Мэтью Сайед - Принцип «черного ящика»
Вторую группу учат по-другому: ее натаскивают на то, как интерпретировать неудачи. Иногда ученикам из этой группы дают задачи, которые они не могут решить, но их обучают и тому, как улучшить результат, если приложить определенные усилия. Неудачи позиционируются не как признак глупости, а как возможность научиться лучше рассуждать и больше понимать.
В конце курса обе группы экзаменуют, предлагая решить сложную задачу. Ученики, которые все время преуспевали, не могут решить ее так легко, как решали задачи во время учебы, и потому деморализованы. Они столь чувствительны к неудаче, что стали решать задачи хуже, и им нужно несколько дней, чтобы восстановиться. Некоторые ученики из этой группы начинают бояться трудностей еще больше и не хотят рисковать вообще.
Группа, обученная воспринимать неудачи по-другому, ведет себя совсем иначе. Она привыкает решать все более сложные задачи. Многие из учеников после неудач улучшали показатели и просили учителей давать им задания повышенной сложности. Они не избегают препятствий и стремятся их преодолевать.
Здесь мы видим и корни великого парадокса: зачастую именно те, кто демонстрировал лучшие результаты в школе, оказываются самыми незащищенными в реальной жизни. Они постоянно срывали аплодисменты, их перехваливали за безупречные результаты, и в итоге они не научились справляться с неудачами в принципе. Особенно верно это в отношении девушек. Именно по девочкам, которые хорошо учились в начальной школе и считались самыми талантливыми, последующие неудачи бьют особенно сильно [273].
В ходе знаменитого эксперимента ученые измерили коэффициент интеллекта (КИ) нескольких школьниц, после чего им дали по-настоящему сложные задания. Можно предположить, что девочки с высоким КИ справились с тестом лучше. В действительности результат был обратным. Девочки с высоким КИ, которым все давалось легко, были столь огорошены сложностью первых заданий, что стали «беспомощными». Следующие задания они решать даже и не пытались. Итого: чем больше КИ, тем хуже были результаты [274].
Вот почему идея «недели неудач» в Уимблдонской средней школе столь замечательна. Хизер Хэнбери пыталась дать своим преуспевающим ученицам урок, который был бы полезен не только в школе и университете, но и в последующей жизни. Она вывела их за пределы зоны комфорта и помогла развить психологические приемы, без которых в жизни не обойтись.
«Наши ученицы успешно сдают экзамены, но могут сорваться, если что-то пойдет не так, – говорила Хизер Хэнбери. – Мы побуждаем их быть смелыми. Как бы парадоксально это ни звучало, мы хотим, чтобы они осмеливались делать ошибки».
2
Покинем школьный класс и посмотрим, какие виды отношения к ошибкам встречаются во взрослом мире. В частности, взглянем на предпринимателей, без успеха которых не может быть успешной глобальная экономика.
В Соединенных Штатах бизнес-культура такова, что бизнесмены часто рискуют и редко сдаются, если их постигает неудача. Отличный пример – владелец автомобилестроительных заводов Генри Форд. Его первая фирма, Detroit Automobile Company, обанкротилась, та же участь постигла и Henry Ford Company. Эти неудачи научили промышленника лучшему пониманию проблем ценообразования и качества продукции. Третье предприятие, Ford Motor Company, изменило мир. «Неудача – это лишь возможность начать все заново и на этот раз действовать умнее», – говорил Форд.
Однако в Японии бизнес-культура совсем другая. Целый комплекс социально-экономических и исторических причин [275] привел к тому, что неудача считается постыдной. Если ты совершил ошибку, позор ложится и на тебя, и на твою семью. Неудачи рассматривают не как возможность узнать что-то новое, а как доказательство того, что ты ни на что не годен. Это отношение свойственно фиксированному мышлению. Поиски виновных в бизнесе – явление обыденное и часто болезненное.
Посмотрим теперь на статистику предпринимательства. По данным Международного банка реконструкции и развития, в Японии ежегодно появляется меньше новых компаний, чем в любой другой стране – члене Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). В 2013 г. этот показатель составил всего треть от аналогичного показателя США. В списке ОЭСР «Наука, технология и промышленность» Япония занимает последнее место по объему венчурных инвестиций: американские инвестиции были в 20 раз больше, если брать соотношение инвестиций и ВВП.
