Собрать по кусочкам. Книга для тех, кто запутался, устал, перегорел - Бек Марта

В океане мира и покоя – как у себя дома

Одна моя подруга, живущая на Ямайке, недавно призналась, что у нее было несколько «паранормальных переживаний». Когда я сказала ей, что нечто похожее происходило и со мной, она шумно вздохнула с облегчением и воскликнула:

– Уф! Значит, это не я одна спятила!

Хотя наша культура сугубо механистична и материалистична, у меня масса доказательств, что мой диковинный опыт ничуть не уникален. Это не я одна спятила! Не я одна воспринимаю реальность как сеть взаимосвязей – ее видят такой миллионы обычных людей. В 2018 году группа психологов под руководством Дж. Д. У. Клифтона опубликовала результаты пятилетнего исследования, где ученые анализировали колоссальные объемы интернет-данных, чтобы найти основные тенденции в установках пользователей. Они обнаружили, что наша культура делится на людей, которые считают вселенную страшной, опасной и бессмысленной, и людей, которые видят ее «безопасной, манящей и живой». Эти две точки зрения исследователи назвали «первичное мировоззрение». Оказалось, что представители каждого лагеря без труда находят многочисленные подтверждения своей точки зрения – поскольку восприятие избирательно, а все, что человек видит и слышит, толкуется в соответствии с его системой убеждений.

До переезда в Калифорнию «нормальным» первичным мировоззрением для меня была наша культура. Я чувствовала себя физическим Я, запуганным и обреченным на лютую смерть вместе со всеми остальными людьми. Но в первые годы в лесу путь цельности вывел меня к противоположному первичному мировоззрению. Теперь, глядя вокруг, я вижу, что все вокруг «манящее, безопасное и живое». С этой точки зрения мы все – перемешанные капельки в Дантовом «великом море бытия», lo gran mar de l’essere. Полностью единые, совершенно уникальные и вечно сообщающиеся. Когда у меня произошел этот внутренний сдвиг, жизнь начала осыпать меня всем тем, к чему я стремилась с рождения. Я представляла себе, что вселенная устроена примерно так: когда мы, люди, к чему-то страстно стремимся, Сущие Силы сразу же нам это отправляют. Но посылку всегда доставляют по нашему настоящему адресу – туда, где царят мир и покой. Вернемся к тому резонансу, который вызывает у вас утверждение «Мне суждено жить в мире и покое». Чувствуете ли вы, как все ваше существо вздыхает с облегчением, когда приходит в соответствие с этой мыслью? Вот почему, когда мы стремимся к чему-то, пребывая в отчаянии, оно к нам не приходит: когда все рассогласовано, механизм не работает. Зато, когда мы возвращаемся в состояние мира и покоя, «заказ» наконец находит нас.

Все это сводится к одной простой мысли: ваш дом – мир и покой. Путь к нему – путь цельности. И там вас ждет все, к чему вы страстно стремитесь.

Когда я жила в лесу, практически ни с кем не контактируя, меня в реальной жизни нашли несколько духовных наставников, которых я знала только по книгам. Я познакомилась с Байрон Кейти и Стивеном Митчеллом – мы встретились и записали совместное видео, а потом Кейти сказала, что «поняла, что нужно» отменить все дела и отвезти меня домой, для чего ей пришлось провести за рулем целый день. С тех пор мы дружим – это до сих пор поражает меня, поскольку я столько лет училась по их книгам, а обратиться к ним лично робела. Вскоре после этого меня пригласили в Аризону взять интервью у другой моей духовной наставницы – Аниты Мурджани.

Каким бы чудом все это ни казалось мне, я понимаю, что социальные связи между людьми, у которых общие интересы, – это никакое не волшебство. Но ко мне тянутся и другие существа, которых я люблю и о которых всю жизнь мечтала, – дикие животные, – и происходит это все более и более неожиданным образом. Они часто приходят, когда я их «зову», причем не голосом и не собачьим свистком, а лишь в воображении.

