Куриный бульон для души. Чудо любви. 101 история о надежде, родственных душах и магии чувств - Ньюмарк Эми

Сегодня я иду на свидание. Первое за последние пять лет. Подруга устроила встречу для меня и своего соседа. Мы с Фредом никогда не виделись, но дважды разговаривали по телефону, и он показался мне довольно милым. Мы оба потеряли своих партнеров много лет назад.

Когда мне было шестнадцать, я думала, что ходить на свидания – тяжело. Я и представить себе не могла, что в шестьдесят лет буду ходить на свидания и это будет в сто раз хуже. Неуверенность, сомнения и тревога усиливаются в десятки раз.

Мое сегодняшнее тело совсем не похоже на то, что было у меня в юности. Морщины, пятна, шишки, бугорки и растяжки после рождения четверых детей; шрамы от несчастных случаев и операций. Я ношу очки с бифокальными линзами, у меня почти четырнадцать килограммов лишнего веса, а когда я смеюсь или чихаю, у меня может случиться небольшая «протечка».

К счастью, мужчины стареют не лучше. У них появляется пузо, они лысеют и тоже носят очки с бифокальными линзами. К этому возрасту многие уже перенесли какие-то операции по разным причинам. У некоторых есть кардиостимуляторы, а у других – эректильная дисфункция. Многие не могут водить машину после наступления темноты, потому что плохо видят ночью, и из-за этого назначают свидания только в дневное время.

Может быть, мы и выглядим как ходячие развалины, но мы – выжившие бойцы. В душе нам все еще шестнадцать, и мы все еще ищем свою настоящую любовь. И трепет при первом свидании, первом прикосновении или первом поцелуе – все тот же.

Я не притворяюсь, что мне меньше лет, чем есть на самом деле, и одеваюсь так, как подобает моему возрасту. Я не хочу прыгать с парашютом или кататься на лыжах: боюсь сломать бедро. Я люблю вкусно поужинать и посмотреть телевизор. Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя «комфортно». Если я приглашаю мужчину к себе домой на ужин, то готовлю что-то безопасное: ростбиф или курицу – ничего слишком острого или молочного, что может вызвать у него проблемы. Я прячу все свои лекарства подальше от посторонних глаз: мое здоровье – это не то, что я хочу обсуждать на первом свидании. Я держу свой календарь в столе, чтобы он не рекламировал мои визиты к врачу и стоматологу. Фотографии детей и внуков я храню в спальне. Потенциальные бойфренды не считают моих детей и внуков «милыми» – они могут рассматривать их как потенциальных иждивенцев.

Если мы влюбляемся, то должны думать о своих взрослых детях и о том, как они отреагируют на то, что их родители с кем-то встречаются, и это «в их-то возрасте»! Его дети могут подумать, что я брачная аферистка. Мои – что он ищет сиделку или кошелек: ту, которая будет заботиться о нем, либо содержать его. Взрослые дети переживают, что если их родители снова вступят в брак, то они могут потерять наследство, на которое рассчитывали. Оно может достаться незнакомцу, вторгшемуся в их семейный круг. Большинство из нас обладает малым, но наши дети рассчитывают унаследовать все, что есть.

За долгую жизнь мы успеваем пострадать, наши сердца разбиваются. Мы теряем близких, сталкиваемся с катастрофами и смертью. С другой стороны, именно это делает нас мягче, терпеливее, добрее и нежнее. Мы больше не ждем от людей совершенства.

Итак, мы продолжаем искать любовь в свои шестьдесят и семьдесят лет с той же надеждой и волнением, что и пятьдесят лет назад, когда выбирали себе пару для выпускного вечера.

Я выхожу на улицу, а потом возвращаюсь в дом, как будто я посторонний человек. Пахнет ли мой дом приятно или в нем есть «стариковские» запахи типа мази от суставов, порошка для ванны или дезинфицирующих средств? Все чисто и прибрано. Здесь уютно. Свет приглушен, но не настолько, чтобы он споткнулся о мебель. На мне – красивая одежда: не слишком нарядная, но и не повседневная. Мне хочется, чтобы он почувствовал, что я постаралась и нарядилась для него. Я достаю три разных DVD-диска, чтобы после ужина мы могли посмотреть вестерн, детектив или комедию – на его выбор.

