Мария Монтессори - Мой метод: начальное обучение

Чтение

В Доме ребенка дети начинают читать с того момента, когда, составив слово из букв подвижного алфавита, они «прочитывают» его вслух. Да, это еще не настоящее чтение, ребенок заранее знает, какое слово он составил, а не расшифровывает графические символы. Однако подобные упражнения имеют огромное значение. В этот период механизм развития графического языка напоминает процесс формирования устной речи.

Внимание ученика сосредоточено на узнавании написанного слова, а значит, способно остановиться на анализе звуков, составляющих данное слово. В период, когда детям интересно трогать, обводить буквы, они также увлечены выслушиванием и произнесением разнообразных звуков. Письменный язык, благодаря упражнениям с подвижным алфавитом, становится мощным средством развития, совершенствования устной речи. В этот момент можно корректировать дефекты произношения.

Гимнастика артикуляционного аппарата должна начинаться в период его естественного развития. Тренируя произношение, упражняясь в аудировании, в расшифровке графических символов, ребенок осваивает и объединяет основные механизмы чтения и письма.

Четкое произнесение читаемого слова очень ценится в обычной школе. Можно сказать, это основная цель традиционных уроков чтения в наших начальных школах. Цель труднодостижимая, если уже сформировалось неправильное произношение. В таком случае исправление дефектов становится важной и постоянной проблемой. Уже во втором-третьем классе педагог все меньше учит читать, все больше занят произношением. В учебниках множество упражнений разной степени сложности, направленных на исправление произношения. Очевидно, что эта механическая, физиологическая цель не связана непосредственно с самим процессом чтения. Скорее она становится препятствием на пути естественного развития, болезнью, мешающей сложнейшему интеллектуальному процессу понимания таинственного языка символов, который способен подарить чудесные открытия. Любознательный ребенок вынужден тормозить свою мысль, его утомляет бесконечное исправление дефектов произношения. Он страдает, его интеллект чахнет. Напротив, если упражнения совершаются в нужное время, когда и психика, и весь организм готовы к совершенствованию языковых механизмов, ребенок самостоятельно, легко и с удовольствием их выполняет, развиваясь естественным образом.

Когда птица готовится взлететь, ее крылья должны быть готовы к неизбежным усилиям, и горе тому живописцу, у которого нет в доме кисточек в ту минуту, когда его посетило вдохновение.

В Доме ребенка мы научились различать два фактора, составляющих суть процесса чтения. Это понимание смысла и произнесение прочитанного слова вслух. Всякий, кто следил за детским чтением, видел, как начинающий чтец, читая что-либо впервые, вникает в смысл текста молча, не артикулируя, то есть совершает мыслительную операцию. Это читает его ум. Произнесение вслух — совсем другое дело. Произнесение текста вслух связано со слушанием, с устной речью. Устная речь служит для сиюминутного общения двух и более человек, которые обмениваются, таким образом, мыслями, рожденными в глубинах душ.

Чтение же ближе к письменной речи. Здесь нет звучания. Лишь силой мысли человек способен начать общение не только с ныне живущими людьми, но и с теми, кто жил века тому назад, в древние эпохи. Это общение совершается беззвучно. На уровне сознания. С точки зрения физического звучания, книга нема.

Читая вслух, мы выражаем не собственные мысли, а то, что открыла нам письменная речь.

Чтобы голос выразил смысл, ум и глаза должны совершить мгновенную работу по охвату целой фразы, пока губы медленно выговаривают слова. И все это мы требуем от ученика начальной школы, при этом бесконечно исправляем его произношение! Понятно, почему чтение становится той скалой, о которую разбивается заблудившийся корабль современной школы.

Ученик, понимающий письменный текст, при чтении про себя, а затем демонстрирующий в действии понимание смысла прочитанного, — вот основа нашего метода. Понимание, возникающее у детей так легко и просто, как все их действия, доказало нам, что они способны понимать. Постепенно мы сумели установить этапы обучения, трудности, возникающие на пути. До чего интересно наблюдать, как дети составляют примеры слов, предложений, порой длинных и сложных, так точно, что ни один лингвист не сделал бы лучше, и как это облегчает изучение языка. Мы убедились, что грамматика способствует языковому развитию и поэтому должна соседствовать с занятиями чтением и письменными сочинениями.

