Рамиль Гарифуллин - Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей
Я реалист, а не фантазер. Мне так трудно. Это надо у них спросить.
(Это объективный ответ, являющийся защитой отрицанием. Очевидно, что мой пациент осознаёт искусственность этого упражнения. Говорить от лица кошек что-нибудь положительное о себе, как об их учителе-дрессировщике, мой пациент не пожелал, в силу объективной оценки системы человек-кошка. Выражать же негативные аспекты этого отношения, также не имеет смысла, так как мой пациент верит в то, что кошка если и обидится на негативные действия человека, то сразу уходит от него.)_
В процессе диалога с вами, я почувствовал, что вы личность дисциплинированная и обязательная.
Я не люблю не обязательных людей, и вот когда мне говорят, что я забыла — это очень плохо, не надо забывать. А вот что я терпеть не могу, так это пьянь, я сразу говорю до свидания.
Бывали у вас такие случаи, что кот оправдывал аксиому, что коты гуляют сами по себе. Вот вроде бы ваш кот, работал в вашем театре, а в итоге взял и ушёл гулять сам по себе.
Да у меня так ушёл первый кот, он приревновал меня к кошке. Это было впервые, чтобы кот бил кошку. А он бил, и жутко ревновал ее ко мне и ушёл в открытое окно. Потом я встретил его через 15 лет. И я встретил его не в России, а в Израиле. Я шёл и чувствовал, что кто — то на меня смотрит, я увидел, что это кот. Он выбежал ко мне и стал ласкаться. Я ахнул, это был тот самый кот, я хотел забрать его с собой обратно, но он повернулся, сделал взмах хвостом и ушёл, тем самым, говоря, что уже поздно.
Вы сами владеете чувственным языком общения с людьми? Вот вы создаёте впечатление, очень мягкого, чуткого человека. Эта так и есть? Это реальность или это имидж? Есть разница между вами на сцене и общением с вами за пределами её?
Когда я пришёл в цирк, меня не принимали, меня уничтожали. Я пришёл в цирк со стороны. У меня не был папа директором цирка. Я мог убить всех только работой.
(Мой пациент бессознательно употребил слово «убить». «Убить» кого? Обидчиков? По-видимому, в начале своей карьеры обида моего пациента превратилась в агрессию, а агрессия, в свою очередь, сублимировалась в творчество. Это хорошая агрессия, благодаря которой многие спортсмены и творческие деятели достигают больших успехов. Разве могли бы мы читать гениальное творение «Мастер и Маргарита», если бы в Михаиле Булгакове не было агрессии на социалистическую реальность?)
Я репетировал, как «бобик», нашел кошку, начал с ней работать. Я в Канаде получил золотую корону, и в Америке меня наградили. И только своим трудом я доказал всем, что я из себя представляю на самом деле. Сейчас моя основная задача не доказывать кому-то что-то, кому надо он и сам все видит, а спасти всех детей России.
А вот если я вам оставлю своего кота, через какое время, чисто теоретически, вы сможете меня удивить?
6 дней, 7, а может быть 10, ну надо смотреть, наблюдать за ним.
Все — таки вам удаётся общаться с детьми, с кошками, с теми, у кого нет ещё этой взрослой «порчи», которая, к сожалению, приходит к нам с возрастом. Вот ещё такое утверждение, что все гении — взрослые дети. Вы считаете себя ещё ребёнком?
Да, я восторгаюсь жизнью, это у меня ещё не пропало. Вот сегодня сын повёл в лес, мы восторгались листочками, деревьями, грибами. Ведь место, где мы живём прекрасно. Здесь и лес, и горы, и речка, красота!
Вы ведь клоун! Клоунада занимает особое место в вашей жизни. Вы пересекались с Шульгиным, с Никулиным, с Олегом Поповым?
Да, мы хорошо общались, дружили. Это, наверное, потому, что я им никогда не завидовал, а они мне, потому что мы были разные клоуны.
Вам природа дала такое лицо, которое излучает положительную энергетику, вы светитесь оптимизмом, у вас лицо клоуна, его не надо гримировать. Вам это дано от природы. Очень жаль, что вы очень мало снимаетесь в кино.
Я сыграл клоуна Кука — это великолепный фильм, но единственное, что мне не понравилось, это то, что я налепил себе огромный клоунский нос, и люди меня не узнают.
По природе своей, вы весёлый человек или депрессивный? Ведь, к сожалению, по статистике люди, которые заставляют смеяться других, чаще всего в жизни страдают депрессией.
У меня этой болезни нет, просто я серьезный.
Для любого артиста самое главное, это реакция зрителя, а для клоуна — это смех.
