Елена Мадден - Наши трёхъязычные дети
5 + 8
Все прибыли.
Алек говорит по-русски на удивление много. И правильно! Длинными предложениями с придаточными и даже с деепричастием (чего раньше никогда от него не слышала!): «Я не потерялся, потому что держал папу крепко, не отпуская». Правда, забыл… любимое слово «самолёт»: «Мама, как ты сказаешь airplane?» (Старые ошибки никуда не делись: «сказаешь», «можу»; о себе – опять! – говорит в женском роде: «я сама», «пришла»…). Ещё забыл слово «санки» (купленная копилка, похожая, по первому впечатлению, на туфельку, изображает санки) – назвал их «снег». Когда поправила, стал называть «санка», объяснил: «Она же одна!» Раньше такого не было – это он только теперь обратил внимание на «нелогичность» этой формы?
Аня говорит тоненьким голосом, тихо, с чудовищными запинками, такое впечатление, что многие слова забыла. Зато, говорит М., теперь изъясняется по-английски бегло и правильно.
Друг с другом они, как М. и сообщал, так и говорят по-немецки…
Т. о своих детях. Приехал дедушка, и выяснилось, что П. (1 + 6) не понимает по-немецки! (Папа детей в Вильнюсе.) Теперь Я. вынужден говорить с братом по-русски. Правда, у Я. появилась и другая причина перейти на русский: после поездки в Литву открыл, что русский сильно помогает объясняться. Родители, когда нужно было спросить что-то на улице, предлагали на выбор 3 языка, английский, немецкий и русский, – чаще всего люди выбирали русский! Одна дама в аптеке решилась разговаривать по-немецки (изучала в школе), но, кажется, в уме проговаривала свои ответы сначала по-русски (так я поняла Т.).
С успехом играли в «метлу», угадывание действий, писали кубиками и читали. У Алека нет проблем с глаголами (если не принимать во внимание род). Склоняя, лучше всего справляется с винительным и творительным. Аня иногда делала ошибки (склоняя слово «зеркальце»).
Приехали из летнего лагеря (были там 5 дней). Аня молчит, опускает голову, смущённо улыбается, такое впечатление, будто ей действительно трудно перестроиться с немецкого на русский. Когда я ей сказала, что обижусь, если не будет со мной разговаривать, бросилась ко мне на шею, с умоляющими интонациями (как бы поднывала умоляя) – и не могла из себя выдавить ни слова! Потом успокоилась, перестроилась наконец, всё наладилось. Алек поначалу тоже ничего не рассказывал, но он просто отвлечён своими «размышлениями», когда захотел, разговорился. Говорит уверенно, правильно (М. сказал, и английский у Алека улучшился). (Может, его языки выигрывают оттого, что внимание уделяется исключительно одному?)
Предложила Алеку прочитать «письмо» (выложенную кубиками фразу). Рациональный Алек спросил (в пространство, как бы размышляя наедине с собой): «Что я, глух?» (именно так, с прилагательным в краткой форме).
Слышала пару раз, как говорят друг с другом… по-английски! Но в основном продолжают говорить по-немецки, с русскими вкраплениями изредка (слова из тех, что незадолго до того названы по-русски: «верёвочка»).
Вечером – «Город мастеров» Р. Бычкова. Алек сначала не хотел смотреть, Аня выбрала чтение с папой, потом прибежала. Постепенно так втянулись, что не хотели отправляться спать, отобрали у меня пульт дистанционного управления. Фильм закончился – так переполнились впечатлениями, что не могли молчать, должны были поделиться (хотя мы смотрели втроём). У Алека большей частью «мальчишеский» вариант, нечто вроде: «А он его… А этот… бах! Всех в корзинки засунули!» Теперь они задают вопросы о непонятом; Аню интересовало: как это, в «дядю с горбиком» (Метельщика) «стрелочка» попала, а он встал – почему?
Алек играет сам с собой – говорит исключительно по-английски!
Аня: «Папа – как девочка!» Сказала и смеётся. Я не сразу поняла, о чём она. Потом дошло: она заметила, что «папа» склоняется как слова женского рода.
У Ани вовсе не короткая память. Обещанное ей – помнит. (Если бы ещё и в обратном направлении не забывала…) Ещё: проходили мимо Schaubude – тотчас сама вспомнила, что смотрели здесь спектакль «Ich-bin-Ich» (несколько месяцев назад!).
М.: у них немецкий акцент в английском – Kehlkopfverschluß («гортанный приступ») в начале слов, которые начинаются с гласных, например: «What ’is ’it?» вместо «What is it?» (ср. немецкое «’Ein ’Ei ’in ’einem ’Eimer»).
М.: Алек правильно использует простое прошедшее время нерегулярного глагола (drank).
