Александр Лоуэн - Депрессия и тело
Сейчас мы наблюдаем рост внимания к телу, и мы постепенно отходим от старого деления, которое рассматривало разум и тело как два отдельных и разных существа. Разум и тело идут рука об руку. Может ли разум существовать отдельно от тела или тело существовать само по себе? Ответ — нет. У греков есть хорошая пословица на этот счет: в здоровом теле — здоровый дух. Духовность человека не является функцией одного лишь его разума, но его целого существа. Чувство духовности, как и любое другое чувство, представляет собой телесное явление. Представление о духовности — психическое явление. Между ними можно провести такое же различие, которое я раньше провел между убеждением и верой.
Тем не менее мы должны признать, что представление и чувство не всегда совпадают, разум и тело не всегда идут рука об руку на поверхностном уровне. Человек может задействовать разум в деятельности, которая не включает участие его тела. Таким же образом он может совершать телесные движения без ведома ума. Мы знаем, что сознание может напрямую воздействовать на тело и что тело может оказывать влияние на сознание. Примирение этих двух взглядов на взаимосвязь тела-разума, их внешней двойственности и лежащего в основе единства было достигнуто Райхом в его диалектической концепции, которая объясняет как противоположность, так и единство всех психосоматических явлений. Примирение этих явлений показано на следующей диалектической диаграмме (рис. 11).
Рис. 11
Эта диаграмма показывает, что на поверхностном уровне психика и соматика воздействуют друг на друга. Однако на более глубоком уровне не существует ни психики, ни соматики, а есть только единый организм, имеющий в своем ядре биологическую энергию. Поток этой энергии или возбуждения заряжает как психику, так и соматику, каждую различным образом. Соматика реагирует на возбуждение каким-либо действием или движением; психика реагирует, создавая образы, которые могут быть как сознательными, так и бессознательными.
По этой диаграмме легко можно увидеть, что бы произошло, если бы человек находился в разрыве с энергетическими процессами своего тела. Он бы оказался отделенным от осознания связи между внутренним ядром своего существования и поверхности. Я изображу это отделение в виде блока в том месте, где поток возбуждения разделяется (рис. 12).
Рис. 12
Действие этого блока также направлено на разделение и изоляцию психической сферы от соматической. Наше сознание говорит нам, что каждая из этих сфер воздействует друг на друга, но из-за блока это воздействие не может протекать настолько глубоко внутри, чтобы мы почувствовали лежащее в его основе единство. Фактически этот блок создает расщепление целостности личности. Он не только отделяет психику от соматики, но также разделяет поверхностные явления от их корней в глубинах нашего организма. С точки зрения опыта он изолирует человека от ребенка, которым он когда-то был, то есть воздвигает барьер между настоящим и прошлым.
Это расщепление нельзя преодолеть при помощи знаний энергетических процессов, которые протекают в теле. Знание само по себе является поверхностным явлением и принадлежит к сфере эго. Человек должен почувствовать поток и ощутить направление возбуждения в своем теле. Однако для этого он должен отказаться от жесткого контроля своего эго, чтобы глубинные телесные ощущения могли достичь поверхности. Сказать это легче, чем сделать, ибо функция контроля как раз и заключается в том, чтобы не дать этому произойти. Ни невротическая, ни шизоидная личность не готова позволить подлинной жизни завладеть ею. Она слишком напугана последствиями, особенно чувством беспомощности, которое неизбежно появится, когда они откажутся от власти и контроля.
Чтобы отказаться от них, нужно обладать верой, но вера у этих людей отсутствует. А при отсутствии веры человеку нужно обладать контролем. Мы должны помнить, что все взрослые проходили через фазу беспомощности в младенчестве. Если бы эта беспомощность не получила дальнейшего развития и если бы их выживание не было поставлено под угрозу, они бы не установили такой контроль, который блокирует в человеке глубинное чувство своего существования. Однако жизнь на поверхности практически бессмысленна, и поэтому так много людей стремятся прорваться сквозь этот барьер. Если им не доступны какие-либо другие способы, они прибегают к алкоголю или наркотикам, чтобы установить хоть какой-то контакт, пусть даже на мгновение, со своим внутренним миром.
