Символическая жизнь - Карл Густав Юнг
Медицинский психолог постоянно сталкивается с весьма интеллигентными людьми, которые ведут себя несколько странным и непредсказуемым образом, и при этом не имеют ни малейшего понятия о том, что они говорят или делают. Их внезапно охватывают беспричинные настроения, в которых они не отдают себе отчета. Нам снятся сны, смысл которых полностью ускользает из сознания, несмотря на полное убеждение в его глубокой значимости. Мы чувствуем, что он важен, даже ужасен, но не понимаем, по какой причине.
Регулярное наблюдение таких фактов позволило предположить, что существует бессознательная психика, содержания которой столь же разнообразны, как и содержания сознания. Нам известно, что сознание в значительной мере зависит от взаимодействия с бессознательным. Так, при произнесении одного предложения одновременно подготавливается следующее, но такая подготовка происходит бессознательно. Если бессознательное не будет взаимодействовать с сознанием, будет задерживать следующее предложение, то происходит остановка. Иногда вы хотите назвать известное вам имя, произнести знакомый термин, но бессознательное их не выдает; или вам нужно представить хорошо знакомого вам человека, но его имя выпало из вашей памяти, вы не можете его вспомнить. Таким образом вы зависите от доброй воли вашего бессознательного. В любой момент бессознательное выбирает, по своему произволу оно может заставить вас забыть что-либо, несмотря на вашу прекрасную память, или принудить вас произнести слова, которые вы не собирались говорить. Оно может вызвать непредсказуемые настроения или аффекты, создав при этом непредвиденные осложнения.
Внешне такие импульсы и реакции кажутся сугубо личными по природе, и поэтому мы относим их к индивидуальным особенностям. Фактически же они основываются на ранее сформированной и уже готовой инстинктивной системе, характеризующей человека. Мыслеформы, универсально понимаемые жесты и многочисленные установки следуют образцам, сформировавшимся задолго до того, как человек обрел рефлективное мышление. Можно даже считать, что довольно раннее возникновение человеческой способности к рефлексии явилось из болезненных последствий жестоких эмоциональных потрясений. В качестве иллюстрации позвольте привести пример дикаря, который в момент гнева и разочарования от неудачной рыбной ловли душит своего единственного любимого сына, а затем охвачен безумным сожалением, держа в руках маленькое мертвое тело. Такой человек может запомнить свое переживание навсегда. Мы не знаем, действительно ли подобные переживания являются исходной причиной развития человеческого сознания. Но нет сомнения в том, что шок сходного эмоционального опыта часто необходим, чтобы заставить людей проснуться и обратить внимание на то, что они делают. Существует известная теория об испанском идальго XIII в. Раймунде Луллии, который в конце концов (после долгих странствий) добился тайной встречи с дамой, которую обожал. Она молча расстегнула свою одежду и показала ему свою грудь, пораженную раковой болезнью. Шок изменил жизнь Луллия, в конце концов он стал выдающимся теологом и одним из величайших миссионеров церкви.
В случае такой внезапной перемены можно доказать, что архетип долгое время действовал бессознательно, искусно выстраивая обстоятельства, которые привели к кризису. Такие переживания, по всей видимости, показывают, что архетипические формы отнюдь не являются статическими паттернами, застывшими структурами. Они есть динамические факторы, проявляющиеся в импульсах так же спонтанно, как и инстинкты. Определенные сны, видения или мысли могут возникать внезапно, и как внимательно их ни изучай, невозможно обнаружить, что послужило их причиной. Это не значит, что они беспричинны, причина определенно есть. Но она столь отдалена или затемнена, что ее трудно увидеть. В таком случае нужно ждать до тех пор, пока сам сон или его смысл не будут достаточно понятны или пока не появится какое-нибудь внешнее обстоятельство, которое поможет объяснить сам сон.
В момент сна само это событие может еще пребывать в будущем. Но так же, как наши сознательные мысли зачастую заняты будущим и его возможностями, и бессознательное действует со своими снами. Долгое время существовала общая вера в то, что главная функция сна заключается в прогнозировании будущего. В античности, как и в позднем средневековье, сны участвовали в медицинских прогнозах. Я могу подтвердить примером современного сна элемент прогноза (или предузнавания) в старом сне, который приводит Артемидор из Лальди во втором веке до н. э. Человеку снилось, как он видел своего отца, умирающего в пламени горящего дома. Вскорости он сам умер от флегмоны (огонь, сильная горячка), что, я полагаю, было пневмонией. Так случилось, что один из моих коллег однажды подхватил смертельное воспаление, фактически флегмону. Его бывший пациент, понятия не имевший о болезни своего доктора, увидел сон, в котором доктор умер в сильном огне. В это время сам доктор едва переступил порог клиники, и болезнь только начиналась. Сновидец не знал ничего, кроме того факта, что доктор болен и находится в госпитале. Спустя три недели доктор умер.
Как показывает этот пример, сны содержат предсказательный или прогностический компонент, и всякий, кто пытается их толковать, должен принять это во внимание, особенно в тех случаях, когда весьма значительный сон не обеспечен соответствующим контекстом для своего объяснения. Такой сон зачастую буквально «сваливается с неба», и остается лишь удивляться, что побудило его быть таким. Конечно, знать бы цель послания, а уж причина прояснилась бы. Но это только наше сознание не знает, бессознательное же осведомлено, сделало выводы, каковые и выразило во сне. Фактически бессознательное способно исследовать ситуации и делать свои выводы ничем не хуже, чем сознание. Оно даже может использовать определенные факты и предсказать по ним возможные последствия именно потому, что мы их не осознаем. Но насколько можно судить из снов, бессознательное совершает свои обдумывания инстинктивно. Разница очень важная. Логический анализ является прерогативой сознания, здесь участвуют разум и знание. Бессознательное, однако, управляется главным образом инстинктивными тенденциями, склонностями, выраженными в соответствующих мыслеформах, т. е. архетипах. Врач, которого попросят описать течение болезни, воспользуется такими рациональными понятиями, как «заражение» или
