Владимир Леви - Искусство быть собой

Лидия К., кандидат философских наук, человек, приятный во всех отношениях, самолично заполнила две анкеты.

Первая называлась:

 «Иерархия ваших ценностей в убывающем порядке (от самого главного до самых незначительных мелочей). Минимум 10, максимум 100 пунктов».

 Получилось так:

1. Ощущение своей необходимости и полезности людям, обществу, человечеству.

2. Здоровье.

3. Счастье в любви и семейной жизни.

4. Интересная творческая работа.

5. Познание, расширение интеллектуального кругозора.

6. Общение, добрые отношения в коллективе.

7. Материальная обеспеченность.

. . . . . .

18. Красивая, модная обувь.

. . . . . .

55. Благоприятное мнение Марьи Гавриловны о моей личной жизни.

. . . . . .

71. Положительное отношение незнакомых мужчин к моей внешности.

. . . . . .

80. Чистота раковины в кухне.

. . . . . .

101. Наличие ножей и салфеток в столовой,  куда я изредка  захожу пообедать.

Вторая анкета:

«Ваши радости и огорчения по конкретным поводам в убывающем порядке. А. Что вас больше всего радует, приводит в хорошее  расположение духа? Б. Что раздражает, подавляет, приводит в скверное настроение? (Минимум 10, максимум 100 пунктов»).

 Вот что вышло:

А. Радости

1. Редкие звонки Н., даже если он в плохом настроении  (что  бывает как правило)

2. Удачная прическа

3. Комплименты шефа

4.Возможность утереть нос Тане Г.

5. Удачное выступление на семинаре

6. Хорошая книга

7. Опубликование моей статьи

8. Хороший фильм или спектакль

9. Хорошая погода

10. Беспричинный подъем (изредка)

. . . . . . . . . . .

100. (?!)

Б. Огорчения

1. Почти постоянная занятость Н. и его общение с К.

2. Беспардонные  сплетни  Татьяны Г.

3. Почти ежедневная кража газет из почтового ящика

4. Невозможность  найти хорошего парикмахера

5. Отвратительные  ухмылочки соседа по лестничной клетке,  с которым я никогда не разговариваю

6. Неуместные замечания Марьи Гавриловны по поводу  визитов моих знакомых

7. Ужасное  обслуживание  в  КБО

8. Задержка с переходом на ставку старшего

 . . . . . . . . . .

55.  Мой возраст: мало успела...

. . . . . . . . . . .

60. Беспричинная подавленность

. . . . . . . . . . .

99. Отсутствие  кое-какой необходимой литературы

Сопоставьте соответствующие пункты анкеты и вы видите? – Да, оказывается, иерархия объявленных ценностей и иерархия чувств по конкретным поводам не согласуются, как-то поменялись местами верхи и низы, и где-то нет логики. Похоже даже, что в некотором отношении эмоции идут наперекор ценностям, отвергают, опровергают их.

Так получается и у меня, и, возможно, у вас – почему же так, дорогой читатель? Почему столь часто, казалось бы, крупные события жизни оставляют нас странным образом равнодушными, а,  казалось бы,  мелочи странным образом будоражат?

Вот здесь и возникает необходимость в уточнении слов: совпадает ли, одно ли и то же ценность и значимость? По здравому смыслу как будто бы да, но здравый смысл, как известно, управляет нами глубоко не всегда. Зато в нас есть другие правители – БИОМАЯТНИКИ, которые занимаются своим делом

Я уже писал о них и в статьях, и в других книгах, здесь вы прочтете о них еще в нескольких местах, и придется, наверное, пару раз повториться. А сейчас посмотрите на схему 1 – шкала тонуса,  или маятник активности, главнейший из всех. К схеме этой мысленно обратимся еще не раз, это изображение и всех прочих маятников. (И среди них другого наиважнейшего: маятника эмоций, шкалы отношений и настроений).

На этой-то шкале и вершатся чудеса аутотренинга.

Схема проста, жизнь сложна. Маятник активности,  главный  мотор мозга и маховик жизни, имеет основной суточный ритм между сном и бодрствованием, но сверх того на него накладываются множественные, многослойные колебания в зависимости от еды и погоды, от ситуации и настроения, от состояния сосудов, состава крови и еще от многого-многого... И есть крайние состояния, некие резервные,  запретные зоны, достигаемые лишь в чрезвычайных положениях и в патологии, – исступление и судороги с одного края,  глубочайшие отключения, летаргия, шок, кома – с другого...

