Станислав Гроф - Психика и Космос
Когда мы пользуемся астрологией в работе с холотропными состояниями, сложность толкований возрастает вместе с числом планетарных транзитов, имеющих место в одно и то же время, и количеством участвующих в них планет. Во многих случаях два или несколько важных транзитов могут действовать одновременно, и их энергии могут вступать в конфликт друг с другом. Исчерпывающее толкование требует от астролога опыта и умения оценивать конкретную ситуацию, а также рассматривать катальную карту и транзиты как единое поле и целостную структуру.
После этого общего введения мне бы хотелось проиллюстрировать эти замечательн меня пригласили в Государственную больницу Спринг-Гроув на конференцию для персонала. Один из психиатров рассказал историю болезни Флоры, двадцативосьмилетней незамужней пациентки, которая к тому времени пробыла взаперти больше восьми месяцев. На ней испробовали все возможные виды лечения, в том числе транквилизаторы, антидепрессанты, психотерапию и трудотерапию, но безуспешно, и ее собирались перевести в палату хроников.
У Флоры было одно из самых запутанных и сложных сочетаний симптомов и проблем, которые мне приходилось встречать в своей психиатрической практике. Когда ей было шестнадцать лет, она входила в банду, которая совершила вооруженное ограбление и убила ночного охранника. Поскольку Флора вела машину, на которой преступники удирали, ей пришлось четыре года отсидеть в тюрьме. Потом ее условно освободили до завершения срока приговора. Последовали годы бурной жизни, в итоге девушка пристрастилась к разным наркотикам. Она стала алкоголичкой, кололась героином и часто принимала большие дозы психостимуляторов и барбитуратов. Ее тяжелая депрессия была связана с сильными суицидальными наклонностями: она часто ощущала непреодолимое желание направить машину к краю обрыва или прямо в лоб другому автомобилю.
Кроме того, Флора страдала от приступов истерической рвоты, которые легко возникали в ситуациях, вызывавших у нее эмоциональное возбуждение. Но больше всего ее мучила невралгия тройничного нерва, болезненная судорога лица, так что нейрохирург из Центра Джона Хопкинса предложил ей сделать операцию на мозге, чтобы рассечь пораженные нервы. Флора была лесбиянкой и за всю жизнь не имела ни одной гетеросексуальной связи, что вызывало серьезные внутренние конфликты и чувство вины. Еще больше осложняло ее ситуацию то обстоятельство, что она находилась под следствием, поскольку серьезно ранила свою подружку и сожительницу, когда, находясь под действием героина, пыталась почистить пистолет.
В конце конференции в Спринг-Гроув лечащий психиатр спросил у доктора Чарльза Сэвиджа и у меня, не хотим ли мы назначить Флоре курс ЛСД-терапии. Нам было чрезвычайно трудно принять такое решение, особенно потому, что это было время общенародной истерии по поводу ЛСД. У Флоры было криминальное прошлое, она и раньше владела оружием и проявляла серьезные суицидальные наклонности. Мы хорошо осознавали, что, проведи мы при таких обстоятельствах сеанс лечения ЛСД, все неудачи свалили бы на наркотик и наше вмешательство, невзирая на историю болезни пациентки. С другой стороны, все предыдущие попытки оказались безуспешными, и Флоре грозила перспектива провести всю жизнь в палате для хроников. После некоторых размышлений мы решили рискнуть и взять ее в программу ЛСД-терапии, чувствуя, что этот риск оправдан ее отчаянной ситуацией.
Первые два сеанса с высокой дозой ЛСД, которые я провел с Флорой, ненамного отличались от многих других сеансов, проведенных мною раньше. Девушке пришлось столкнуться с рядом ситуаций из ее бурного детства, и она неоднократно переживала эпизоды борьбы в родовом канале. Она смогла связать свои неистовые суицидальные наклонности и болезненные лицевые судороги с некоторыми аспектами родовой травмы и разрядить множество сильных эмоций и физическое напряжение. Несмотря на это, терапевтический эффект казался минимальным. На третьем сеансе ЛСД в течение первых двух часов не произошло ничего из ряда вон выходящего: переживания Флоры не отличались от тех, которые она испытала во время первых двух сеансов. Вдруг она стала жаловаться, что болезненные лицевые судороги становятся невыносимыми. На наших глазах искажавшие ее лицо спазмы невероятно усилились, и оно превратилось в застывшую маску, для которой больше всего подошло бы название "маска зла".