В дополнение к страху беспомощности существуют и другие страхи, усиливающие барьер. Люди боятся почувствовать всю глубину своей грусти, которая во многих случаях граничит с отчаянием. Они боятся своей подавленной ярости, подавленной паники или ужаса. Эти подавленные эмоции, словно демоны, затаились под этим барьером, и мы боимся встретиться с ними. Цель терапии заключается в том, чтобы помочь пациенту посмотреть в лицо этим неизведанным страхам и узнать, что они не так страшны, как кажутся. Но он все еще смотрит на них глазами ребенка.
Отпустить контроль эго — значит позволить телу выражаться в непроизвольном аспекте. Это также значит позволить телу вступить в свои права. Но это как раз то, что не могут сделать пациенты. Они чувствуют, что тело предаст их. Они не доверяют своему телу, у них нет веры в него. Они боятся, что если дадут телу вступить в свои права, то оно раскроет их слабости, разрушит их претенциозность, обнаружит их грусть и даст выход их гневу. Да, оно так и сделает. Оно разрушит фасады, которые люди воздвигли, чтобы скрыть за ними от самих себя и от мира свою подлинную самость. Но в то же время оно откроет новую глубину для их существования и добавит к нему более яркую и насыщенную жизнь, с которой не сравнится никакое богатство мира.
Эта насыщенность есть полнота духа, которую может дать только тело. Это принципиально новое мышление, ибо мы привыкли рассматривать дух как нечто отдельное от тела. Тело рассматривается как материальный объект, в то время как дух — это живая сила, которая пребывает в теле и использует его для своих целей. Здесь у нас возникает то же самое деление, которое причиняет нам беспокойство, когда мы пытаемся понять взаимосвязь ума и тела. Какая же странная злоба вынуждает человека причинять вред себе самому, раскалывая единство своего существования на диссоциированные аспекты?! В своих предыдущих книгах я уже выдвигал некоторые из факторов, которые ответственны за подобное расщепление. Один из них — это жажда власти, которая свойственна личности человека западной культуры. Но эта жажда власти невероятно сложным образом связана с поисками знаний, и очень мало кто из нас готов отказаться от этих поисков. Наша единственная надежда лежит в примирении знания с пониманием.
Карл Юнг предоставил нам то понимание взаимосвязи духа и тела, которое избегает их деления на две части. Он говорит: «Если мы все еще не можем освободиться от старого представления, основанного на антитезе между сознанием и материей, то настоящее положение вещей означает невыносимое противоречие и может даже отделить нас от самих себя. Но если мы сможем смириться с мистической истиной, что дух есть живое тело, ощущаемое изнутри, а тело есть внешнее проявление живого духа, и, таким образом, это кажущееся двойственное существование по своей сути едино, — то мы сможем понять, почему, пытаясь превзойти современный уровень сознания, мы должны отдавать должное своему телу. Мы также поймем, что вера в тело не может принимать того отношения, которое отрицает его во имя духа» /32/.
Из этого утверждения становится очевидно, что то, что называется духовной жизнью, в действительности является внутренней жизнью тела как антитеза материальному миру, который является внешней жизнью тела.
Хорошо известно, что люди, которые хотят жить более полно на духовном уровне, лишали себя в значительной степени контакта с внешним миром. Отстранившись от его удовольствий, они смогли более полно сосредоточиться на своей внутренней жизни. С другой стороны, те люди, которые сосредоточили всю свою энергию и чувства на внешнем мире, теряют большую часть своей подлинной духовности. Это не представляло такой большой проблемы в прошлом, когда духовные потребности человека адекватно удовлетворялись религиями-организациями. Это представляет серьезную проблему сегодня — не только потому, что вера в религиозные догмы постепенно разрушалась, но также и потому, что люди нашей культуры все сильнее и сильнее привязывают себя к материальному миру.
Чтобы заполнить духовный вакуум, образовавшийся в западной культуре, люди все больше и больше начинают обращаться к различным философским восточным системам. Еще в 1932 году Юнг написал: «Я забыл сказать, что мы упускаем из виду один важный факт, а именно: пока мы с нашей технической оснащенностью и сноровкой опрокидываем устои материального мира Востока, он со своими глубинными знаниями психики ввергает в беспорядок наш духовный мир. Нам еще не приходила в голову мысль, что в то время, как мы пытаемся пересилить Восток снаружи, он, возможно, незаметно подчиняет нас своему влиянию изнутри». Если это понимание и мысли, выраженные Юнгом, были новы для того времени, то сегодня ими уже никого не удивишь. Влияние восточного мышления на нашу молодежь получило широкое распространение, как и те разрушительные последствия, к которым привело это мышление, а именно — широкое употребление наркотиков.
