Инесса Ципоркина - Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье
В общем, получается, что в действительности ничего прекрасного не существует, а все, чего стоит хотеть — сплошной обман и непонятки. Если пожелаешь «недостойного», может, и будешь этого «недостойного» иметь вдосталь, до отрыжки и изжоги. Но помни, смертный: счастье твое, вплоть до побочных эффектов, есть не что иное, как суета сует, все суета! Значит, чем ты счастливее, тем ты суетнее, ничтожнее, ординарнее. Ибо глубокие натуры счастья не достигают, поелику им слишком многого хочется. Их мечты, согласно Киреевскому, «чем прекраснее, тем обманчивее». То есть в абсолюте все выдающиеся люди прямо в детстве должны захотеть прогуляться к краю Вселенной и заглянуть в ничто, в зазеркалье, в инобытие или еще в какую-нибудь разверзшуюся бездну. Если же пресловутая бездна поддастся и позволит в себя пялиться кому ни попадя, ее надо с презрением оставить для туристов и искать для себя новых, невиданных рубежей… И так по кругу до бесконечности.
Надо признать, что вся эта брусчатка из желаний и грез, которой дорога жизни вымощена, имеет для личности далеко не последнее значение. Но почему тогда записные фантазеры вместо дороги стараются создать завал, нагромождая целые горы бессмысленно наваленной «брусчатки»? Пытаются переосмыслить и воссоздать произведение политически грамотного скульптора «Булыжник — развлечение идиота»[104]? Или стараются компенсировать общее чувство рутинности, которое, надо признать, периодически охватывает даже весьма успешных людей? Не говоря уже про неуспешных. Для них погружение в фантазии — уже не бегство от реальности, а, наоборот, возвращение к жизни. Своеобразная инверсия, когда отдых и деятельность меняются местами. А что из этого выходит?
Сказочник рубежа XIX–XX веков Н.Д. Телешов чрезвычайно емко описал упоительные ощущения, производимые фантазией — то есть мечтой без примеси действия: «Мечтания для него были сладким отдыхом, они наполняли его душу радостью, бодрили его и волновали кровь. Нередко он фантазировал: случись, например, нашествие врагов на родину, он явился бы перед войском, повел бы его на неприятеля, победил бы его непременно, потом попался бы в плен, где его стали бы мучить, а он убежал бы однажды. Или, случись гонение на веру, — он постоял бы и здесь. Или, случись какой-нибудь суд или следствие, — сколько удовольствия было бы для Терентия Васильевича! Как попало бы от него обвинителю и председателю! Лежа на сене, он весь отдавался любимым мечтаниям, но так как он до сего дня не был замешан ни в каком деле, то приходилось поневоле выдумывать какую-нибудь небывалую историю, воображать себя перед грозным исправником, перед судьями и прокурорами и от души ругаться с ними, забрасывая их текстами из писания. Мечтая, он представлял себя вездесущим героем, таким героем, которого можно убить и замучить, но переспорить которого — невозможно»[105].
Кстати, герои обеих сказок извлекли из своих снов диаметрально противоположную информацию: герой Киреевского так и помер в нищете и безвестности, любуясь заветным зазеркальем; зато герой Телешова, увидев очередной фантастический сон про Страшный суд, обнаружил, что ему совершенно нечего предъявить в качестве позитива — он не только не герой, но еще и бесчувственный эгоист! Благодаря этому неприятному открытию персонаж решил исправиться и изменить свою жизнь и личность к лучшему. Вот что значит конструктивный подход!
Для некоторых людей фантазирование является полноценной заменой самореализации. Но есть люди, которым сфера фантазий с ее непреодолимым притяжением и мнимым всемогуществом не мешает жить земной жизнью. Пусть даже им время от времени кажется: «самосочиняться» куда легче, чем самосовершенствоваться. В момент, когда человек поддается страху, возникает опасность раствориться в чувстве беспомощности: ну что я могу поделать с этой грубой, жесткой, несуразной действительностью? Значит, черт с ней, с жизнью, когда есть виртуальность! Для писателя «сновидческий» подход, может, и есть «дорога в облака», но, тем не менее, дорога эта вполне реальна. И многие прошли по ней с большой пользой для мирового искусства. Между тем отношения с «летающей мечтой» у деятелей иного профиля, не имеющих отношения к искусству, складываются иначе. Им все-таки приходится повышать квалификацию на осязаемом материале, а не на призрачных видениях. Да и творческая натура, замечтавшись насчет грядущего заоблачного житья-бытья, легко переходит из категории деятелей в категорию сновидцев и «самосочинителей». А проще говоря, записных вралей.