Вот какая таблица факторов, влияющих на процесс обучения чтению, у нас получилась.

Начнем с утверждения: истинное чтение — это только понимание. Чтение вслух — это сочетание чтения и выражения понимания при помощи устной речи, работа трудная, соединение двух огромных механизмов: устной и письменной речи. Чтение вслух позволяет всем присутствующим принять участие в чтении, которое передается им средствами устной речи. Слушание — тяжелый умственный труд, даже если человек страстно рассказывает о том, что сам испытал. Еще более интенсивная работа ума необходима, если мы слушаем чтение того, кто не переживал описанных в книге событий. Чтец, в свою очередь, прилагает неимоверные усилия, чтобы мгновенно понять написанный текст и выразительно передать его слушателям. Такое чтение чрезвычайно трудно для детей. Мы все знаем, как это трудно и как редко встречаются ученики, действительно умеющие читать. Кто умеет читать, умеет и слушать.

Следовательно, научить читать означает научить не только пониманию (этого достаточно для практических надобностей), но и искусству чтения вслух. А это уже выразительность, то есть театральное искусство. Развитие выразительности, театральных навыков необходимо для обучения чтению. Только так наши дети научатся транслировать прочитанное коллективу. Чем больше упражнений на «проникновение в текст», тем больше проявляется выразительность ребенка. Интонация, пауза, жест — этого недостаточно, нужно еще понимание, глубокое, живое, проникновение в суть, а также опыт выразительного чтения, привычка к нему как к одной из разновидностей чтения.

Если для демонстрации понимания написанного нужно совершить указанное в тексте действие, то для демонстрации понимания услышанного (при чтении вслух), нужно повторить текст, то есть ученикам приходится пересказывать то, что прочел вслух один из них. Интересно наблюдать за этим процессом. Некоторые дети молчат, другие пытаются пересказать услышанное. Их речь спутана, лишена подробностей. И тут остальные ученики начинают исправлять рассказчика. «Нет, это не так». Или: «Постой, ты забыл сказать еще…»

Понять и пересказать то, что понял, — не одно и то же. Рассказ — проявление огромной внутренней работы, совершаемой в дополнение к усилиям, направленным на простое понимание. Здесь мы снова видим три этапа наших уроков.

1. Дать представление. (Это красное, это голубое.)

2. Провоцировать узнавание. (Где красное? Где голубое?)

3. Провоцировать выражение понимания. (Это какой цвет?)

Поэтому ученик, пересказывающий услышанное, как бы несовершенен ни был его рассказ, находится на более высокой ступени (на 3-й), чем тот, кто не смог этого сделать. Однако тот, кто не смог пересказать, может находиться на второй ступени, на стадии узнавания, поэтому он заинтересованно критикует, непрестанно перебивая рассказчика: «Нет, это не так. Постой, ты забыл сказать еще…» Но стоит кому-то рассказать прочитанное связно и полно, как класс замрет, проявляя полное одобрение. Руководствуясь этими живыми реакциями, можно понять психологию ребенка на

столько, чтобы определить уровень чтения, доступный ему по возрасту, наиболее эффективные средства обучения чтению вслух, направление развития каждой отдельной личности в классе. Конечно, для этого нужно, чтобы ребенок был свободен в проявлении своих реакций.

Вот обычный урок чтения в традиционной школе. Вызванный ученик читает громко вслух, а учитель постоянно перебивает его, то исправляя произношение, то объясняя непонятные слова, комментируя общий смысл. Мы не знаем, что поняли дети из прочитанного, из объяснений педагога. Чтение прерывалось ради корректировки произношения, и детское внимание сосредоточилось на вещах, не имеющих отношения к пониманию смысла текста. Затем учитель вызывает кого-то для пересказа услышанного — случайно или в наказание за рассеянность на уроке (малыш был так далек от процесса чтения). Пока избранник отвечает, педагог снова вмешивается с призывами к остальным ученикам: «Тише! Вас не спрашивают! Не перебивайте! Это неприлично перебивать того, кто говорит». Конечно, подобные реплики не проясняют сюжет. С точки зрения психологии, такие уроки не способствуют обучению.