Владимир Никитин - Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд
Представитель японской школы дзен-буддизма Д. Т. Судзуки, профессор буддистской философии в Университете Отани в Киото, в своей монографии «Основы дзен-буддизма», написанной в 1927 г., рассматривает феномен постижения истины – «просветление» («сатори») – как следствие редуцирования рассудочной деятельности и достижения состояния «безусловного размышления»[24]. Исследуя содержание парадоксальных приемов и медитативных техник в дзен, его ученик С. Кацуки особое внимание уделяет восприятию тела и контролю его функций субъектом[25].
Опыт экзистенциальных открытий заставляет нас задуматься над тем, как воспринимать, оценивать и переживать данную человеку в ощущениях реальность. С позиции дзен-буддизма поиск высших истин посредством интеллекта априори безрезультатен: сиюминутное отлично от вечного. Познание насущного происходит посредством рассудочной деятельности субъекта. Познание истинного требует сосредоточения и «погружения» в себя, с дальнейшим преодолением зависимости от своего Эго.
В состоянии неразумения, «минуя волны эмоций периодического сознания»[26], субъект познает не постигнутые умом истины. Состояние транса, в котором адепт приходит к знанию сущностей, называется в дзен-буддизме «самадхи». В самадхи, в котором «умственного элемента меньше, чем самой сосредоточенности»[27], субъект, преодолевая ограничения своего ума, постигает сущности вещей.
Процедура исследования субъектом себя подготавливается всей совокупностью его действий по нейтрализации активности собственного рассудка и предстает как процесс целенаправленного накопления и реализации на личном опыте знаний о содержании культовых обрядов. Состояние самадхи недостижимо для субъекта при отсутствии в нем способности к трансу, которая может возникнуть лишь как следствие уничижения им своего личностного начала.
Иными словами, познание истин невозможно до тех пор, пока субъект не перестанет зависеть от собственного эмпирического ума: содержание умственной деятельности всегда опосредовано социальными дискурсами, которые определяют тип отношений между субъектом и обществом. В силу привязанности личности к социальным ценностям транс становится недостижим.
Отсюда как целесообразная необходимость вытекает и форма практики учения дзен. Принцип «неприобретения» становится основанием для подготовки себя субъектом к осуществлению трансгрессивного перехода в иную реальность восприятия и чувствования. По мере освобождения от «хотения» субъект осознает необходимость отрицания любой формы деятельности, ведущей к познанию. Всякое знание в философии дзен-буддизма рассматривается как акт приобретения и проявления в субъекте некоего качества, делающего его зависимым от мира вещей. Парадоксальность данной философии для рационального сознания очевидна: чтобы понять, как именно надлежит освободить сознание от зависимости ума, субъекту необходимо знать, чем является ум, каково его содержание и каковы формы его деятельности. Рациональное знание не может быть полным, поскольку субъект постигает смыслы именно благодаря уму. Ум одновременно является и субъектом, и объектом познания. Парадоксальна сама возможность отказа ума от самого себя. Ум, т. е. интеллектуальная деятельность, является феноменом сознания, отражающим характер существования субъекта. Граница между знанием и незнанием жизни ума, пролегающая в сознании субъекта, со всей очевидностью обусловлена его индивидуальными способностями и к анализу, и к трансу. Именно его индивидуализирующая сущность предрасполагает себя к принятию тех или иных форм постижения состояния самадхи.
Однако остается открытым вопрос о критериях выбора этих форм индивидуальностью. Имеет ли субъект их вообще? Ведь ум субъекта, сформированный логикой взаимосвязанных положений, не может предугадать, последствия направленных на достижение состояния самадхи действий. А следовательно, он должен сопротивляться такой возможности. Не в этом ли причина безуспешной практики трансовых техник европейцами: окультуренный ум выступает в роли фрустратора, останавливающего попытки осознанного вхождения субъекта в транс. Ум не может принять версию исчезновения самого себя.
