В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь - Сойта Марина
Не так давно я училась у доктора Аллена Миллера, директора программ КПТ и лидера Института Бека. Мне довелось побывать на его обучении несколько раз – и все эти разы мы обнимались по тем или иным причинам. Я отметила его манеру обниматься и подумала, что мы делаем это весьма схожим образом. Крепко, искренне, с теплом и желанием сказать через тело другому человеку, что он совершенно особенный.
Для меня объятия являются проявлением щедрости, – щедрости делиться внутренним теплом. Но мой комитет по перевоспитанию состоит из людей, которые крайне щедры во многих вещах, не только в объятиях. Мои психотерапевты и психиатры, мои друзья, моя сестра, мои племяшки (о, сколько трепета я чувствую, держа их за ручки), мои клиенты, мои подписчики, мои читатели и многие другие люди – все те, кто привносит свет в мою жизнь. И конечно, мой дорогой муж. Все вы, каждый из вас, учили меня нежному отношению к себе. Учили – и продолжают учить. Спасибо вам за то, что вы часть моей жизни.
Все в нас – наш мозг, наш разум, наше тело – заточено на взаимодействие в рамках социальных систем. Это наша самая действенная стратегия выживания, ключ к процветанию нашего вида. Нельзя игнорировать то, что лежит в основе нашей человечности: наши отношения и взаимодействия, которые формируют наш разум и мозг в детстве, придавая смысл всей нашей жизни и наполняя ее содержанием (2, с. 190).
Травмы, полученные в отношениях, исцеляются через взаимоотношения. Через терапию, через дружбу, через сообщество, через лошадей, псов и любых других живых существ, которые готовы поделиться с вами своим теплом. Но для того, чтобы увидеть безопасность и прочувствовать ее, нам необходимо идти в новые отношения. Нам необходимо выползать из своей клетки, признавать новые условия нашей жизни, обновлять данные о том, что все еще действительно опасно, а что уже нет. Нам необходимо согласиться с тем, что война уже закончилась. Что наш плен уже не властен над нами. Что пора двигаться вперед – и что этот путь не будет простым. Некоторым требуются годы для того, чтобы, находясь в безопасных условиях, почувствовать эту самую безопасность. Но, честно говоря, каждый шаг этого пути стоит того.
Я надеюсь, что у каждого, читающего эту книгу, есть люди и/или другие существа, которые наполняют вашу жизнь теплом и светом. Если вы уже нашли их, но все еще не чувствуете себя безопасно – помните, это может быть долгий процесс. Дайте своему телу время. А если вы все еще в поиске – желаю вам помнить о своей храбрости и стойкости.
И я хочу сказать каждому из вас: спасибо, что вы являетесь незримой частью моего комитета по перевоспитанию. Ваша поддержка неоценима. Вы не представляете, как она для меня важна.
Про ананкастность и дисциплину
Есть кое-что еще, о чем я, по моему мнению, должна рассказать вам. Не так давно мой психиатр мягко затронул тему моей ананкастности. Если вам незнакомо это слово, я расшифрую его иначе – мы часто называем это обсессивно-компульсивным поведением.
Итак, в моем поведении прослеживаются черты ананкастного, обсессивно-компульсивного расстройства личности. Это не ОКР, о котором вы наверняка где-то да слышали; они отличаются одним важным фактором – мотивацией своих действий.
Пациенты с ОКР имеют истинные обсессии (повторяющиеся, нежелательные, навязчивые мысли, которые вызывают заметное беспокойство) и компульсии (ритуальное поведение, в выполнении которого они чувствуют необходимость, чтобы уменьшить интенсивность своих навязчивых идей, связанных с тревогой). Пациенты с обсессивно-компульсивным расстройством часто огорчены отсутствием контроля над компульсивными движениями; а у больных с обсессивно-компульсивным расстройством личности потребность в контроле обусловлена их зацикленностью на том, чтобы их поведение, ценности и чувства являлись приемлемыми и соответствовали их самоощущению (46).
