Гуттаперчевый человек. Краткая история российских стрессов - Миркин Яков Моисеевич
Коллективное поведение – в рамках жесткой, спускаемой сверху идеологии. Больше всего ориентированы на Восток, минимум отношений с Западом (санкции). У государства – крупнейшие объемы участия в собственности, ресурсах, производстве и распределении, в финансовом секторе. Государство прямо вмешивается в макроэкономические переменные (цены, курс валюты, процент и т. п.). Экономика пронизана идеологией.
Что еще? В Иране, по оценке, крупнейшие разрывы в технологиях с развитыми странами и Китаем. Его экономика – это попытка автаркии в ключевых системах страны, в т. ч. в финансовом секторе, ИТ, телекоммуникациях. Тем не менее он очень зависит от серого импорта технологий, оборудования, высокотехнологичных товаров и услуг для населения. В экономику неизбежно встроены монополии, кормления, кумовство («капитализм для своих»). Вокруг страны – развитая сеть посредников (торговых, финансовых) для обхода санкций.
Что в итоге? Высокая нестабильность, инфляция, колебания темпов роста, масса дисбалансов, время от времени – социальные шоки. То резко ввысь, то камнем вниз.
Если присмотреться ближе. Иран не свалился в «плановое хозяйство» по советскому образцу, остался рыночной экономикой. В 2012 году Иран был отключен от СВИФТ. Со второй половины 2000-х годов Иран отрезан от операций с американскими банками, долларами и международными карточными системами. Карточек «Виза» и «Мастеркард» в Иране нет. И китайских «ЮнионПэй» тоже нет. Китай частично следует санкциям, будучи крупнейшим торговым партнером США и ЕС.
В 2006–2012 годах шаг за шагом усиливались запреты на поставки нефти из Ирана, на инвестиции в Иран, на торговлю с ним, на его доступ к западным технологиям. В 2012 г. они достигли максимума. С 2015 г. санкции начали отменяться, но с 2018 г. вновь возобновлены США. С 2012 г. заморожены иранские активы, в т. ч. деньги Центрального банка Ирана, коммерческих банков, недвижимость. Взяты в «плен» личные активы тех иранцев и компаний, которые находятся под санкциями. Сумма блокированных (не только в США) активов – до 85 млрд долл., из них доступны не больше 10 млрд («Уолл-стрит Джорнэл», 2019). Большинство санкций стали международными или экстерриториальными (со стороны США).
Что может происходить, когда страну отрезают от поставок нефти, которыми она живет, от ее собственных и чужих денег (международные финансы), от технологий и закупок нового оборудования? Что, если ее валюта становится неконвертируемой? Первый ответ – длительная стагнация (что не отрицает вспышек быстрого роста экономики). В 2020 г. ВВП Ирана в сопоставимых ценах был лишь на 10 % выше уровня 2010 г. ВВП Ирана по паритету покупательной способности за это время упал на 4 %[838]. Иран на 19-м месте в мире по населению, на 23-м по ВВП по ППС (2020).
Что еще случилось? Резко сжались добыча нефти и объемы экспорта. Перед исламской революцией 1978–1979 гг. в Иране добывалось больше 6 млн баррелей нефти в день, в 2005 г. – примерно 4 млн, в 2020 г. – около 3 млн, в 2023 г. – 4 млн, при 2 – 5-кратных колебаниях физических объемов экспорта нефти в отдельные годы (Управление энергетической информации США). В 2012–2013 годах (пик санкций) стоимостной объем товарного экспорта из Ирана упал сразу на 30 % к 2010 г. В 2014–2017 годах вырос до 120 % к 2010 г. (санкции частично сняли). И снова стал падать с 2018 года (возврат санкций США) с тем, чтобы дойти в 2020 г. до 78 % от уровня 2010 г. (МВФ).
Что произошло с ценами? Гиперинфляция, почти каждый год – двузначный рост цен, до 40 с лишним процентов в особо щедрые на санкции годы. В 2020 году розничные цены в Иране в 8 с лишним раз превышали уровень 2010 года, в 2023 г. – в 24 раза[839]. В 2011 году официальный курс был 11 тысяч иранских риалов за 1 доллар США. В 2021–2023 годах – примерно 42 тыс. Процентные ставки – всегда двузначные. В 2014 году (расцвет санкций) капитализация рынка акций рухнула примерно в 3 раза. А потом, в начале 2020-х, вдруг взвилась вверх.