Да, я подготовила свой дом к приходу гостя, приготовила ужин и принарядилась. Я готова. Это может быть приятный вечер с новым другом или – начало большой любви.

Я смотрю на часы: ровно семь вечера. Он должен быть уже здесь. Я выглядываю в окно и вижу мужчину, расхаживающего взад-вперед по тротуару. Он открывает пачку мятных леденцов и кладет один в рот. Затем втягивает живот и задерживает дыхание на несколько секунд, после чего пожимает плечами и выдыхает. Живот возвращается в первоначальное состояние. В руках у него букет из разных цветов, завернутый в такую же фиолетовую оберточную бумагу, что и те, которые продаются в круглосуточном магазинчике на углу. Он ковыряет ценник на бумаге и наконец отрывает его. Он нервничает, и я нахожу это милым. Потом он собирается с духом и идет по тропинке к моему дому.

Стук в дверь, я открываю. Фред – невысокий, лысый мужчина в очках с бифокальными линзами. У него выпирает животик, и он одет в брюки цвета хаки и красную клетчатую фланелевую рубашку. У него замечательная улыбка. Он идеален.

Пара слов о любви к музыке

Сердце – это тысячеструнный инструмент, который может быть настроен только любовью.

Мы с мужем ехали на автобусе в Швейцарию, высоко в Альпы. Кроме нас, в автобусе было около тридцати человек, и за последние несколько дней мы уже успели со всеми познакомиться. Среди наших попутчиков сильно выделялась одна пожилая пара, Джордж и Мейбл. Она была низенькой и миниатюрной, а он – высоким и слегка сгорбленным. Эти двое постоянно держались за руки и, казалось, были счастливы просто находиться рядом друг с другом.

Наконец я отважилась спросить, давно ли они женаты. Мейбл призналась, что они практически молодожены, хотя были знакомы более полувека.

Несколько лет назад муж Мейбл скончался, и она осталась одна в доме, где они прожили вместе половину жизни. Однажды утром ее разбудил телефонный звонок: звонила администратор из церкви. Обе женщины были хорошими подругами и часто общались. Иногда Мейбл играла на фортепиано и органе во время мессы.

Администратор сообщила, что из Пенсильвании звонил некий мужчина, представившийся Джорджем. Он разыскивал пианистку по имени Мейбл. Мужчина уже обзвонил все церкви в округе, пытаясь найти девушку, с которой познакомился давным-давно. Он не помнил ее девичью фамилию и не знал ту, что она приобрела в замужестве. Джорджу не везло, в его списке оставалось всего несколько пунктов.

Конечно, Мейбл помнила Джорджа. Он был ее первой любовью. Они познакомились во время Второй мировой войны в одном танцевальном зале, недалеко от военно-воздушной базы, где служил Джордж. Он готовился стать пилотом и вскоре должен был отправиться в Европу, чтобы присоединиться к союзным войскам. Джордж впервые увидел Мейбл, когда она сидела на маленькой сцене и играла на фортепиано. Она недавно окончила школу, и музыка была ее страстью. Мейбл часто вызывалась поиграть в зале, чтобы развлечь военнослужащих, а по воскресеньям выступала в своей церкви. Она была принята в Джульярдскую школу в Нью-Йорке и собиралась посещать ее после окончания войны.

Джордж и Мейбл начали встречаться. Он обладал своеобразным чувством юмора. Случалось, что двери и окна в доме Мейбл вдруг начинали дребезжать – это Джордж, возвращаясь с ночной тренировочной миссии, намеренно пролетал над их домом. Мейбл нравилось такое внимание, но ее отец расстраивался каждый раз, когда Джордж вытворял что-то подобное. Война закончилась раньше, чем Джорджа успели отправить в Европу, поэтому его, как и многих, должны были уволить из ВВС. Мейбл знала, что будет дальше. Джордж собирался сделать ей предложение.

Так и случилось – Джордж действительно попросил Мейбл выйти за него замуж. Она не знала, что делать: она любила Джорджа и не хотела, чтобы он уезжал, однако ее отец не одобрял его и считал, что у него нет большого потенциала. Но, что еще важнее, Мейбл не собиралась жертвовать ради семьи учебой в Джульярдской школе. После долгих раздумий Мейбл решила следовать за своей мечтой. Джордж вернулся домой, и больше от него не было никаких вестей.