Джозеф Пирс - Биология трансцендентного

Митохондрия обладает уникальной структурой ДНК, которая практически не завершена, но, при этом, фактически неизменяема (отсюда природа их неизменности). Но это незавершенное ДНК завершено клеткой ДНК, которую митохондрия занимает. Именно благодаря такому остроумному приспособлению крошечная электростанция митохондрии может удовлетворять различные энергетические потребность любой клетки. К примеру, когда в мужском организме вырабатывается сперма, мельчайшая из всех клеток, производимых человеческим телом, митохондрия, будучи при этом ещё меньших размеров, реагирует в соответствии с уникальными потребностями крошечного сперматозоида. Примечательный длинный хвост сперматозоида, которым он направляет свой путь к цели, состоит из девяти микроцилиндров (таинственные генераторы колебаний). Митохондрион прикрепляется к зазору в месте соединения у основания микроцилиндра и оттуда производит энергию для снабжения силовым двигателем каждого из девяти цилиндров в идеальной синхронности с остальными восемью митохондриями. Это согласованное усилие начинается только на пути к яйцеклетке, так что вырабатываемая энергия впустую не тратится. Но откуда им знать, когда пришло время?

Я читал один исследовательский отчет, в котором говорится, что прямо за головкой сперматозоида, являющегося ничем иным, как мячом ДНК, находится ценный груз, который это создание должно доставить, — ещё одно место для митохондрии. Последняя приостанавливает производство энергии до момента достижения и захвата "священного Грааля" яйцеклетки. В этот момент митохондрия освобождает удар молнии одним взрывом, отпускающим ДНК спермы на её "землю обетованную" (я отдаю себе отчет, что это основополагающее наблюдение было сделано другими исследователями, но пример слишком хорошо мне подходит, и я не могу не использовать его).

Теперь, конечно же, весь процесс можно объяснить как химическую реакцию притяжения и отталкивания, если хотите, как это сделали бы представители старой науки. Но так уж получилось, что у меня была возможность прочитать книгу Маргулис и Саган, или такова была моя способность написать эту книгу, или ваша прочитать ее, или это нелепая отговорка, которая применима ко всему во избежание дальнейших объяснений. Вместо этого примите во внимание, что происходящее с митохондрией является разумным действием, отвечающим на важнейшую жизненную потребность, хотя и на столь маленьком уровне, что только мощный микроскоп может его обнаружить. Квадриллионы этих митохондрий трудятся круглыми сутками на очень широкий спектр задач для поддержания жизни в моем теле. А я не отдавал себе отчета в этом удивительном процессе в течение моей относительно долгой жизни, пока не прочел работу Маргулис и Саган. Но даже после этого осознание существования митохондрии происходит только интеллектуально, это не более, чем просто информация. Это знание не предоставляет мне возможности взаимодействовать с разумом митохондрии через разумную динамику. Наши частоты не совпадают.

Здесь мы сталкиваемся с двумя уровнями разумного — микрокосмическим и макрокосмическим — причем каждый совсем не подозревает о существовании другого. Случись митохондрии заболеть или ошибиться, осмелюсь сказать, что её мольбы в адрес высшего разума о помощи будут напрасны. Ибо высший разум и его вселенная окажутся мной, а я от них совершенно отрезан, нахожусь в полном отрыве. Даже узнав о них и их чудесных достижениях, я и мой разум, и митохон-дрион со своим разумным действием, остались разделенными вселенными. Налицо почти полное отсутствие связи, общение возможно только через артефакт мысли. Главное же чудо заключается в том, что ни одной из сторон не требуется знакомство с другой, чтобы гармонично функционировать.

Из приведенного примера следует, что с моей стороны наивно полагать, что некий разумный хозяин с суперкомпьютером восседает где-то на облаках и дирижирует этой бесконечно разнообразной игрой органической жизни, радостно направляя митохондрию на каждый из девяти микроцилиндров, на каждый из нескольких сот миллионов сперматозоидов, которые я ежедневно вырабатываю (до сих пор) в моем маленьком укрытии. В равной степени было бы наивно предполагать, что этот гигантский сверхразум может получать просьбы от мелкой митохондрии, называемой мною. Хозяин, управляющий всем представлением, также является личностью, как и мы сами, субъектом тех же влияний, которым подвергаемся мы, и потому находится на той же длине волны. Возможно так же наивно предполагать, что где-то на седьмом небе существует вариант старого проекта.

