Сборник статей - Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России
Таблица 1 Сравнение показателей вооруженных сил СССР и России 3
В своей статье авторы ставят целью сформулировать наиболее вероятные сценарии развития отношений России с другими государствами с точки зрения стратегии и развития в военной сфере в перспективе до 2030 года с учетом современных тенденций и исходя из того, что Путин к этому времени покинет пост президента. Свои прогнозы Гэдди и О’Хэнлон оформляют в форме 8 теоретических подходов и выделяют среди них наиболее вероятные. В заключении они делают вывод о том, как Запад может повлиять на поведение России и в каком направлении его оптимальнее всего изменить. Эти 8 моделей поведения организованы в рамках шкалы – от самых либеральных и миролюбивых до максимально националистических и авторитарных, при этом авторы оговариваются, что это теоретические модели, упрощающие реальное положение дел. Выделяются следующие сценарии:
• «Пост-Вестфальская Россия. В рамках этой модели Россия будет действовать как либеральное европейское государство, как Швейцария или Австрия, незаинтересованное в применении силы и концентрирующееся исключительно на самообороне и обеспечении безопасности собственной территории.
• Россия в НАТО. Эта модель предполагает, что Россия будет стремиться присоединиться к Западу.
• Прозападная Россия. В этом сценарии Россия не будет вступать в НАТО, но может более тесно начать сотрудничать с западными государствами по другим направлениям политики безопасности, например, в рамках укрепления ОБСЕ или создания нового Евро-Атлантического сообщества безопасности.
• Минималистская Россия. Такая Россия может и не считать выбор в пользу Запада наиболее перспективным, однако ее политика будет исходить из того, что собственные интересы требуют проведения более сдержанной политики, так как главным приоритетом будет усиление путем укрепления экономической мощи, а ядерное оружие будет представлять основную и сравнительно недорогостоящую платформу военной стратегии.
• «Рейганистская» Россия. В рамках данной модели России будут свойственны глубокий патриотизм, программы по перевооружению и, вероятно, определенной степени националистическая риторика. При этом главной целью будет укрепление традиционных военных форм государственной мощи, но вместе с тем использование военной силы только в случае крайней необходимости».
Авторы поясняют, что характерными достижениями рейгановской политики в США стали перевооружение армии и увеличение военных расходов, что в краткосрочной перспективе имело положительный эффект для экономики страны, а также укрепление уверенности в себе – как внутри, так и на международном уровне. В политике США в период президентства Рональда Рейгана военная мощь была акцентирована особо, при этом однако американские вооруженные силы редко отправлялись за рубеж для ведения военных действий. К этому, в рамках данной модели, по мнению авторов, будет стремиться и Россия.
• «Осажденная Россия. Эта модель близка к «рейганистской» модели, но больше сконцентрирована не на чувстве патриотизма и не на престиже, а на сведении счетов с врагами и противниками – реальными и мнимыми. Россия будет реализовывать свою политику скрытыми методами и принуждением, а не прямой силой, однако это едва ли будет дружелюбная Россия. Это будет менее уверенное в себе, менее прямолинейное, но более коварное и в некотором отношении более опасное государство, чем «рейганистская» модель. Вероятно, эта модель описывает Россию при Путине в 2014 и 2015 годах.
• Большая Россия. Данная модель также близка «рейганистской», но идет гораздо дальше. Такая Россия будет искать возможности использовать государственную мощь для частичного восстановления Российской империи и требовать определенной степени влияния в своем приграничье – реализация российской сферы влияния в более классическом смысле, с использованием «жесткой силы», как было во времена империи».
Здесь авторы отмечают, что экспансия России будет охватывать территории, где большую часть населения составляют русскоговорящие, например, восток Украины и некоторые регионы Прибалтийских государств. Кроме того, расширение сферы влияния России может затронуть и морские территории, особенно в Арктическом регионе. По оценке автора, такая перспектива развития является «худшим сценарием путинской России».