Девушка заговорила низким мужским голосом, и все в ней так изменилось, что я не мог усмотреть никакой связи между ее теперешней внешностью и прежним "я". Глаза выражали неописуемую злобу, руки судорожно сжались и стали походить на когтистые лапы. Энергия, завладевшая ее телом и голосом, приняла персонифицированную форму и предстала в обличье дьявола. "Он" обратился ко мне и велел, чтобы я отстал от Флоры и отказался от попыток ей помочь. Она принадлежала ему, и он обещал покарать любого, кто осмелится вторгнуться на его территорию. Далее последовал явный шантаж, череда зловещих описаний того, что ждет меня, моих коллег и всю программу, вздумай я не подчиниться. Трудно описать жуткую атмосферу, которая сопровождала эту сцену: в комнате почти ощущалось неуловимое присутствие чего-то враждебного. Шантаж усугублялся тем, что содержал конкретную информацию, к которой пациентка в своей повседневной жизни не может иметь доступа.
Хотя я на некоторых сеансах ЛСД-терапии и наблюдал подобные проявления, они не были столь реалистичными и убедительными. Я сам испытал сильный эмоциональный стресс, затрагивавший метафизические измерения. Мне было трудно сдерживать страх и стремление вступить в активную схватку с таинственной силой, которую я так живо ощущал. Я стремительно прокручивал в мыслях все возможности, пытаясь выбрать для этой ситуации наилучшую стратегию. В какой-то момент я поймал себя на том, что всерьез думаю о необходимости пополнить наш терапевтический арсенал распятием. Я обосновывал это тем, что мы явно имеем дело с проявлением юнговского архетипа, и в этих обстоятельствах крест мог бы сыграть роль особого архетипического средства.
Вскоре мне стало ясно, что мои эмоции, будь то страх или агрессия, делают это существо еще более реальным. На ум невольно приходили некоторые сцены из "Звездного пути", популярной американской научно-фантастической телепередачи, в которой действует некий пришелец, питающийся эмоциями. В конце концов я понял, что главное - оставаться спокойным и сосредоточенным. Я решил войти в состояние медитации и, держа скрюченную руку Флоры, постарался говорить с ней так, будто она та же, какой знал ее прежде. В то же время я старался зрительно представлять световой кокон, обволакивающий нас обоих, поскольку интуитивно чувствовал, что это самый лучший метод. Такая ситуация длилась больше двух часов, но если исходить из субъективного ощущения времени, эти два часа были самыми длинными из всех, которые мне довелось пережить, не считая моих собственных исследовательских сеансов.
Наконец руки Флоры разжались, а лицо приняло прежнее выражение. Эти изменения произошли так же резко, как возникло это особое состояние. Вскоре я обнаружил, что она не помнит ничего из того, что произошло за эти два часа. Позднее в своем отчете она описала первые часы сеанса и период, последовавший за "состоянием одержимости". Я очень сомневался, обсуждать ли с ней период амнезии, и решил, что не стоит. Мне казалось, что нет никаких оснований вводить в сознательный ум Флоры такую Жуткую тему.
К моему великому удивлению, результатом этого сеанса ста удивительный прорыв. Флора утратила суицидальные наклонности у нее развилось новое отношение к жизни. Она отказалась от алкоголя, героина и барбитуратов и стала с энтузиазмом посещать встречи небольшой религиозной группы в Кэтонсвилле. Лицевые судороги почти совсем прекратились: казалось, что лежавшая в их основе энергия исчерпала себя в "маске зла", сохранявшейся в течение двух часов. Иногда боли возвращались, но бывали совсем слабыми, так что она даже обходилась без лекарств.
Кроме того, Флора стала экспериментировать с гетеросексуальными связями и в конце концов вышла замуж. Правда, ее сексуальная адаптация оставляла желать лучшего: Флора была способна к половому акту, но находила его болезненным и не очень приятным. Брак продержался три месяца, после чего Флора вернулась к лесбийским отношениям, но на этот раз с меньшим чувством вины. Ее состояние настолько улучшилось, что ее приняли на работу в качестве водителя такси. И хотя в последующие годы у нее бывали взлеты и падения, она никогда не возвращалась в психиатрическую больницу, которая прежде могла бы стать для нее постоянным местом обитания.
Даже беглое знакомство с катальной картой Флоры и ее транзитами, которые пришлись на время сеанса, без учета точного времени рождения, раскрывает поразительное соответствие с природой и содержанием этого эпизода. Самая заметная часть ее катальной карты - стеллиум, образованный четырьмя планетами, расположенными в пределах одиннадцати градусов (Нептун, Меркурий, Солнце и Марс), где Нептун находится в шести с половиной градусах от Солнца.
