Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта - ТенДам Ханс

Когда я запрашиваю впечатление о времени и месте, то узнаю, что это происходит почти триста лет назад и, к моему удивлению, в деревне в Нидерландах.

Пойдите к началу холода, страданий и проклятия.

Теперь слёзы текут свободно, хотя японцы не плачут так, как бразильцы.

Её муж погибает в результате несчастного случая на работе, вероятно, на верфи. Она видит себя в чёрных одеждах.

В том же году её маленький сын умирает в лихорадке от болезни. Теперь в деревне знают наверняка. Она, с этими соблазнительными глазами и слишком красивым лицом, — ведьма! Бог, должно быть, покарал её.

Всю оставшуюся жизнь женщина вынуждена ходить в чёрном, и её постоянно оскорбляют. Каждое воскресенье в церкви она вынуждена сидеть на самой дальней скамье. Остаток её жизни — ужасная кальвинистская тюрьма. Она была мертва внутри уже задолго до того, как умерла.

А тело, которое ещё так многого хотело и так многое могло предложить, ходит скованное, подвергаясь неодобрительным взглядам. Она живёт в серости и продолжает бродить в серости после смерти.

Понимает ли она теперь, откуда исходит это проклятие? Теперь ей это совершенно очевидно.

Пришло время снять проклятие. Я провожу персонификацию.

Просто представьте, что вы дома, в любимой комнате, там, где вы любите посидеть, когда просто хотите немного предаться размышлениям.

По у неё нет такого места. Она до сих пор живёт с родителями. У неё нет места, которое ощущается как её собственное.

Я видел то же самое накануне: пятидесятидвухлетняя женщина, которая по-прежнему живёт и работает со своими родителями, и теперь хотела бы начать собственную жизнь. «Не то чтобы я хотела бросить своих родителей!» — спешно добавляет она.

Тогда найдите любое другое уединённое место, где вам уютно и комфортно.

Она видит себя сидящей в природном горячем источнике в окружении кустарников.

Сейчас вы видите, как к вам приближается эта вдова-голландка.

Дама в чёрном подходит и нерешительно останавливается у края источника.

Просто пригласите её к вам присоединиться.

Ей нужно снять это чёрное одеяние. Это занимает некоторое время, по-видимому, оно состоит из многих и сложных предметов одежды. Затем она входит в источник.

Внезапно моя клиентка напрягается на диване и издаёт приглушённый крик. Как только вдова-голландка входит в воду, горячий источник превращается в лёд. Клиентка вся дрожит. Она в шоке.

О боже, что теперь? Мне приходит удачная мысль.

У неё осталось ещё что-нибудь на голове?

Действительно, простенький чёрный чепчик. Моя клиентка, всё ещё дрожа, помогает вдове снять чепчик, тогда вода вновь становится горячей. Голландка плачет от счастья, когда чувствует тепло. Они обнимают друг друга, полные теплоты.

Она понимает, что умерла?

Да, но по-настоящему — только теперь. Разница до и после её смерти была такой незначительной. Всё так и оставалось серым и холодным.

Теперь, когда вы умерли, вы можете снова встретиться со своим мужем и маленьким сыном.

Они появляются у края источника. Её счастье — полное

— У вас остаётся ещё что-нибудь от этого проклятия?

— Нет, ничего. Я так счастлива.

Кажется уместным, что терапевт из Голландии помог японке освободиться от древнего голландского тёмного кальвинистского проклятия. И, судя по всему, несколько месяцев спустя эта японская Спящая красавица нашла своего японского принца. И пусть с этих пор её брак будет похож на уютный горячий источник.

История восьмая

Хрипящие лёгкие

Ему тридцать девять лет, у него борода, двое детей, и он недавно развёлся. Одной из причин развода были его хрипящие лёгкие. Когда темнеет, он чувствует давление в лёгких, и у него начинается учащённое, свистящее дыхание, громче храпа. Рядом с кроватью всегда стоит кислородный баллон, и во время сна его рот закрыт небольшой маской. Не очень хороший рецепт для интимной обстановки в спальне.