А если  еще учесть,  что все маятники связаны друг с другом, что человек, не успевший вовремя поесть, совсем не тот, что накормленный, и голодный сам себя, сытого, не разумеет; если иметь в виду, что голодный невыспавшийся совсем не то, что выспавшийся, но поевший, то сложность общей картины приобретает зловещие очертания. И однако, без шуток, все это нужно знать, чтобы понять и почувствовать пределы сознательного самоуправления. И у себя, и у других.

Обратите же внимание на срединную точку между Оживлением и  Покоем. Это Точка Равновесия, достичь ее непросто, но допустим, сейчас, читая эти строки, вы находитесь именно в ней, допустим, это точка сосредоточенности. Что вам мешает, не выпуская из рук книги, закрыть глаза и перейти в столь желаемую для многих область покоя?  Книга? Но это не такая уж большая помеха: и оживление и покой суть легкие качания маятника активности в пределах каждодневного бодрствования, и воля здесь царствует наравне с обстоятельствами. Вполне можно продвинуться и на следующую ступеньку,  подальше: если покой достигнут, нетрудно перейти в расслабление. На фоне оживления, если вы не утомлены, не больны и не огорчены, почти сама собой возникает бодрость. Расслабившись, легко задремать...

– Как бы не так! – слышу. Верно, для многих и простое расслабление, и обычное сосредоточение – тяжкие проблемы, о том и речь...

Но дальше – как трудно дальше! Какие-то упрямые внутренние заслоны – чем ближе к крайностям, тем сильнее – отгоняют волю обратно, назад, к серединке.

И правильно делают – отгоняют, если нет внутренней расположенности. Разумеется, если вам адски хочется спать, но вы бодрствуете, потому что надо, – стоит только прислониться... И конечно, если вы до предела взвинчены, но изо всех сил сдерживаетесь, стоит кому-нибудь...

Тогда уже трудно выйти, трудно вернуться... Тогда – только ждать пока отыграется (откричится, отвоюется, отоспится, кончится приступ) или прервать насильственно, импульсами извне, химией. Человек, провалившийся в сон, самобеспомощен, как и человек, бьющийся в судорогах, охваченный  исступленной яростью,  страстной любовью, отчаянной паникой, глубочайшей тоской.

Есть изречение: «Недостаточно встать, надо еще и проснуться». По утрам, в часы «пик», в городском транспорте можно лицезреть немалое число непроснувшихся товарищей, на первый взгляд вполне бодрых. Автор не советует с ними связываться именно по причине тесной связи двух маятников – тонуса и настроения: инерция одного влияет и на другой, даром что утро вечера мудренее.

Все биомаятники действуют инерционно. Все они в силу животной древности работают  грубо,  неопределенно-избыточно; неуклюже-косные, они  не  поспевают за переменой тонких сознательных указаний, которые, в свою очередь, не поспевают за жизнью. И когда маятник эмоций, например, в рядовом эпизоде выяснения отношений, перескакивает в зону неуправляемости, происходит предательский переворот, смещаются  координаты, ценности меняют свой порядок. Почему, спрашивается, человек, вполне сорокалетний в библиотеке или на улице, на работе оказывается юнцом, с женой не тянет выше подростка, со своими детьми сам ребенок, и притом упрямый и глупый, а заболев, делается младенцем? Почему в ответственных массовых ситуациях кое в ком из нас оперативно включается обезьяна, а в ситуациях обостренной борьбы за существование – крокодилы, удавы, саблезубые тигры, а также моллюски и прочая симпатичная живность? Что происходит с ценностями, столь многократно объявляемыми и утверждаемыми?

Наверное, вот что: разогнавшиеся маятники гасят их кратковременными, сиюминутными, но могучими значимостями. Приходится думать, что ценности и значимости внутри нас суть нечто различное, хотя и взаимосвязанное. Ценность, как бы она ни была субъективна, я могу с чем-то сравнить, выразить, осознать, пусть даже и запоздало («что имеем не храним, потерявши плачем»), а значимость... Здесь уже начинаются жесты и междометия. Примем такое определение: ценность – это осознанная значимость, а значимость – подсознательная ценность. В самом деле, внутренние ценности измеряются точно так же, как и ценности внешние, материальные – сравнением с эквивалентами («здоровье дороже денег», «свобода дороже жизни»); но значимости таких измерений иметь не могут; они измеряются нашими внутренними состояниями, они сами суть эти состояния. В речи ценности, худо-бедно, выражаются словами, значимости – интонациями.  Какова для вас внутренняя ценность ботиночного  шнурка? Вероятно, близка к нулевой. А если вы опаздываете к поезду, а шнурок рвется?.. Ценность стакана воды? А значимость в пустыне, при страшной жажде?..