Джозеф Пирс - Биология трансцендентного

Помимо всего прочего, напряжение и беспокойство могут быть в большой степени облегчены при осознании истинности Благой вести, принесённой нам Иисусом. Если бы мы могли признать, что являемся детьми доброго и любящего создателя, подобно дочерям и сыновьям, отданным на воспитание своим родителям; что мы те, кем считаем себя в душе и что величайшие дары Духа, явленные Иисусом, доступны нам, то все мы могли бы жить в вере и правде. Мы бы вверили себя своему сердцу и позволили своему интеллекту служить разуму сердца. Если бы мы были тесно связаны со своим сердцем с самого начала, и нам были бы даны примеры для его развития, то, следуя им, мы достигали бы совершенства. Как утверждают Блейк и суфийские мудрецы, единственное, что может стать нам помехой в реализации наших возможностей, это наше воображение.

Наконец, учитывая, какого рода реальность может нам принести состояние трансцендентности, подумайте об идее воскрешения, выдвинутой древними египтянами и бывшей предметом горячих споров во времена Иисуса. Или же просто представьте себе, что смерть тела не обязательно влечет за собой смерть личности, — концепция, сопоставимая с жидкокристаллическим организмом Мэй Ван Хо. Так или иначе, смерть — это конечное ограничение или сдерживание и естественный вариант трансцендентности. Выживание личности за границами смерти тела принимается суфиями как возможность и обсуждается Ибн Араби. Несомненно, кое-что в этом роде сыграло роль в великой игре Иисуса. Указания на то, что он думал, что сможет обыграть время, пройти через смерть целым и невредимым и тем доказать жизненность или длительность духовной жизни человека, весьма весомы. Одно это могло бы вырвать нас из самовоспроизводящейся ловушки культуры и стало бы кульминацией всего его великолепного поступка.

Есть много аспектов концепции воскрешения и множество теорий, выходящих за рамки наших потребностей. Я беру на себя смелость предположить, что представление о существовании бессмертной личности, сознания или души и после смерти могло появиться у первого человека в момент возникновения лобных долей. После тысячелетий, в течение которых наши предки страстно желали бессмертия, мы могли бы включить эту возможность в рамки динамики создателя и созданного. Это похоже на атомистическое предположение, выдвинутое древними греками, которое было воплощено в жизнь современной наукой. Возможность, однажды введенная в динамику создателя и созданного, вполне может превратиться в эффект поля, проекцию, которую творческое сознание человека хранило в товарном вагоне созидания, как это было с Гамильтоном и его кватернионами, потребовавшими длительного периода для вынашивания и развития идеи. Иисус, будучи образцом древнееврейских представлений о Боге и воплощая в себе образ Бога любви, также мог обладать долго формировавшимся представлением о воскрешении, и приблизился к ним довольно близко. До Иисуса у евреев не было четкой идеи о жизни после смерти.

Мне кажется, что его потрясающее путешествие в смерть на каком-то уровне сработало, несмотря на серьезные извращения в толковании и отклонение от его принципов в ходе истории, которое нам ещё предстоит понять. Мы были столь поглощены попытками создать собственное представление о Граде Небесном, что могли упустить то богатое месторождение золота, которое открыл для нас Иисус.

Как ходящий по костру показывает пример невозможного, с которым другие могут после соперничать, подвиг, совершенный Иисусом, должен был сломать удушающее воздействие идеи смерти на нашу психику. Страх смерти запирает наше сознание в рамки стратегий выживания, что мешает нам открыть возможности, отличные от смерти. Биологическая космология видоизменённых клеток, предложенная Ауро-биндо и Матерью, возможно, явились эхом подвига Иисуса. Мать и Ауробиндо и их ученик Сат Прем полагали, что человек, прорвавшийся в новую модальность, проложит путь для всех и что отказ от веры в неизбежность смерти сломит власть этой идеи и её неотвратимые последствия.

История жизни Иисуса, пример величия его жизни, показывает, что попытка, предпринятая одним человеком, не может легко разорвать душащие оковы культуры.

Стать примером эволюционного прорыва такого рода было, возможно, важнейшим смыслом Страстей Христовых. Вероятно он рассчитывал на то, что мы включимся в сферу его влияния благодаря силе его личного примера. Поскольку любое поле растет по мере его использования, то его Царствие сможет наступить так же естественно, как это случилось с процессом насаждения культуры. "Имеющий уши, да услышит, ибо кто имеет, тому дано будет" — провозгласил Он, но для начала мы должны запастись достаточным количеством зерна, чтобы затем получить больший урожай. Это так легко сделать при помощи дьявольских сил — почему же создать нечто божественное столь трудно?

