Инесса Ципоркина - Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье
С возрастом дистантное отношение переносится с личности матери на весь женский пол в целом. Интимофоб боится за себя и потому избегает чрезмерного сближения. Он подсознательно не верит в существование добрых, заботливых, отзывчивых, а главное, уравновешенных женщин. Если его предубеждение пройдет (годам к сорока), он все-таки заведет семью с той из своих партнерш, которой удалось его «переупрямить». Если же оно останется неприкосновенным, интимофоб… женится. Но уже на совершенно другой женщине — такой, которая напоминает ему незабвенную маму-истеричку. Как видите, интимофобия в принципе излечима. Более того, это не психологическая и тем более не сексуальная, а скорее социальная дисфункция: человек опасается чересчур сближаться с партнером, предпочитая сначала убедиться в его преданности, а потому не женится на своей любовнице и не заводит детей, хотя ведет с нею общее хозяйство и строит планы не только на ближайший уикенд, но и на грядущий отпуск. В таком поведении нельзя усмотреть ничего криминального: прежде чем жениться, следует понять друг друга. И, как говорится, загс вам судья. Ведь если женщина до конца понимает мужчину, это кончается либо браком, либо разводом.
В больших городах тактику повышенной осторожности предпочитают и мужчины, и женщины. Получить достоверную информацию о человеке довольно трудно, даже если это человек твоего круга: в ограниченном (профессионально или имущественно) круге общения все знакомы со всеми, но весьма поверхностно. Мы видим только те маски, которые нам позволяют увидеть. И, раз-другой попавшись в ловушку «неудачных» отношений, начинаем пристально вглядываться в потенциального партнера: а он вообще тот, за кого себя выдает? Иногда личное знакомство ничуть не правдивей контактов в интернете: беспомощный мамсик играет крутого предпринимателя, акулоподобная бизнес-леди строит из себя эфирное созданье, циничный пофигист косит под спасителя голодающих детей и бездомных собак (или голодающих собак и бездомных детей)… Чтобы снять маску с другого человека, требуется время, упорство и жесткость. Вернее, жестокость. Люди страдают, когда мы добираемся до их сути. Ну, а когда не добираемся, предпочитая поверить в маску, тогда страдаем мы. Индустриальное общество в отличие от традиционного не может предоставить досье на каждое интересующее лицо и не ведет тотальных слежек всех за всеми. Потому и приходится полагаться на собственную наблюдательность и сообразительность. Так что в городском жителе всегда сидит интимофоб. Маленький такой, назойливый.
Интимофобия как черта характера обременительна, но не столь разрушительна, как расстройство психики. Хотя интимофобия может заложить фундамент для формирования расстройства (как, в принципе, любая другая черта характера): если она из акцентуации перерастает в деформацию личности, интимофоб превращается в сексоголика. Для подобной патологии требуется не только «дефицит доверия» к женскому полу, но и немалый запас агрессии в адрес женщин. Словом, добрый старый мизогинизм. Коктейль из подозрительности и ненависти отравляет сознание мужчины, заставляя его мстить всем представительницам противоположного пола за прегрешения его непутевой мамаши. Мизогинизм вручает потенциальному сексоголику орудие мщения и средство удовлетворения «в одном флаконе»: подвергая женщину недоброй памяти «контрастному душу» из теплоты и отчуждения, он заставляет ее страдать, а потом бросает. Совсем. Тоже, можно сказать, работает на контрастах.
Ухаживания, комплименты, свидания и сексуальная близость обнадеживают женщину: она полагает, что наконец встретила Его — мужчину своей мечты. К тому же сексоголики проницательны и знают, как понравиться очередной любовнице: обаятельный, вежливый, чувствительный, внимательный, неглупый и психически здоровый (якобы). Большего нашей женщине не требуется. Особенно если она не намерена посредством брака решать свои материальные проблемы. Итак, жертва готова к последнему жертвоприношению. Следующий шаг — за сексоголиком. Он порывает отношения с партнершей. Причем без всяких там глупостей вроде душеспасительных бесед и трогательных извинений. Конечно же, подобная манера расставаться вызывает у женщины массу негативных последствий. Во-первых, растерянность, подавленность и депрессия. Во-вторых, стойкое снижение самооценки. В-третьих, осознание всей унизительности ситуации. В-четвертых, страх перед новыми романами с новыми мужчинами, каждый из которых может оказаться таким же холодным предателем. Но для сексоголика страдания оставленной им любовницы — дополнительный стимул, возможность снова и снова мстить родительнице за «материнскую неверность».
