Кристина Гроф - Жажда целостности. Наркомания и духовный путь
Есть также и такие люди, которые начинают духовную практику с иллюзии, что она включает в себя только любовь, свет и достижение высот, которые никак не связаны со всей остальной жизнью. Часто эти люди сосредоточиваются на положительных моментах человеческих переживаний и идеализируют их, в то время как темные и трудные моменты они игнорируют или отрицают. Мне приходилось встречать нескольких озлобленных йогов, у которых якобы есть все основания говорить себе и всему миру, что они глубоко мистические люди. Они трудятся ради того, чтобы уберечь себя от встречи с тем, что напоминает им об их неудобстве и об отрицательных моментах. Делая это, они автоматически отрицают большую часть творения.
Некоторые люди относятся к духовной жизни как к некому умственному процессу. Они изучают религии, много читают и путешествуют, посредством чего накапливают сложные и изощренные знания о различных системах и об их целях. Они своим умом зачастую охватывают сложные исторические и теологические концепции, но их сердца остаются относительно недоразвитыми. Другие занимаются собирательством разнообразных переживаний и считают, что чем более странными являются эти переживания, тем лучше. Перескакивая с одного метода на другой, они, словно у шведского стола, подкрепляются щедрым ассортиментом доступных методов и никогда достаточное время не задерживаются ни на одном из них, чтобы как следует его переварить. В результате эти «знатоки духовности» даже бывают не способны применить «отведанные» ими учения в жизни.
Когда мы достигаем духовной зрелости, то все, что мы делаем, становится частью нашего пути. Встав на путь определенной духовной практики, мы не становимся святошами, но проявляем сострадание и доброту ко всем, кто окружает нас дома и на работе. Джек Корнфилд высказался по этому поводу: «Если вы хотите что-то узнать о мастере дзен, то просто спросите его жену».
Мы также можем ошибочно принимать путь или духовную практику за конечную цель. Мы путаем инструмент с результатом, карту с территорией. Некоторые люди считают, что если они медитируют, молятся или усердно следуют «Двенадцати шагам», если они досконально знают Библию или «Большую книгу анонимных алкоголиков», то они уже пришли к цели. Зачастую ценой истинного переживания «глубинного Я» они привязываются к таким методам, которые являются лишь средствами, предназначенными для того, чтобы помочь ищущим найти свою духовную личность. Как сказал антрополог Грегори Бэйтсон, «они скорее закончат тем, что съедят вместо обеда меню».
С этим связана определенная позиция, ориентированная на цель, которая состоит в том, что многие из нас приходят в духовную жизнь запрограммированными материалистическим и культурным мировоззрениями. Мы не просто хотим забраться на вершину горы – мы хотим этого немедленно. В своем поиске немедленного удовлетворения мы ожидаем, что просветление придет к нам прямо сейчас, словно по заказу. К сожалению, путь к себе не столь короток. Наше духовное путешествие требует терпения, мужества и готовности идти шаг за шагом. Спустя некоторое время мы можем прийти к такому откровению, что идти-то нам некуда, да и делать ничего не надо. Мы понимаем, что, хотя мы и пытаемся продвигаться к своему внутреннему источнику, он уже существует во всей своей полноте и во всем своем великолепии. Это еще один из многих парадоксов – усердно работать над собой и в то же время знать, что все хорошо и все уже есть прямо сейчас.
У многих людей вызывает замешательство проблема отделения. Если мы признаем свои зависимости и привязанности, а затем оставляем их настолько, насколько можем, мы учимся отделяться от них. Капитуляция означает отделение. Некоторые считают, что здесь мы должны отвернуться от предметов своих привязанностей и оставить их позади. Если мы преданы материалистическому образу жизни, мы можем почувствовать, что нам следует продать свой дом, оставить работу и раздать все свои сбережения. Если мы провели много лет в привязанности к своему супругу как к Высшей Силе, то мы должны полагать, что здесь отказ означает развод. Это возможно, но не обязательно.