Как было сказано ранее, среди многих факторов, мешавших непосредственному воплощению в жизнь усилий Иисуса, были мифологические выдумки, привнесённые в учение под влиянием христологии Павла. Они окрасили все поздние сведения об Иисусе. Павел превратил величайшее из всех человеческих деяний — желание умереть ради своего народа и испытать возможность затем воскреснуть — из эволюционного прорыва в уставшего греческого "бога из машины", в фокус с чертиком из табакерки, на образе которого можно построить институт религии. Павел последовал старинному примеру реакции на божественное, и хотя не он это придумал, эффект был столь же губительным.

Каждый раз при проведении обряда хождения по огню на Шри-Ланке, в среднем около сотни людей проходят по 20-футовому склону ямы, наполненной раскаленными добела углями, которые могут расплавить алюминий. По правде говоря, около трех процентов участников погибают в таких ямах ежегодно. Однако остальные выходят из них невредимыми, восторженными и преображенными. Я подробно описал это в ряде книг, среди которых следует обратить особое внимание на "The Crack in the Cosmic Egg". Это явление широко изучалось, о нем снимали фильмы. Последний фокус с разоблачениями касался небольших разрозненных и тонких пластов угля в развлекательном шоу "Америка Нью-Эйдж". Устроители подняли шум вокруг термальной массы, но проигнорировали феномен хождения по огню, который не вписался в схему их объяснения.

История, лежащая за загадками Востока, обнаруживает динамику создателя и созданного и её культурный вариант в системе "Эврика!" Маргариты Ласки. В течение многих тысячелетий в Индии и на Востоке ежегодно приносили жертвы различным богам и богиням плодородия. Жертва выбиралась и провозглашалась временным воплощением бога; её почитали, ей поклонялись и в течение года подносили ей предметы роскоши, а также женщин, согласных на это. Избранную личность соответствующим образом готовили и в определенный день приносили в жертву. В этом случае жертвоприношение было священным убийством (и хотя жертвенность была непосредственно связана с освящением, её суть определенно изменилась).

В одной из областей Индии при наступлении великого дня на длинных веревках крепились гигантские крюки, которыми протыкали спину приносимого в жертву человека. После этого его поднимали с помощью крючьев на вершину высокого шеста на повозке, запряженной волами. В течение дня его возили по полям, которые собирались засеять, и его кровь увлажняла и питала землю. Сохранилось предание о том, что несколько столетий назад в этот знаменательный день жертва впала в буйный экстаз, когда его проткнули гигантскими крюками. В течение дня он в исступлении пел, что он есть бог, сильный и здоровый, в то время как его возили на повозке. К концу дня, когда сняли гигантские крюки, на его теле не обнаружили никаких повреждений, а место, куда втыкали крюки с усердием искали те, кому предстояло стать "богами". Этот обряд в Индии совершался вплоть до 1950-х, его засняли на кинопленку.

На Цейлоне человека, изображавшего бога, бросали в огненную яму для того, чтобы умилостивить невидимое божество. Через какое-то время этот наместник божества впадал в состояние экстаза, увидев лицо своей смерти в пламени, и в экзальтации проходил сквозь него, невредимый. По сути, он становился божеством, которое изображал, подобно тому, как Иисус был признан и воплощен в древнееврейского бога и преобразован в Бога любви. Божество Катарагама стало другом и благодетелем, а поклонение ему в форме хождения по огню превратилось в сакральную культурную практику на Цейлоне. Это был способ обеспечить милостивое отношение божества на следующий год. То же самое относится ко всем культурам, ищущим милости богов, являясь продолжением фантазий о возможностях человека дойти до заоблачных высот, на смену которым так и не пришло желание самим овладеть этими способностями.

В наши дни, отказываясь от жизни и принимая смерть, ходящие по огню на Шри-Ланке одерживают победу и над огнем, и над смертью — хотя затем они отказываются от своих достижений, передавая заслуженные ими лавры триумфаторов невидимому божеству и приписывая ему честь свершения. Поскольку после этого в их представлении уже ничто не может случиться иначе как с благоволения Катарагама, и такое понимание причинности событий становится признанной реальностью. Динамика создателя и созданного не избирательна, и она не относится к какому-либо специфическому состоянию; она универсальна.