• «Брежневская Россия. Такая Россия будет еще более амбициозна, ее главной целью будет восстановление мощи, статуса и величия советских времен. Она будет прикладывать усилия по поддержанию паритета или достижения преимущества над США в ядерном, ракетном и космическом вооружении, а также стремиться проецировать силу и влияние. По возможности, Россия будет нацелена на обеспечение прямого лидерства в своем окружении».
По мнению экспертов, существует очень небольшая вероятность того, что Москва в среднесрочной перспективе вернется в своей военно-политической стратегии к «доктрине Брежнева», под которой понимается возвращение в сферу российского влияния всех стран, когда-либо подчинявшихся России. Между тем, в рамках данного сценария, как считают авторы, можно ожидать того, что Москва будет стремиться установить контроль над некоторыми территориями военными и невоенными методами принуждения в государствах Центральной Азии, на всей территории Украины, Беларуси, Грузии, Молдовы и Прибалтики.
Три наименее вероятные модели развития
Гэдди и О’Хэнлон считают, что три из представленных выше моделей являются в обозримой перспективе наименее вероятными: это модели, которые основаны на максимально выраженных либерально-прозападных тенденциях развития российского общества – «Пост-Вестфальская Россия» и «Россия в НАТО», и наоборот, – наиболее авторитарных настроениях, как в рамках модели «Брежневской России».
Пост-Вестфальская модель, подразумевающая, что государства в современном мире теряют свое исключительное положение в международных отношениях, по мнению авторов, представляется одной из наименее вероятных ввиду того, что такого рода прогрессивные идеи не пользуются популярностью в России, как и не воспринимаются подавляющим большинством и на Западе. Свой расцвет эта концепция переживала в Западной Европе, когда была разрушена Берлинская стена, что вдохновляло европейские элиты на создание Европейского Союза. Однако, как замечают эксперты, состояние дел в ЕС в последние годы заметно ухудшилось, что привело к возвращению в либерально – демократической Европе популярности идеи о национальных государствах. В этом плане о России, как замечают авторы, нечего и говорить: исторически идея о сильном государстве была доминирующей в обществе, а современные реалии лишь укрепляют веру в эту идею:
«Россияне гордятся своей историей, своим народом и государством. Кроме того, они считают, что государство по-прежнему играет важную роль в обеспечении безопасности. Они наблюдают растущую мощь Китая на востоке, наступательную политику США и их союзников – на западе и нестабильность – на юге. Они также озадачены и обеспокоены уменьшением сплоченности внутри своего государства, сокращением его мощи и понижением уровня жизни после «холодной войны». Это не те люди, которые запросто согласятся с тем, что государство неважно. К тому же у них практически нет естественных партнеров для построения Пост-Вестфальской системы государств, так как они не чувствуют близости к какой-либо группе государств. Путин является наиболее ярким примером этой мысли, но 85 % рейтинга его популярности с начала украинского кризиса 4, в целом позитивная реакция простых россиян на твердость по вопросу о Крыме, а также недоразвитость гражданского общества и независимых СМИ в стране свидетельствуют о том, что она крайне распространена».
Модель «Россия в НАТО» также представляется маловероятной. Как считают Гэдди и О’Хэнлон, стать членом Альянса Россия могла лишь сразу после завершения «холодной войны»5, в тот момент, когда НАТО стояла на распутье: стоял вопрос о пересмотре миссии этого западного военно-политического блока и была вероятность того, что он станет основой Евразийско-Атлантической системы безопасности. После операций НАТО в Косово и Ливии, резко негативно воспринятых в Москве, нагнетающегося напряжения в отношениях между Россией и Альянсом в связи с размещением систем ПРО в Европе и расширением организации к российским границам, не говоря уже о поднятии вопроса о включении в ее состав Украины и Грузии, вопрос о членстве России в ней более не стоит. В российском общественном восприятии НАТО представляется антироссийски настроенной организацией, как по составу участников, так и по характеру деятельности и поставленным задачам 6.