Разумеется, алкоголики и наркоманы могут ради своего выздоровления полностью отказаться от употребления алкоголя и наркотиков. Наряду с другими факторами этого требуют от них биохимические процессы, происходящие в их организме. Но многие другие виды зависимостей и привязанностей представляют собой дилемму, которая, например, знакома человеку, страдающему нарушением пищеварения. Человек, склонный к перееданию, навязчивым образом связывает себя с пищей. Однако, чтобы жить, ему нужно есть, и он не может полностью отказаться от пищи. Чтобы таким людям избавиться от своей зависимости, им нужно отказаться от маниакальных физических, эмоциональных, умственных и духовных привязанностей к пище. Они должны изменить к ней свое отношение точно таким же образом, как матери, слишком зацикленной на своей дочери, следует ослабить свою эмоциональную привязанность к ней. Это не обязательно означает, что нужно пренебрегать ребенком или пищей, – просто нужно воспитывать в себе беспристрастное отношение к ним.
К сожалению, некоторые люди в своем заблуждении испытывают побуждение к полному отделению от нездоровой и неблагополучной ситуации. Молодая жена, утратившая свою индивидуальность из-за вошедшей в привычку зависимости от мужа, вдруг понимает, что она безнадежно привязана к нему. В порыве откровения она легко может предположить, что для того, чтобы изменить ситуацию, она должна с ним развестись, даже несмотря на свою любовь. Или, к примеру, деловая женщина, понимающая, что ее непрекращающийся трудоголизм приводит ее к частым депрессиям и стрессам, боится, что более здоровый образ жизни будет означать для нее уход с творческой и важной работы.
Возможно, в некоторых случаях физический отказ и необходим, но я еще раз повторю – ведь возможно изменить природу отношений с источником многих наших привязанностей и зависимостей, в то же время оставляя или даже пробуждая в нем здоровые, положительные качества. Изначальная ситуация, то есть работа или брак, остается неизменной. Но теперь, поскольку мы за нее больше не цепляемся, мы расслабляемся и чувствуем в себе любовь, энтузиазм и внутреннюю силу, которую раньше омрачали своей привязанностью.
Мы можем также путать зависимость с привязанностью. Стэнтон Пил в своей книге The Diseasing of America («Болезнь Америки») пишет: «Все может стать зависимостью. Эта замечательная истина… настолько потрясла нас как общество, что мы потеряли голову… С этой позиции почти о каждом американце можно сказать, что он зависим». Пил указывает на очень существенную проблему. Я бы сформулировала это иначе: все обладает потенциалом стать привязанностью. В Америке огромный рост интереса к зависимостям, и избавление от них означает наше понимание того, что за страданиями нашей жизни стоят наши зависимости и привязанности. У каждого американца непременно есть привязанности. Каждый человек, независимо от национальной, расовой и религиозной принадлежности, борется со своими привязанностями.
Проблема возникает тогда, когда мы привязанности путаем с зависимостями. Ведь это легко. В чем же состоит нередко весьма тонкое различие между зависимостью, привязанностью и источником удовольствия? Некоторые из нас, ввиду своих заблуждений, смотрят на свою жизнь через призму зависимости, патологии или болезни. Это особенно относится к тем, кто несет на себе бремя стыда. На ранней стадии выздоровления я начала подвергать сомнению каждое свое движение. Мои рассуждения иногда принимали такую форму: «Я – алкоголик, и в этом нет никакого сомнения. Кроме того, мне следует обратиться к ряду своих весьма серьезных проблем созависимости. Когда я чувствую дискомфорт или беспокойство, то бывает, что я пытаюсь утешить себя или избежать страданий, занявшись приготовлением пищи, посещением магазинов или танцевальных курсов. Не означает ли это, что я становлюсь пристрастной к пище, становлюсь «магазиноголиком» или просто начинаю «ловить кайф» на танцах?» Я пришла к выводу, что я, должно быть, наркоманка во всех отношениях. Дай мне что-либо, и я стану от этого зависимой. Вскоре я составила длинный список своих многочисленных зависимостей и увидела весьма печальную картину. Я чувствовала, что все безнадежно.
Это отождествление себя с неким существом, состоящим из зависимостей, было, по своей сути, патологическим, и оно вполне соответствовало моей уже мрачной самооценке. Я всегда находила отличное оправдание для того, чтобы бичевать себя за то, что сделано хорошо. «Я ужасный человек, потому что люблю после обеда поесть сладкого. Я наркоман по сладостям». Однако по мере своего выздоровления я начала менять свою установку: «Да, я зависимый человек во всех отношениях, но одни мои зависимости убивают меня быстрее, чем другие, и поэтому я в первую очередь сосредоточусь на самых серьезных из них».