Ему не везёт ещё больше. Он из богатой семьи. Поэтому, когда в местной больнице у него ничего не нашли, он отправился в лучшую университетскую клинику страны. Затем — в Лондон, Майами и Вашингтон. Но так ничего и не обнаружено.

Почему только когда темнеет?

Он понятия не имеет. Я провожу с ним исследование ауры[8].

Когда он смотрит на своё тело со стороны, то не видит ничего примечательного. Но потом всё-таки что-то замечает. В слабом белом свете вокруг тела появляется маленькая чёрная точка, где-то над левым лёгким. Я позволяю ему к ней приблизиться. Кажется, это небольшая дырочка. Я позволяю ему заглянуть внутрь неё. Даже тонкий серебристо-белый луч света не достигает её дна. Это бездонная дыра, поэтому я применяю стандартную процедуру:

Представьте, что вы становитесь очень маленькой точкой света и спускаетесь в эту крошечную дырочку.

Он ощущает, что спускается, как ему кажется, бесконечно долго, в кромешную тьму небытия. Затем он резко останавливается. Он в совершенно тёмной комнате и, когда ощупывает пространство руками, ощущает лишь гладкий цементный пол.

Вы можете найти стены?

Ведь не бывает безграничных цементных полов. Мужчина ползает, пока не нащупывает пальцами стены, но больше ничего, ни окон, ни дверей, лишь гладкие стены. Мне приходит мысль, что он мог умереть в полной темноте, например, задохнувшись в обрушившейся шахте. Его нынешние хрипы могут соответствовать пневмокониозу (лёгкие, заполненные пылью) в последние моменты прошлой жизни.

По опыту я знаю, что можно усилить ощущения удушья, мысленно уменьшая пространство.

Сейчас вам кажется, что стены надвигаются на вас всё ближе и ближе.

Он вздыхает, но с большим облегчением. Я совершенно ничего не понимаю. Что это? Облегчение?

Представьте, что пространство становится всё больше и больше.

Теперь у него приступ паники. Он практически хрипит по-настоящему. Он паникует, поэтому я быстро инструктирую его, что пространство снова становится меньше. Это его успокаивает. Я вообще ничего не понимаю. Что это такое?

Обойдите комнату, шаг за шагом, прощупайте все стены полностью и весь пол полностью, ничего не пропуская. Где-то в этом пространстве есть что-то, что имеет к вам отношение.

И через несколько мгновений, которые тянутся, как столетия, он что-то находит. На полу. Он дотрагивается до этого чего-то: женщина, обнажённая, мёртвая. Мы не можем её оживить, и ничего другого он не находит. Остаётся кромешная тьма.

Сейчас вы получаете впечатление об этой женщине, когда она ещё не была обнажённой и мёртвой. Впечатление того времени, когда с ней ещё всё было в порядке.

Клиент ощущает себя молодой женщиной с длинными тёмными волосами, которая любит мужа и двухлетнюю дочь. Глаза клиента бегают в стороны под закрытыми веками. Он так счастлив!

Сейчас вы получаете впечатление о том, как это счастье закончилось.

Они евреи, где-то на Балканах. Их сгоняют вместе со многими другими и загружают в грузовики. Но в спешке и панике, когда им приказывают покинуть свои дома, она поспешно, тайно передаёт дочь с деньгами и драгоценностями нееврейскому соседу.

Во всём страхе и ужасе, пережитом затем, у неё в голове постоянно крутится только одна мысль: «Что с моей дочерью?»

Транспортировка и газовая камера — лишь дурной сон.

Что случилось с моей дочерью?

Ничто больше не имеет значения. Мир остановился. Что случилось с моей дочерью?

Мой клиент на диване плачет, как женщина в отчаянии. Я позволяю ему сесть на пол газовой камеры и положить голову этой женщины себе на колени. Теперь они плачут вместе.

Сейчас вы получаете впечатление о том, что случилось с вашей дочерью.

У него перехватывает дыхание. Он видит, как девочка выросла и пережила войну. Я быстро вычисляю в уме. Газовые камеры самое раннее — конец 1942, и самое позднее — начало 1945 года. Так что девочка родилась самое раннее в 1940 и самое позднее — в 1943 году. Сейчас 1992 год.