Тем не менее доктрина дзен-учения выглядит следующим образом: достижение просветления возможно путем отказа от накопления субъектом теоретического знания, путем стремления к бедности и «неприобретению». Лао-цзы, как один из основоположников дзен-философии, писал: «Тот, кто ищет учености, каждый день обогащается. Тот, кто ищет дао, с каждым днем становится беднее. Он становится беднее и беднее, пока не приходит к “бездействию”. Бездействуя, он может достичь всего». В бедности «он становится пустым, свободным, истинным и обретает свой природный авторитет. И это порождает радость… у которой ничего нельзя отнять и к которой ничего нельзя прибавить…»[28]. Целью и смыслом жизни дзен-субъекта становится достижение состояния просветления через преодоление в самом себе потребности в обращении к рациональному уму.
Исходя из данных предпосылок постулируется положение, согласно которому в бедности снимается кармическая предопределенность субъекта и он становится истинным творцом своей судьбы: сознание просветленного адепта освобождается от привязанности к бытию вещей и тем самым от зависимости материального мира. Недостижение состояния самадхи оставляет человека в пространстве кармы, лишая его, таким образом, возможности обретения истинного знания о себе.
О мире, в котором человек может испытывать радость и чувствовать себя свободным, один из последователей дзен-буддизма Симон Вейль писал: «За этим миром скрывается реальность, вне пространства и времени… вне какой бы то ни было доступной человеческому познанию сферы. Голос этой реальности звучит в самом сердце человека в форме страстного стремления к абсолютному добру…» И далее (это представляется особенно интересным): «Эта реальность проявляется также в абсурдных парадоксах и в неразрешимых противоречиях, которые всегда являются пределом человеческой мысли, когда она движется исключительно в этом мире»[29]. Иными словами, каждый человек способен испытать состояние просветления в ситуации парадоксального действия.
Каким же путем адепты дзен-учения намереваются преодолеть свою зависимость от деятельности собственного ума и тем самым войти во врата самадхи, в котором бытие человека принадлежит ему самому? Достижение состояния просветления – «сатори» (через самадхи) – осуществляется посредством применения системы упражнений, получивших название «коаны».
Коаны с точки зрения обыденного сознания – абсурдные утверждения учителей дзен. Так, на вопрос одного из учеников: «Кто такой Будда?», учитель дзен Тосана ответил: «Три циня хлопка». Коаны представляют собой логическую ловушку для разума, попадая в которую, интеллект не в силах увидеть смысл в парадоксальной логике. Чтобы найти ответ, ученику предлагается посредством медитации «погрузиться» в исследование сущности коана, в результате которого происходит озарение, трансгрессивный скачок в сознании, приоткрывается истинное значение коана. Таким образом, техника коана является триггером, запускающим механизмы парадоксального мышления.
Процесс преодоления пределов рассудочного восприятия реальности, по учению Ринзая, предполагает четыре ступени:
1. Исчез человек, остались обстоятельства.
2. Исчезли обстоятельства, остался человек.
3. Нет ни человека, ни обстоятельств.
4. Есть человек, есть обстоятельства.
На первой ступени движения к истине ум ученика поглощен восприятием внешних обстоятельств; сознание сконцентрировано и направлено вовне. На второй – сознание направляется на исследование самого субъекта познания: по мере преодоления зависимости от влияния внешней среды как на телесном, так и на психологическом уровне, ученик сосредоточивает внимание на исследовании и постижении своего внутреннего бытия. Описание третьей ступени вызывает большие затруднения и, по существу, не может быть объективировано в силу исключительности индивидуального опыта переживания состояния просветления, которого достигает адепт на данном уровне самопознания. На этом уровне самопостижения ученик приобретает такие качества сознания, благодаря которым он становится способным не отражать в себе как внешние, так и внутренние обстоятельства. Его сознание, по-видимому, приобретает способность не удерживать знание. Находясь в «чистейшем состоянии существования», адепт становится объектом мира, теряя при этом свою субъективность: как единичное, внементальное существо, он более не воспринимает себя как личность, свое окружение как внешнюю среду Он продолжает существовать в реальности, но исчезает как познающий себя субъект. С прекращением аналитической деятельности исчезает его Я; субъект растворяется в небытии.