Более-менее спокойный день. Плескались в лягушатнике (Planschbecken), собрали (по инициативе Алека) для меня букет полевых цветов (Алек назвал пару раз «пакет»). Цветы Алек захотел поставить в вазе на письменный стол. Быстрее читают (после того, как закончились занятия в «русской группе», я решила каждый день писать им кубиками хотя бы по строчке). Играли втроём в «телефон» (сначала «разговаривали» со мной, потом друг с другом, я подсказывала, если было трудно формулировать) – с большой фантазией, говорили много, связно и большей частью правильно. Разве что (у Алека) всё те же ошибки держатся: «можу», «сказаешь» (Аня говорит правильно: «Как ты скажешь…»), путаница в роде у глаголов прошедшего времени… Только после тренировки выговаривается «полицейский», не получается «металлический»… И опять: Алек не выносит требований, возмущается. Сдерживая слёзы, пытался описать свои переживания, когда Николь (воспитательница его группы) тоже пытается что-то требовать.
Приходил Райнер, заявил в шутку, что им должно быть стыдно: знают всего 3 языка. Я, подначивая-подбодряя, сказала, что они знают ещё французский. Алек согласился и в доказательство вспомнил «мерси». А вот с другими языками не прошло: «шалом» Алек забыл.
Анина внезапная стыдливость: переодеваясь в пижаму, прячется от Райнера (а в детском саду, по жаре, бегают голышом, не смущаясь присутствием воспитательниц и родителей: те «свои»?).
Я и Алек играли с мячиком, тренировали ловкость и (упрямая мама…) согласование притяжательных местоимений: «Зуб?» «Мой!» и т. д. (начала играть, потому что показалось: Алек не до конца освоил / забыл модель). Множественное число и средний род я, на всякий случай, продемонстрировала в начале. В целом, как обычно, в игре Алек называет формы правильно. Трудности с родом – когда я называю существительные 3-го склонения (без – а на конце: мышь) или существительные среднего рода. Успели поиграть и с предлогами, по-немецки (что где лежит, кто где сидит; я провоцировала поправки: «укладывала» сыр под диван, кошку на компьютер и т. д.). У Алека путаница в роде-артикле-склонении немецких слов. Но иногда лучше меня: «im Regal» (а не «auf dem Regal», как я говорю).
Почему всё-таки Алеков «лингвистический компьютер» плохо вырабатывает правила, а Анин – хорошо?.. Зато у Ани снова фаза: начала забывать русские слова, пытается использовать немецкие и английские.
Гуляли – Алек назвал берлинскую телебашню «Eifel Tower». Вот как долго помнится то, что нравится! Главное, вовремя назвать на нужном языке…
Сегодня особенно послушные. Рассказали мне каждый по 3 длинные истории на 3-х языках – одну просто так, одну «для дедушки» и одну «для бабушки Гейл». Аня рассказывала по «книжке», которую сама изготовила, Алек – по чужим книжкам (2 русские – «Середина сосиски» и «Золотой петушок» – мы прочитали уже давно, английскую – «М-р Нос» – недавно). Перед рассказом ему нужно было пару минут сосредоточиться (продумать историю?). О «золотом петушке» он сильно фантазировал. Хорошо поработал, под конец даже устал, закончив, вздохнул с облегчением: «Уфф…»
Устроили себе «поезд» из стульев в коридоре, не хотели идти обедать – пошли, только когда я пригласила в «вагон-ресторан» (а не просто на кухню). Аня поинтересовалась, что за ресторан (выговаривая слово по-французски), как называется. Я, на свою голову, объявила, что английский, – дальше мы играли в английских официанта и клиентов. Алек с Аней были явно возбуждены; говорили бегло. Все получили выраженно английские имена. А Алек назвал себя вымышленным именем «Зангзоуз» (почти Зангези – но от меня они этого точно не слышали!), объяснил, что имя это значит «вода-огонь». К имени прилагался рассказ: Алек описывал, как попеременно заливают воду в ракету и зажигают огонь, в результате этих манипуляций ракета летит; «Зангзоуз», обитающий в ракете, – некто вроде супергероя, намерен передвинуть или потушить солнце («Потомки солнца» / «Сатана мысли» как фантазия пятилетнего!) и зажечь звёзды; и его родственники – тоже не обычные люди: могут поднимать волны на море и т. п. (отголосок сказаний о Калевале и мельнице Сампо? недавно читали).
Потом решили поехать на «поезде» «в Россию». Под предлогом проверки на границе удалось потренировать их в согласовании прилагательных с существительными. (Нет, всё-таки не стыдно за одержимость «тренировками»: надо!)
Любопытное. Я изменила правила игры (бросала мячик, называла слово – отвечать нужно было не местоимением в правильном роде, но прилагательным «большая», «большой» и т. д.). Алек быстро перестроился – Аня нет! Иногда я думаю, что у него многое зависит от твёрдого представления о правилах (если сформировано – ему легче), т. е. он аналитичен. Аня же успехами обязана хорошей памяти, вообще же довольно инерционна…