Это постоянно происходит в Лондолози, но надо учесть, что там вообще хорошо с живой природой. А вот о Седоне, где мы встречались с Анитой Мурджани, такого не скажешь. Когда я туда приехала – вечером накануне интервью, – я вспомнила, что когда-то видела в пустыне в окрестностях города следы пекари. Пекари – это такие пушистые грациозные свинки. Я поймала себя на том, что всматриваюсь в темноту и мечтаю увидеть хотя бы одну пекари, раз уж я здесь, в Аризоне. Но интервью начиналось рано, а потом я собиралась сразу ехать в аэропорт. Ну что ж, не повезло.

Назавтра утром, как только я познакомилась с Анитой – веселой, искрометной, которую так и тянет обнять, – прямо во время съемок в дверь гостиничного номера, которая выходила прямо в сад, кто-то постучал. Наша ассистентка открыла на стук. За дверью никого не было – в смысле там не было людей: на пороге стоял симпатичный пекари и смотрел на нас снизу вверх, как будто спрашивал: «Вызывали?» Ассистентка воскликнула: «Свинья!» Мы подбежали посмотреть, как это пугливое дикое животное умчится в подлесок. Но пекари остался стоять на пороге. Мы открыли дверь пошире. Он не шелохнулся. Мы осторожно вышли наружу. Пекари, крупный самец, по-прежнему стоял в нескольких шагах от нас – и оказалось, что за ним последовали еще десятка два собратьев. Они столпились вокруг нас – одни жевали кактусы, другие кормили очаровательных полосатых поросят. А неподалеку стояла сотрудница гостиницы, ломала руки и причитала: «Они агрессивные, они ужасно агрессивные!» В ее реальности – возможно, а в моем это были пушистые просветленные существа, мои спутники в раю.

Конечно, вполне может быть, что просто в окрестностях отеля внезапно появилось сразу много относительно смирных пекари, но ведь территория была большая, и они могли подойти к любому домику, а подошли к нашему. Мы так и не поняли, как же этому пекари удалось постучать в дверь – копытцем, что ли?!

В другой раз мне предстояло проехать через большой участок нетронутой природы в Вайоминге. В начале пути я подумала: «Никогда не видела вилорогую антилопу. Вот бы сегодня увидеть». И у меня возникло какое-то странное, словно бы далекое ощущение – будто я пошевелила рукой, только рука находилась за много миль от меня.

Прошло несколько часов, и, когда я катила через бесконечную, как мне казалось, прерию в «стране большого неба», на горизонте показалось белое пятнышко. Я притормозила и остановилась посмотреть, что это. Пятнышко быстро росло, и вот я уже разглядела, что это – стадо вилорогих антилоп, которое мчалось прямо на меня, вздымая тучу пыли. Антилопы подбежали к моей машине – я была единственным человеком на всей бескрайней равнине – и остановились передохнуть. Они стояли вокруг меня, раздувая ноздри, и спокойно рассматривали меня ангельскими глазами, а я могла только беспомощно плакать.

Вызывали?

А однажды, когда мы с семьей поехали в Лондолози, мы остановились возле львиного прайда. Адам ехал отдельно от меня в открытой машине. Мы молча сидели и смотрели, и вдруг огромный лев поднялся, не спеша подошел к Адаму и уставился на него – прямо-таки нос к носу. Признаться, когда он глядел в лицо моему сыну своими золотыми глазами серийного убийцы, мне стало несколько не по себе. Но потом, когда я спросила Адама, не напугал ли его лев, он ответил:

– Нет, я чувствовал его, а он – меня.

– Правда? А что он чувствовал?

– Что львы всегда чувствуют, – ответил Адам.

– А что же всегда чувствуют львы?

– Покой.

Думаю, Адам прав. Они со львом «чувствовали» друг друга, поскольку находились в состоянии чистой цельности, полного покоя. В море бытия они были одновременно и связаны, и независимы. Данте говорит, что в раю буквально невозможно понять, где проходит граница между людьми, и не нужен язык, чтобы общаться, поскольку все находятся в одном общем состоянии покоя. Там все понимают друг друга потому, что каждый и есть другой. Чем ближе вы к чистой цельности, чем прозрачнее окно вашего разума, тем сильнее ваша любовь ко всему сущему – и тем очевиднее, что все сущее любит вас в ответ.

Неподвижная ось вращения мира