Книга о любви - Джона Лерер
Чтобы проиллюстрировать эту мысль, Франкл рассказывает, как однажды в его кабинет в Вене пришел американский врач. Гость попросил Франкла объяснить одним предложением разницу между психоанализом Фрейда и логотерапией. Франкл в ответ попросил заезжего доктора изложить в одном предложении суть психоанализа. “Вот его ответ: «Во время психоанализа пациент должен лежать на кушетке и рассказывать вещи, о которых иногда говорить очень неприятно»”. И правда, пациентам психоаналитиков приходится рассказывать о своих потаенных желаниях и запретных страстях. Франкл без раздумий ответил гостю: “Ну, а в логотерапии пациент может остаться в кресле, но должен выслушивать вещи, которые иногда очень неприятно услышать”[632].
Что же это за вещи, “которые неприятно услышать”? Хотя Франкл верил, что любовь придает нашей жизни смысл – и именно она помогла ему выжить в лагерях, – он понимал, что любовь – это еще и величайшее испытание. Супруг или супруга неизбежно будет скандалить и орать, дети разочаруют, друзья подведут, а родители сломают вам жизнь. Порой любовь будет казаться невыносимым мучением. Будут дни, когда мы не сможем видеть, “что светит”, останется один лишь обжигающий жар пламени[633].
Но именно в такие минуты надо обратить взор к свету, пусть он даже еле теплится или нам трудно его разглядеть. Если смысл еще остался, если мы по-прежнему любим, нельзя опускать руки. Рано сдаваться. Надо верить в то, что непреходяще, что остается с нами. Надо приложить усилия, чтобы оно осталось. В пылу семейной ссоры подумать о прощении и, возможно, о том, как вы вдруг займетесь любовью после примирения. Посреди ночи, когда малыша вытошнит вам в кровать, стоит напомнить себе, что через несколько лет даже подобные случаи вы будете вспоминать с улыбкой. Когда друг не перезванивает, а Бог так далеко и вы ломаете голову, почему вас вообще это волнует, стоит воскресить в памяти былые чувства, которые однажды вернутся. Любовь не станция назначения, а долгий путь, и в непростые дни лучше всего оглянуться и с изумлением порадоваться тому, как много вы уже прошли, как это чувство изменило вас.
Я понимаю, что на практике от моих советов мало толку. В этой книге так мало полезных инструкций. Не существует методики “Как развить твердость характера за пять шагов”. Не существует таблеток, которые помогают обрести цель в жизни. Все, что может наука, – показать нам перспективу, выделить главное среди множества незначительных вещей. Жить в браке – непростое дело, и растить детей непросто, да и верить в Бога нелегко. Жизнь вообще трудная штука, по крайней мере, если вы употребляете ее по назначению. Но выбора нет. Однажды студенты спросили Франкла, к какому главному выводу он пришел благодаря своей работе и жизненному опыту. Франкл записал ответ на бумаге и спросил, догадался ли кто-нибудь, что он написал. Один студент ответил слово в слово: “Смысл вашей жизни в том, чтобы помогать другим находить смысл”[634].
Франкл знал, что ему вряд ли поверят. Он понимал, что когда человек в солидном возрасте изрекает нечто столь идеалистичное, это звучит надуманно. Но он верил в то, что сказал. Франкл, человек, который выжил в Освенциме, до конца жизни “изо дня в день спрашивал себя, достоин ли он такой милости [Божьей]”[635]. Единственный способ быть достойным – постоянно искать смысл. Искать привязанности. Жертвовать собой ради тех, кто нам всего дороже.
Все мы рано или поздно умрем. И даже пока мы живы, большая часть того, что мы делаем, исчезает, забывается в безостановочной погоне за новыми ощущениями. Можно всю жизнь только и делать, что искать этих мимолетных удовольствий, которые вскоре приедаются и делаются неощутимыми, как нижнее белье. Можно избегать привязанностей, запросто можно запереть сердце на замок, чтобы никто не разбил его.
Поэтому перед нами стоит выбор. Можно проклинать страдание. Можно смотреть на свет и думать, как больно гореть. А можно радоваться тому, что нам удалось что-то сделать, удалось найти чувство, которое не умирает, в мире, где все чувства недолговечны.
Из праха мы вышли, и в прах возвратимся, и все, что у нас есть в промежутке, – это любовь.
* * *
Нет смысла отрицать – книга получилась сентиментальной.
Любовь исцеляет любые раны. Любовь делает нас сильными. Любовь помогает жить дальше.
Все это – клише. Но это правда.
Для Виктора Франкла это были не абстрактные истины. Они определили всю его жизнь. В 1946 году, в тот самый год, когда он написал “Человек в поисках смысла”, Франкл познакомился с операционной медсестрой по имени Элли Швиндт. Он стал ухаживать за ней, поражаясь тому, что еще способен на такие сильные чувства. Приходил на свидания в рваном пальто и женских туфлях, благо у него был маленький размер ноги, – приличной одежды он в то время не мог себе позволить. На следующий год Виктор и Элли поженились. Денег на свадьбу у них не было, поэтому они позвали гостей в свою крохотную квартирку-студию и угощали их “мороженым” из воды, сахара и пищевого красителя. “Мы были так счастливы, – вспоминала потом Элли. – У нас за душой почти ничего не было, но вы даже не представляете, как же мы были счастливы”[636].
Виктор и Элли счастливо прожили в любви и согласии пятьдесят два года. Виктор всегда говорил, что именно Элли собрала его из осколков снова в единое целое. Она стала источником смысла, необходимым ему, чтобы продолжать жить. Это преображение сказалось и в работах Франкла. Чем дальше, тем меньше он описывал ужасы концлагерей, и тем больше – простые радости, которые дарит привязанность. Выживший в Холокосте стал счастливым семьянином. В конце концов он пришел к выводу, что в природе человека заложено стремление “выйти за пределы себя”, т. е. построить близкие отношения “с кем-то другим[637]”. Этому его научила Элли.
Когда Франклу перевалило за девяносто, его сердце начало сдавать. Перед последней хирургической операцией, после которой он так и не очнулся, он позвал Элли. Хаддон Клингберг мл. в жизнеописании этой семьи “Когда жизнь взывает к нам” приводит воспоминания Элли об их последнем разговоре. “Я подписал для тебя одну из