Это уже второй психиатр, который заметил во мне подобные проявления. Но моя ананкастность носит скорее характер личностной акцентуации, нежели расстройства личности, и является лишь последствием комплексной травмы, у которой есть множество коморбидных (сопутствующих ей) расстройств. Я действительно зациклена на деталях, правилах, расписаниях, распорядке, списках и организации, чрезмерно предана работе и производительности (и эта преданность не обусловлена финансовой необходимостью), что приводит к игнорированию досуга и друзей, мне экстремально трудно делегировать свои обязанности, я крайне педантична и проявляю чрезмерную жесткость и упрямство, когда дело касается моего времени и моего графика.
Важные напоминания о психическом здоровье:
• Признание своей травмы – это не приговор. Признание своей травмы – это дорожная карта, благодаря которой вы можете добраться туда, где действительно хотите быть, потому что наконец видите маршрут к своему стабильному состоянию.
• Разрешение, выданное самому себе на психотерапию и фармакологическую помощь, – это храбрейшая форма заботы о себе.
• Очень, очень, очень часто мы не выбираем битвы, в которых сражаемся. Именно поэтому стыд себя за свое состояние ведет нас к невозможности помочь себе.
Берегите себя и принимайте помощь.
Травма – это не стыдно.
Все это находит отражение во многих вещах. Я работаю с понедельника по четверг, и за день до встречи с клиентами я всегда пишу им напоминание об этом. Я начинаю тревожиться, если не успеваю сделать это до 10:30 утра. У меня безумно точные отношения со временем: за всю свою практику я только один раз опоздала на сессию (точнее, начала ее ровно в 12:00, что для меня является сигналом тревоги), и это было связано с экстремальными личными обстоятельствами. В этом году я два раза перепутала время начала консультаций – один раз записала двух клиентов на одно время, а во второй раз неправильно напомнила клиентке о назначенном времени, и, боже, сколько же сил мне пришлось приложить для саморегуляции.
Также я веду Telegram-канал в свои рабочие будни, и у меня есть определенная четкая организация его рубрик. Когда я не успеваю выложить свои посты до 9:30, я начинаю чувствовать сильную тревогу.
Это проявляется даже в творчестве: мне нравится, когда абзацы организованы и начинаются с одной фразы (вы можете заметить это во всех моих книгах). Мне нравится, когда в блоге я рассказываю истории, оформляя их с помощью списков. А еще мне нравилась математически точная структура пьес для фортепиано, которые я писала, переживая потерю бабушки с дедушкой (связь классической музыки и математики с детства вызывала во мне восторг).
Что говорить, даже в чате с подругами я придумала структуру для нашего общения: составила список вопросов, которые помогали бы нам лучше проявлять уязвимость. А мои дорогие клиенты могут увидеть это в домашних заданиях, которые я регулярно им даю: несметное количество списков, графиков, структурированных идей прочно осели в наших с ними разговорах.
Согласно DSM-5, ОКРЛ – это устойчивая модель поведения со стремлением к порядку, перфекционизму и контролю над собой, другими людьми и ситуациями. И определенно, шлейф ананкастности существует в моей жизни. Честно говоря, сейчас я осознаю, что он достаточно деструктивно влиял на мои отношения в прошлом – необходимость контролировать все и вся редко бывает вдохновляющей для живущих рядом с нами людей.
Я стараюсь работать над многими связанными с этим шлейфом темами: сейчас я принимаю свою жажду совершенства, но не ставлю ее во главу угла; сейчас я стремлюсь к тому, чтобы продуктивность была все-таки на втором месте в моей жизни; сейчас я стараюсь доверять людям и делегировать задачи.
Я стараюсь работать над тем, чтобы мои ограничения служили на благо мне, а не разрушали мое существование. И в этом действительно есть две стороны – в чрезмерных количествах ананкастность способна разрушить нашу жизнь, однако если мы принимаем свои особенности и позволяем им присутствовать, но не управлять нами, мы выигрываем.