Если агрессивный фактор не имеет первостепенной важности, на первый план выступает потребность в удовольствии. Для сексоголика главная составляющая эмоционального стимула — это фактор новизны. При таком подходе личность партнерши не имеет ни малейшего значения: как только элемент новизны пропадает, отношения прекращаются. Поэтому сексоголики, как правило, имеют в 20–30 раз больше сексуальных партнеров, нежели обладатели «среднестатистических» взглядов в этом вопросе. Когда стремление к сексуальной разрядке принимает тяжелую, аддиктивную форму, растет толерантность: удовольствие от строительства отношений исчезает, в качестве фактора удовлетворения начинает доминировать новизна отношений. Как следствие, продолжительность личностного контакта неуклонно уменьшается, связи становятся все короче, зато увеличивается число партнеров. Счет может идти на сотни.
В какой-то момент проблемы сексоголиков завладевают их существованием, проникают из личной жизни в деловую сферу. Ради очередной добычи и очередной дозы секса аддикт меняет работу: он подыскивает себе место, которое бы обеспечило «приток» новых партнерш, — фитнес-клуб, косметический салон, магазин, ночной клуб, женский журнал… Словом, заведение, где учатся или работают в основном лица женского пола. Зависимость подавляет личность и заставляет ее включиться в погоню за «дозой». Сексоголик, как и все аддикты, легко забывает о важных договоренностях, проектах, обязанностях. И если предприниматель срывает важную сделку ради встречи с любовницей, можно говорит о том, что наступила стадия крушения. Только на этом этапе мужчина начинает понимать, что его жизнь «не в порядке». В том числе и сексуальная.
Как правило, к этой мысли быстрее приходят парафилики. Их «странности» изначально не одобряются обществом. Зато поведение сексоголика хорошо вписывается в архетип героя с его агрессивностью, гиперсексуальностью и охоте к перемене мест. Поэтому в юности сексуальные паттерны сексоголика вызывают восхищение его сверстников. Таким образом, схема подкрепляется и укореняется в сознании индивида. Зачастую не только подростки, испытывающие затруднения при общении с противоположным полом, но и довольно взрослые мужчины (которые, несмотря на паспортные данные, в душе все те же подростки) восторгаются друзьями, способными пить все, что горит, и… ну, продолжение вам известно. А потому сексоголик, сам себя ощущая героем, радостно соглашается с позитивной оценкой своих стратегий.
Конечно, для понимания причин столь героического поведения, а именно: что агрессивность есть последствия детской обиды на эмоционально нелабильную мамочку, что гиперсексуальность вызвана потребностью в «допинге новизны», — человеку необходимо проанализировать собственный выбор, не сливаясь бездумно с бессознательным образом мачо. Но, к сожалению, люди «идут на голос» бессознательного, не задумываясь, куда он их ведет. А главное — откуда он исходит. В сексологии существует понятие «диктатуры члена»: если способ возбуждения или удовлетворения сексуальной потребности вступает в конфликт с моралью, то мужчина чаще всего через мораль переступит, но ограничивать свою сексуальную жизнь не даст! И даже в том случае, если его индивидуальный способ возбуждения и удовлетворения обществом не одобрен — то есть в случае парафилии. Хотя сексоголизм — та же парафилия.
Новая партнерша — генетически обусловленный и наиболее распространенный допинг для мужчины. При первом интиме с нею даже гипосексуальный мужчина может больше и ощущает ярче. При этом сама партнерша играет не более важную роль, чем колготки для трансвестита. Она дарит любовнику возбуждение, но не имеет личностной ценности. Ее всегда можно сменить на другую, как меняют старую, изношенную вещь на новую. Естественно, подобное отношение вызывает негативную реакцию со стороны сексуального партнера, подвергшегося «вещевому использованию». Возмущение и боль оскорбленной личности легко понять. И единственным оправданием сексоголика становится идиотская (а в данном случаем вдвойне идиотская) фраза «Ничего личного!», которая, тем не менее, отражает истинное положение дел. Сексоголик не способен заводить личные любовные связи. Он — человек, психологически зависящий от предметов, которые кажутся ему неодушевленными.
