Ричард Бендлер - Используйте свой мозг для изменений
Однако большинство людей так не думают. Подлежащая основа большей части психологии – это:"В чем проблема?» После того как психолог нашел проблеме название, он хочет узнать, когда вы сломались и что вас сломало. Тогда он думает, что знает, почему вы сломаны.
Если вы предположите, что некто сломан, то следующая задача – выяснить, можно ли его починить. Психологов никогда особо не интересовало, как вы сломались или как вы продолжаете поддерживать состояние сломанности.
Другая трудность с большей частью психологии состоит в том, что она изучает сломанных людей, чтобы понять, как их починить. Это похоже на исследование всех машин на свалке с целью понять, как заставить машины лучше ездить. Если вы изучите кучу шизофреников, вы можете узнать, как получается действительно хорошая шизофрения, – но вы не узнаете о том, чего у них не получается.
Обучая персонал психиатрической больницы, я предложил, чтобы они изучали своих шизофреников лишь столько времени, сколько нужно, чтобы понять, чего те не в состоянии делать. После этого они должны изучить нормальных людей, чтобы понять, как последние делают эти вещи, – так чтобы суметь научить этому шизофреников.
Например, у одной женщины была следующая проблема: если она что-нибудь себе придумывала, то несколькими минутами позже не могла отличить этого от воспоминания о чем-то, происшедшем в действительности. Когда она видела внутреннюю картину, у нее не было способа различить, было ли это нечто действительно ею виденное – или же то, что она вообразила. Это сбивало ее с толку и пугало сильнее любого фильма ужасов. Я предложил ей, придумывая картины, обводить их черной рамкой – чтобы, когда она потом их вспомнит, они отличались бы от других. Она попробовала, и это прекрасно сработало – за исключением тех картин, что она придумала до того, как я дал ей совет. Однако это было хорошее начало. Как только я сказал ей, что именно сделать, – она смогла сделать это идеально. И тем не менее история ее болезни была дюймов в шесть толщиной и содержала двенадцать лет психологического анализа и описаний того, как она дисгармонична. Они искали «глубокий скрытый внутренний смысл». Они слишком долго изучали поэзию и литературу. Изменение штука куда более простая, если вы знаете, что делать.
Большинство психологов думают, что общаться с сумасшедшими трудно. Это отчасти верно, но отчасти это еще и результат того, что они с сумасшедшими делают. Если некто ведет себя немного странно – его удаляют с воли, накачивают транквилизаторами и помещают в закрытые бараки вместе с еще тридцатью другими. За ним наблюдают 72 часа и говорят:"Черт! Он странно себя ведет». Ну, уж из нас-то никто, конечно, не повел бы себя странно.
Сколькие из вас прочли статью «Нормальные люди в безумных местах»? Социолог предложил группе здоровых, счастливых, готовых к выпуску студентов поступить в психиатрические больницы – ради эксперимента. У всех были диагностированы серьезные проблемы. Большинство из них выбиралось обратно с колоссальными трудностями, поскольку персонал считал, что желание выбраться было проявлением их болезни. И вы говорите о «Ловушке-22»! Пациенты сознавали, что эти студенты не были сумасшедшими; персонал – нет.
Несколько лет назад, когда я присматривался к различным методам изменения, большинство людей считали, что психологи и психиатры – это эксперты по личностному изменению. Мне казалось, что многие из них являют собой куда лучшие примеры психозов и неврозов. Вы когда-нибудь видели их? Как насчет инфантильной либидинозной реакции-формации? Любой, кто может говорить на этом языке, не имеет права называть других людей психами.
Многие психологи считают, что кататоники – действительно тяжелый случай, потому что их невозможно заставить общаться с вами. Они просто сидят в одной и той же позиции, даже не двигаясь, до тех пор, пока их кто-нибудь не сдвинет. На самом деле заставить кататоника общаться с вами очень легко. Все, что нужно сделать, – это треснуть его молотком по руке. Когда вы поднимете молоток, чтобы треснуть еще раз, – он отдернет руку и скажет:"Не делайте этого со мной!» Это не значит, что он «вылечился», но теперь он в том состоянии, в котором вы можете с ним общаться. Это начало.
