза. Я сейчас буду считать, а вы по мере счёта почувствуете приятное полудремотное состояние. Вы как бы будете спать, но слышать мой голос и представлять о том, что я вас буду просить.

(Девушка закрывает глаза и успокаивается. Я заметил, что она очень бледная. Налицо вегетативные симптомы. Я предположил, что это фобия, но не шизофреническая, так как девушка всё-таки многое осознаёт и нет вычурности в содержании фобии, она осознаёт, что заблуждается).

— Один, два, три, четыре, пять. Хорошо, вы прекрасно расслаблены. Попытайтесь увидеть этих чёртовых голубей. Если увидите, то кивнёте мне головой. Увидели?

(Девушка кивнула.)

— Так хорошо. На каком расстоянии они от вас?

— На расстоянии двадцати метров. (Пауза.) Приблизьте их на расстояние десяти метров. Приблизили?

(Девушка кивает).

— Хорошо. Теперь приблизьте на расстояние пяти метров.

(Девушка выражает недовольное лицо, но кивает).

— Двух метров.

— Я боюсь.

— Не бойся смелее.

(На девушке гримаса страха, но она кивает).

— Молодец. Теперь наберитесь терпения и постарайтесь приблизиться на один метр.

(Девушка начинает плакать, но кивает).

— Приближаемся ближе, ещё ближе.

(Девушка дрожит от страха и плачет).

— Что вы видите? Что это?

— Окно… Я в больнице, в которой лежала в детстве. Приближаюсь к тёмному окну… Ночь. Я боюсь приближаться к окну.

— И всё-таки подойдите близко к окну? Что вы там видите?

— Голубя на подоконнике и страшную темноту.

— Что вы чувствуете?

— Страх…

— Но этот страх не от голубя?

— Нет.

— Таким образом, голубь — это ваш символ недоверия к людям. Теперь вы понимаете, что голуби не в чём не виноваты? Не стоит их бояться. Тем более вы их и не боялись тогда. Просто он у вас вызывает ассоциации страха, одиночества, недоверия к близким, которые вы испытали в детстве, находясь в больнице. Что вы ещё чувствуете, находясь там у окна?

— Большую обиду на маму, которая меня оставила в этой больнице одну.

— Маму, которую вы любили и очень доверяли ей, но которая вас предала, отторгла от себя? Не так ли?

— (Девушка сквозь слёзы). Именно так. Меня всё время предают близкие люди. Именно поэтому я боюсь приближения к людям, чтобы не делать их близкими, чтобы потом они меня не предавали.

— Приблизьте к себе голубя, возьмите его в руки. Он хороший. Он нуждается в вашей ласке… Пусть теперь он будет для вас символом доверия и любви к людям. Поверьте мне вас ждёт человек, который вас никогда… никогда не предаст.

Девушка со слезами на глазах и улыбкой прижимала к себе представляемого голубя. Я не мешал ей чувствовать этот процесс. Она прижимала к себе воображаемого голубя и мне так хотелось, чтобы всё это было реальным катарсисом — кульминационной точкой в психотерапии её аутизма и фобии. Затем девушка ушла. Она не пришла ни на второй, ни на третий сеанс… Лишь через неделю она жизнерадостная появилась в моём кабинете и подарила мне букет цветов.

ОБРЕЧЁННАЯ НА СМЕРТЬ ЖЕНЩИНА

(Будучи психологом, как-то по-особому осознаёшь беззащитность человека перед смертью. В данном случае моя пациентка действительно обречена на смерть. Понимаешь всё как-то по-особому, через призму конца.)

— А эта пустота вам знакома. Она у вас раньше была когда-либо?

— Эта пустота приходила ко мне раньше, когда я был еще по младше, как-то меня, когда мне был тридцать один год, меня охватил ужас.

Ужас мысли о смерти. У меня была такая полоса. Потом через три года я забыла об этом, стала жить, и вот сейчас это чувство пришло, но оно какое-то немножко другое. (Переживание смерти имеет место при жизни. Часто люди его путают с самой смертью)

— Какое другое постарайтесь выразить это чувство.

— Оно не такое страшное, оказывается, как было то, которое я себе придумала раньше. Оказывается, мне не так страшно. Может, потому, что я прожила немалую жизнь, мне уже шестьдесят шесть.

— То есть тот ужас страха смерти, который у вас был в тридцать один, был страшнее того, который имеет место сейчас при реальном приближении вашей смерти?

(Полное раскрытие тайны личности происходит лишь при приближении смерти, когда имеет место ужас в полном его понимании, а не отзвуки и иллюзии ужаса.)

— Видимо так. Сейчас меня тоже охватывает ужас, но это не тот, который меня охватил тогда. Тогда я была молодой. Я и сейчас не старая. (Пауза.) И все-таки я не считаю себя старой. Я хочу жить, повторяю, я хочу жить, и по правде сказать, я не верю, что меня не будет, просто не верю. (На глазах слёзы. Моя пациентка плачет)

— Судя по всему вы плохо спите. У вас бессонница?

— Иногда, особенно ночью, меня охватывает такой страх, такое одиночество, просыпаешься, и не можешь понять, что это. Рядом внуки, дети, все спят. Вот недавно буквально на даче, все рядом со мной, но я одинока, я не могу выразить это одиночество, я одинока.

— Это чувство одиночество вам знакомо? В прошлом оно вас посещало?

— Раньше это одиночество так же приходило, тогда, когда мне было тридцать два, я это помню, я болела этим где-то два года и сейчас оно вновь пришло. Особенно вечером это одиночество обостряется. Я просыпаюсь, сосу таблетку валидола. Сразу скажу, тяжело. (На лице моей пациентки тревога и безысходность. От пустоты и потере смысла жизни у многих пациентов в таких ситуациях возникает желание покончить собой)

— Вам не приходили мысли о том, чтобы выключить всё это?

— Два раза. Я хотела это сделать. Уходила в туалет, но мой муж за мной следит, за каждым моим шагом. Он как бы полуспит. От него никуда не уйдешь. Ушла бы, если бы конечно захотела, видимо у меня все равно есть какой-то барьер. Ушла бы и от мужа, никто бы и не заметил. Безбожница я, не знаю.

— Эти свои переживания, которые вы мне рассказываете, вы раньше кому-либо не пытались рассказать? Пообщаться с людьми, которые находятся в такой же ситуации?

— Как-то встретил свою подругу детства, она мне сказала, что молилась бы, верила бы, было бы легче. Безбожница. Все время была коммунистом, вот сейчас даже переживаю за то, что мне до сих пор не поставили телефон, ругаюсь, казалось бы, зачем он мне нужен, вот вчера ругалась, беспокоилась за то, что мне до сих пор не поставили телефон, а стою на очереди телефона уже семнадцать лет. Возникает вопрос, для чего он мне вообще нужен.

— Вы не пытались ранее хоть как-то приобщиться к религии?