Другие исследования говорят то же самое. По данным Глобального мониторинга предпринимательства, всего 1,9 % взрослых японцев в возрасте от 18 до 64 лет пытались активно организовать новые компании. В США таких людей по крайней мере в 2,5 раза больше. Согласно фонду Кауффмана, каждый восьмой взрослый американец (11,9 %) в настоящее время вовлечен в «предпринимательскую деятельность». Среди развитых стран это почти рекорд.
Отсюда видно, что разные культуры дают разные результаты и по-разному влияют на экономику. В статье Уортонской бизнес-школы сказано: «В Японии сравнительная нехватка бизнеса, который развивается благодаря новым возможностям, внесла свою лепту в экономический упадок государства на протяжении последних двух десятилетий». Что до США, предпринимателей считают краеугольным камнем их успеха: «Эмпирические исследования показали, что бизнес, развивающийся благодаря новым возможностям, является в современной рыночной экономике источником роста» [276].
Но могут ли столь разные результаты зависеть от неуловимой и нематериальной концепции отношения к неудаче? В 2009 г. Глобальный мониторинг предпринимательства затрагивал в том числе и эту тему. Социологи сравнили отношение к предпринимательству в двадцати передовых и инновационных странах мира. Результаты говорили сами за себя. Японцы страшились неудачи больше всех. Американцы, наоборот, такой боязни почти не испытывали [277].
Пять лет спустя ничего не изменилось. В исследовании, изучившем 70 стран на разных стадиях развития и с разными проблемами, Япония оказалась страной с самой большой боязнью неудачи, если не считать Греции, которая переживала проводимую извне фискальную консолидацию. Уровень боязни неудач в США остался одним из самых низких [278]. В исследовании 2013 г. Япония заняла последнее место по количеству людей, считающих, что необходимые бизнесменам качества со временем можно развивать.
Бояться неудачи не обязательно плохо. Оценивать риски и, если они слишком велики, вести себя осторожно – вполне разумное поведение. Кроме того, как замечает предприниматель Ричард Брэнсон, страх может высвободить творческую энергию [279]. Проблема возникает, когда возможности для развития существуют, но не используются из-за психологического барьера. Скверно, когда препятствия ведут не к обучению, а к взаимным упрекам и пораженчеству.
Все это касается не только предпринимательства, но и жизни вообще. Рассмотрим пример, доказывающий ту же истину, но в другой области. Китай и Япония – передовые страны в области математики. В таблице PISA, Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся, Китай занимает первое место по математической подготовке подростков 15 лет, а Япония – седьмое. Великобритания и США значительно отстают, занимая соответственно 26-е и 36-е места [280].
Как отличается отношение к математике в этих странах? В Великобритании и США математика считается предметом, который знать не обязательно. Если дети с ним не справляются, принято считать, что они «не созданы для математики». В школах вы можете услышать фразы типа «Просто мой мозг плохо работает с цифрами». Стэнфордский профессор Джо Боулер писал: «Понятие о том, что математика – для избранных, глубоко засело в американской и британской психике. Математика в этом отношении уникальна, и про нее говорят то, чего не говорят ни об одном другом предмете» [281].
В Китае и Японии все по-другому. Математика считается чем-то вроде языка: если долго ею заниматься, станешь владеть предметом лучше. На ошибки принято смотреть не как на доказательство врожденной неспособности или неприспособленности мозга к математике, а как на необходимую часть процесса обучения. Одни люди более способны к математике, чем другие, но все уверены в том, что основные математические концепции доступны каждому, если заниматься упорно и сознательно.
Боулер рассказывает о визите в Шанхай, китайский город с лучшей математической подготовкой в мире: «Учитель давал ученикам… задачи и спрашивал ответы. Пока ученики радостно сообщали об ответах, переводчик шепнул мне, что учитель выбирает учеников, сделавших ошибки. Ученики были горды, рассказывая про свои ошибки, – ведь они были ценны для учителя» [282].
Вновь и вновь разница в мышлении объясняет, почему одни личности и организации развиваются быстрее других. Неудача, как мы отметили в седьмой главе, – двигатель эволюции. Но если мы, ошибившись, сдаемся или скрываем наши ошибки, наше развитие остановится, как бы умны мы ни были. Развивающееся мышление в соединении с прогрессивной эволюционной системой поможет нам раскрыть наш потенциал; только такое мышление способствует адаптации как личностей, так и организаций.