Как-то раз я попросил местных психиатров прислать ко мне странных клиентов, с которыми у них возникали трудности. Я обнаружил, что с действительно странными клиентами работать проще – в конечном счете. Я считаю, что проще работать с отъявленным шизофреником, чем заставить «нормального» человека бросить курить, если он этого не хочет. Кажется, что психотики непредсказуемы, что они беспорядочно впрыгивают в свое безумие и выпрыгивают из него. Однако – как и все остальное в человеческом поведении
– психоз имеет упорядоченную структуру. Даже шизофреник не проснется в один прекрасный день маниакально-депрессивным психотиком. Если вы изучили, как работает эта структура, то можете впрыгивать его туда и обратно. Если вы достаточно хорошо ее изучили, то можете даже сами это проделывать. Если вы когда-нибудь захотите получить комнату в переполненной гостинице – нет способа эффективнее психотического припадка. Однако советую вам суметь выйти из припадка обратно, иначе комната, которую вы получите, будет обита войлоком.
Я всегда считал самым полезным подходом к психозу подход Джона Розена: войти в реальность психотика и потом испортить ее ему. Существует множество способов, какими это можно делать, и не все они очевидны. Например, у меня был один парень, который слышал из электрических розеток голос, заставлявший его делать разные вещи. Я вычислил, что, если я сделаю его галлюцинации реальностью, – он больше не будет шизофреником. Поэтому я спрятал динамик в розетку в своей приемной. Когда он вошел в комнату, розетка сказала:"Привет». Парень обернулся, посмотрел на нее и сказал: "Ты звучишь по-другому».
«Я новый голос. Ты думал, есть только один?»
«Откуда ты взялся?»
«Не твое дело».
Это заставило его сдвинуться. Поскольку он обязан был повиноваться, я использовал этот новый голос, чтобы давать ему инструкции, в которых он нуждался для изменения своего поведения. Беря реальность в свои руки, большинство людей реагируют на нее. Когда я беру реальность в руки, я ее искажаю! Я не верю, что люди дисгармоничны. Они просто обучены делать то, что делают. Многое из того, чему обучены люди, весьма удивительно; и честно говоря, вне психиатрических больниц я встречаю такое гораздо чаще, чем внутри.
Большая часть человеческого опыта не относится к реальности – он относится к разделяемой реальности. Есть люди, которые приходят к моей двери, дают мне комичные религиозные книжки и говорят, что через две недели будет конец света. Они говорят с ангелами, они говорят с Богом – но их не считают сумасшедшими. Но если человека поймают говорящим с ангелом в одиночку – его называют безумцем, забирают в психбольницу и до отказа начиняют лекарствами. Когда вы придумываете новую реальность – убедитесь лучше, что у вас найдется несколько друзей, которые ее разделят; иначе у вас могут быть большие неприятности. Это одна из причин, по которым я преподаю НЛП. Я хочу иметь хоть несколько человек, разделяющих эту реальность, чтобы меня не забрали люди в белых халатах.
У физиков тоже есть разделяемая реальность. За этим исключением, не такая уж на самом деле большая разница – быть физиком или шизофреником. Физики тоже говорят о вещах, которых нельзя увидеть. Сколькие из вас видели атом, не говоря уже об элементарной частице? Есть отличие: физики обычно немного более опытны в обращении со своими галлюцинациями, которые они называют «моделями» или «теориями». Когда одна из их галлюцинаций оказывается под угрозой из-за новых данных, физики изъявляют чуточку больше желания отказаться от своих старых идей.
Большинство из вас учили модель атома, согласно которой существует ядро, сделанное из протонов и нейтронов, и элементы, летающие вокруг, подобно маленьким планетам. Еще в 20-х годах Нильс Бор получил за это описание Нобелевскую премию. В течение более 50 лет эта модель была основой колоссального количества открытий и изобретений – типа пластика тех ногахайдовских стульев, на которых вы сидите.
Довольно недавно физики решили, что Боровское описание атома неверно. Меня заинтересовало, собираются ли они отобрать его Нобелевскую премию обратно; но потом я выяснил, что Бор умер и деньги уже потратил. На самом деле изумительно то, что все открытия, сделанные благодаря «неправильной» модели, по-прежнему при нас. Ногахайдовские стулья не исчезли с лица земли в момент, когда физики изменили свое мнение. Физика обычно предлагается как очень «объективная» наука; но я замечаю, что физика меняется – а мир остается прежним. Так что должно быть в физике что-то субъективное.
Эйнштейн был одним из моих детских героев. Он свел физику к тому, что психологи называют «управляемым воображением», а Эйнштейн называл «мысленным экспериментом». Он зрительно представил себе, как бы это было – прокатиться на конце светового луча. И люди говорят, что он был академичен и объективен! Одним из результатов этого конкретного мысленного эксперимента стала его знаменитая теория относительности.