Для меня авторитетом среди клоунов был Карандаш! Я ловил каждое его слово, каждый взгляд и вот однажды он вышел ко мне на арену и всю мою работу раскритиковал. Он мне сказал: «Ты врёшь, ну что ты врёшь…» А я то этого — то и ждал, я прибежал домой и все записал, что он мне сказал. Утром пришел, и все исправил, так, как мне сказал Карандаш. На следующий день зал ревел, и меня минут 5 не хотели отпускать со сцены. Я прибежал за кулисы, расцеловал его и сказал: «Вы из меня идиота, артиста сделали!»
Я почувствовал, что личность моего пациента во многом сформировалась в процессе её идентификации с кошками: независимость, способность гулять самому по себе (по миру, с гастролями, выдрессировать любую кошку любой страны и т. п.), серьёзность везде и во всём, мудрая пассивность и наблюдение за собеседником.
После данного сеанса, к своему удивлению, я нисколько не устал. Мой пациент почему-то меня не утомил. По-видимому, это было связано с тем, что он не вызвал во мне контрперенос в форме чувства обиды, как это бывало ранее с другими известными персонами. Мой пациент глубоко, до боли знает, чем можно обидеть. По-видимому, это способность моего пациента, сформировавшаяся благодаря общению с кошками, которые, как известно, обиды не прощают. Более того, судя по всему, мой пациент сам прошёл испытания, связанные с обидой и достойно выдержал их.
БОМЖ ПЁТР АРТЕМЬЕВ
— Я хотел бы, чтобы вы представились, но необычным способом. Допустим, здесь в кабинете сидел бы ваш знакомый или близкий человек, который вас знает. Как бы он вас представил, чтобы он о вас рассказал?
(Длительная пауза. Судя по реакции и паузе этот вопрос оказался видимо неожиданным, но важным для моего пациента.)
— Нет, у меня таких людей, которые могли бы так рассказать. Кто я? Разве Боженька… он всё видит. (Произнёс и на последнем слове в глазах моего пациента появилась слеза.) Он мне всегда только хорошее что-то говорит.
— Вы слышите его голос?
— Нет… это во сне. Я постоянно во сне вижу горы… Гималаи. Там белый снег. Я наверху. Небо. И Боженька мне говорит.
— А что он говорит?
— Я не могу вспомнить, что говорит, но говорит что-то хорошее. Мне хорошо, когда он это говорит. (Мой пациент заплакал.) Но сказать не могу, что говорит. А ещё мать снится. Она меня жалеет.
— Как вы думаете, за что?
— Ну, я же бомж. Но я бомж с большим стажем. Я после детдома немного поработал, а потом в армию забрали. От родителей дом остался нам. В шестьдесят третьем году мой брат дом мой пустил на дрова, когда я ещё в армии служил. Я отправил ему письмо, в котором дал добро на это. Дом был всё равно старый. Вот так, я уж тридцать с лишним лет бомж. Таких не сыщете. А если сыщете, то там, на том свете. А я выжил. Спасибо, что сейчас отменили статью, а так я часто был в лагерях.
(Мой пациент идентифицирует себя как бомж. Но так ли это?)
— А ещё что снится?
— Кексы снятся… Я кексы с детдома люблю… Они у нас не везде продаются. Иногда хожу далеко за ними.
(Это сон — исполнение желаний. Очевидно, что мой пациент недоедает.)
А сейчас хлеб люблю. Но он дорожает. Теперь есть чем жевать. Мой друг по детдому дому Лёшка помог. Он стоматолог. Спасибо (Опять слёзы.) Проставил мне всю нижнюю челюсть… Металл… (Мой пациент с удовольствием показывает). Жевать есть чем, и жевать есть что…
— И всё-таки кто вы сами для себя?
— Когда меня спрашивают кто я, я говорю, что бомж. Прям так и говорю — бомж. Так и есть. А кто я?
(Мой пациент либо не может идентифицировать себя, либо сопротивляется этому)
— Ну, может в душе вы — романтический герой-бродяга? Помните бременских музыкантов? Наш ковёр цветущая поляна, наши сёстры сосны-великаны, наша крыша небо голубое…
(Мой пациент смеётся.)
— Я был таким, когда был молодым. Когда пришёл из армии, то на работу не спешил, в армии наработался. Подумал неплохо бы ходить по разным местам. Наплевать на… Идти и не думать, куда идёшь. Я долго не думаю. Иду и всё.
— А куда идёте?
— Никуда. А вы куда идёте? Вы знаете, куда вы идёте?
(Мой пациент, довольно мудр, философичен и весьма корректно отвечает на вопрос вопросом. Поэтому говорить о психическом нарушении в мышлении и сознании моего пациента не приходится.)