Сюзанна Сегал, слившись с этим пространством, воскликнула, что "пространство не знает ничего дурного". Также и я бы не знал, что с моими митохондриями что-то не так, если бы они ошибались. Я могу только узнать, возможно, что умираю быстрее, чем обычно. Разум это большая тайна, но на нашем дискретном человеческом уровне он может действовать только как наш дискретный человеческий разум, и даже тогда мы осознаем его только на своем отдельном, личном уровне.

Сегал слилась с пространством и, как и в случае с Бернадетт Робертс с её беспримерным мистическим переживанием в Сьерре, она ощутила безмерный, поразительный разум, проникающий во всю вселенную. Блейк утверждал, что чаша не может вместить в себя нечто, выходящее за границы её емкости, — наблюдение классической логики. Исходя из этого и из идеи о подобном, притягивающем подобное, можно предположить, что чаши Сегал и Робертс, будучи в обычном состоянии, в отрыве от бесконечности, находились, тем не менее, на некотором уровне того же порядка, что и воспринимаемая бесконечность. Их разум был той же природы, что и разум континуума (сплошной массы), заключающего в себе все разумы и жизнь. Теоретически их разум, принадлежа к той же субстанции, может слиться с любой микрочастицей разума этого континуума. Подобное слияние, тем не менее, не аннулирует прерывистую природу функции самовыражения индивидуального разума и сам разум, чем бы он ни был.

Я благодарен Богу, что он, или она, или оно, не требует от меня осознания каждой митохондрии внутри меня и управления её действиями. Поэтому я и не требую от Господа подобного внимания к каждому своему поступку и не перекладываю на него ответственность. Два разума разделены благословенной пропастью, иначе все в миг смешалось бы в хаосе. Однако очевидно, что существует и такой континуум, в котором бесконечное количество разрозненных действий могут достичь согласия и равновесия, невзирая на проявления индивидуальности, как описала Мэй Ван Хо. Иногда, при нормальных условиях, мой небольшой разум и колоссальная вселенная могут резонировать на одной частоте, что, хотя и выбивает меня из колеи, дает мне знать, что "Оно" где-то там, где бы это "где-то" ни было и чем бы "Оно" ни было. Поэтому вознесение молитвы на личном уровне может быть вполне действенным, при соблюдении всех необходимых условий. Эффективность молитвы достигается не за счет благоволения некоего высшего разума, которое заслужено льстивым почитанием, а путем установления резонанса между разделенными разумами. Разум по своей природе всегда стремится к благополучию и пользуется возможностью наладить связь. Молитва об исцелении должна действовать как совокупный электрический заряд, который собирается, чтобы перекинуть мост через пропасть к меньшему заряду противоположной полярности.

Эти возможные дуэты создателя и созданного не применимы к словам Экхардта о "Боге за пределами Бога". Что определяет "Бога за пределами Бога?", — можем мы спросить. И на наш вопрос будет дан единственно возможный ответ: "Ничто". Единственная характеристика, которая подходит, заключается в том, что у "Него" не может быть характеристик. Бог за пределами Бога находится вне динамики создателя и созданного. Мост через глубокую пропасть между вселенной и её отдельным вариантом, между бесконечностью, "не знающей ничего дурного", и Сегал был проложен в голове Сегал без малейшего понимания или участия с её стороны. "Все сделало "Оно"", как она утверждает. Природа обоих полюсов динамики, которую она испытала, — между вселенной и индивидом, — того же порядка. И, как мы видим, этот порядок был любовью. Любовь — это единственно возможный путь, который ведет человека к бесконечности, единственный голос, которым мы можем говорить с бесконечностью, и единственная реакция, которую, в свою очередь, может проявить бесконечность. Более ничего, в конечном счете, не требуется. Но если человек, мучаясь от боли и страдая, рыдает и стенает в бесконечность, умоляя её о помощи, молчание, с которым он сталкивается, не есть молчание безразличия — это следствие того простого факта, что он не сказал ничего, что могло быть услышано. Частоты не совпадают. Человек ищет волшебства, когда чудо находится у него под рукой.