Итак, вот мы и обнаружили корень проблемы, он же решающий фактор успеха: мечтай, но не фантазируй! Ура! К счастью (или к сожалению), мы не верим в панацею. Так же, как не верим в благотворный совет, данный заочно всем поголовно и всем помогающий отныне и во веки веков, аминь. А все потому, что ни одна проблема не обходится настолько примитивной «корневой системой»: ей всегда мало одного корня. Даже в природе любые, в том числе и стержневые системы обильно ветвятся, пуская отростки во все стороны. Так же ведут себя и психологические схемы: модели поведения, мышления, восприятия «отпочковываются» от основной идеи, как от центрального стержня — и пронизывают все сознание личности. Поэтому выдернуть одним махом ложное убеждение и жить дальше как ни в чем не бывало — это даже не фантастика, друзья мои. Это утопия. Провести замену всех разрушительных паттернов на конструктивные — все равно, что перебрать «Оку» и сделать из нее гоночный болид. Нехилая работенка?
Словом, не стоит браться за невыполнимые задачи. Лучше уж научиться тому, чему реально научиться: в частности, защите от саморазрушения. Дабы таланты и амбиции не сделали из вашей жизни то, что искусствоведы называют прогрессирующей руиной, их надо уметь направить и ограничить. Например, передоза мечты, как и любая передоза — гибельная вещь. Она заставляет выпасть из действительности в виртуальность и похоронить свои планы и надежды в груде фантазий и грез. Зато мечты, направленные на развитие личности — бесценный стимул. Они помогают выявить реальные потребности человека. Но, отправляясь за этой бесценной информацией, вы наверняка споткнетесь об очередной «корень проблемы»: человек начинает фантазировать именно потому, что еще не научился мечтать.
Вначале эта мысль кажется парадоксальной, если не сказать глупой: что значит «не научился мечтать»? Мечтать умеют все — даже умственно отсталые! Да, безусловно. Разница лишь в качестве мечты. Представьте себе, что мечты — это своего рода приборная панель вашего сознания. Вы держите курс по показаниям приборов. То есть в конечном итоге прибудете именно туда, куда вам укажут мечты. Конечно, хотелось бы иметь максимально достоверные и максимально подробные показания, ведь от них зависит слишком многое, практически все… Чего доброго, ложные мечтания заведут вас на край небес, а оттуда швырнут на край земли — и настанет ваш личный конец света. Исправные, но примитивные приборы заставят изворачиваться, действовать по наитию, доверять интуиции и прочим не слишком надежным материям. Понимаете теперь, каково значение мечты в человеческой судьбе?
Ну, а теперь вообразите себе другую картину, гораздо более умилительную: вот мечтает маленький ребенок, не достигший пятилетнего возраста. З. Фрейд считал, что желания, сформированные на протяжении этой «пятилетки», становятся для личности подсознательным ориентиром на всю оставшуюся жизнь. Удовлетворение или отсутствие удовлетворения базовых потребностей заставляет взрослого индивида совершать те или иные поступки — и часто такие, каких он и сам от себя не ожидал. Но чего может хотеть двух-, трех-, четырехлетний малыш? Разумеется, речь не идет о конкретных «симптомах успеха», принятых в обществе, — о всяких там красных феррари, Нобелевских премиях или запредельных рейтингах. В детском сознании все гораздо проще: счастье складывается из ощущений безопасности, родительской любви, удовлетворенного любопытства и удовлетворенного аппетита. О чем-то в этом роде мечтают все дети. Вот только способы достижения счастья «по младенческим образцам» по мере взросления малышни начинают отличаться друг от друга.
Если человек не поработает над своими мечтами сознательно, он будет искать все тех же невинных детских радостей, хотя средства достижения желаемого будут уже вполне взрослыми и отнюдь не невинными.
Скорее всего, средства, которыми он воспользуется, будут… случайными. Действуя спонтанно, без предварительного осмысления целей и задач, индивид, как правило, хватается за первое, что под руку подвернется. Хорошо, если под руку подвернется конструктивная идея, ориентированная на оптимальный выбор — и в личном, и в профессиональном плане. А если нет? Ведь тут как повезет! Выдали приборы ошибку — и готово: «пилот» уже обламывает свое неповторимое «Я» согласно стандарту успешной, перспективной, благополучной… посредственности; или пытается возлюбить начальство как отца и мать свою в едином лице; или путает личное с общественным так, что только щепки летят; или вообще приходит к выводу, что самый короткий путь к счастью — это искусственный сон, желательно непрерывный.