А как чувствуют себя иранцы? За время санкций по индексу человеческого развития (ООН) Иран передвинулся с 98-го места в мире в 2005 г. на 78-е в 2022 г., находится рядом с Мексикой и Шри-Ланкой (Программа развития ООН). Ожидаемая продолжительность жизни поднялась с 72 лет в середине 2000-х до 77+ лет в 2019 году (№ 49 в мире) (Всемирная организация здравоохранения). Динамика населения? Позавидуешь. В 2005 г. в Иране жили 69 млн чел., в 2020 г. – 84 млн, в 2023 г. – 86 млн За 15 лет санкций население выросло на 22 % (МВФ). В 2021 г. 79 % населения имели доступ в интернет (Россия – 90 %). В 2022 г. на 100 человек приходились 165 подписок на мобильную связь (Россия – 169 в 2021 г.). 89 % населения – грамотны (2022), у нас – 100 % (Всемирный банк)[840].
А что с уровнем жизни? ВВП на душу населения Ирана по паритету покупательной способности в 2005 г. – 14,9 тыс. долл., в 2011 г. – 19,3 тыс. долл., в 2012 г. упал на 12 % (санкции), в 2018 г. – 15,7 тыс. долл. (снова санкции), в 2020 г. – 15,3 тыс. долл[841]. В 2020 г. он был почти таким же, как 15 лет перед этим, место в мире – во второй сотне. В начале 2020-х – вспышка роста. Иран находится в группе развивающихся стран с доходом чуть выше среднего (Всемирный банк).
Куда же Иран сбывает свою нефть (ее доля в экспорте больше 60 %)? Ответ заранее известен – в подавляющем объеме в страны Азии. Китай – торговый партнер № 1 Ирана (до 10 % экспорта из Ирана и 25 % импорта), № 2 – ОАЭ (6 % и 14 %), далее – Индия, Турция (Всемирный банк, World Integrated Trade Solution [WITS], 2018). Так действуют санкции. Сырье от вас – милости просим, технологии вам – извините, никак. Какой-то доступ к технологиям Иран получает на Востоке, по оценке, больше всего через Китай. Доля «капитальных товаров» (оборудование и т. п.) в экспорте 1,6 %, в импорте – 33 % (Всемирный банк, WITS).
Вокруг санкций строится масса обходных конструкций. Есть свои внутренние платежные карточки (аналог нашего «Мира») и своя расчетная система. Есть платежная система с ЕС в обход СВИФТ (на практике не работает), есть клиринг и расчеты в валютах стран, с которыми торгует Иран. Есть исключения из санкций, признаваемые США. И есть знаменитая «хавала», нелегальная система расчетов и клиринга на доверии, дающая возможность получать деньги из Ирана за рубежом и направлять деньги в Иран.
Так как же живется под самым полным объемом санкций? Ответ – видно, что можно существовать и отрезанным ломтем, все более-менее сыты. Экономического чуда не предвидится, в финансах – вечные потрясения, мало инвестиций, «развитой страной» не станешь, многолетняя стагнация. Но бывают вспышки роста, экономического успеха. Под санкциями страну неизбежно пригоняет к берегу Китая. Она срастается не с развитой Японией, не с «тиграми» – Южной Кореей или Сингапуром. Она «врастает» в развивающиеся экономики Востока. Может расти разрыв в технологиях, они приходят «по остатку». С ростом благосостояния населения – дела не очень. Рано или поздно из зоны высокого давления придется выкарабкиваться, чтобы не стать слабее. Вопрос только в том, как это сделает Иран? И как сделаем мы?
Административная экономика (по советскому образцу)
[842]
В. Кандинский
Директивная экономика – наше изобретение (Россия/ СССР 1917–1991). Мы – первооткрыватели. Ее еще называют командной, административной, «сталинского типа». Или «социалистической», предтечей коммунизма, когда должны потечь молочные реки с кисельными берегами.
Клише социализма для нас – равенство, братство и коллективизм. Все «бесплатно» – образование, медицина. Государство платит пенсии, а цены снижаются.
Реальность – другая. Ни разу в истории социалистические эксперименты (до 15 стран) и запреты частной собственности не заканчивались процветанием. Они неизменно приводили к жестким вертикалям, к дефицитам в потреблении, к потере интереса людей к деятельному существованию, к созданию «человека зависимого», к резкому отставанию в технологиях от рыночных обществ, к закрытости, к штамповке мозгов. А потом утопии разрушались – рано или поздно.
