Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием

- Кажется, я никогда не кончу эту окаянную работу. Неужели они не могут хоть немного мне помочь? Я просто выбиваюсь из сил, - говорит он мне по телефону.

Через два дня он снова звонит, и голос его звучит уже выше его обычного низкого регистра. Он закончил наконец свою работу. Он переписал всех до одного злосчастных «рецидивистов», отметил их имена, номера карточек и те обстоятельства, которые привели их обратно в сумасшед­ший дом.

- Теперь дело пойдет, - говорит Джек. - Если они уж однажды поправились от новых лекарств плюс нлз (неж­ная, любовная забота), то мы не сомневаемся в их вторич­ном выздоровлении. Мы рассматриваем их как потенциально излечимых. - И в голосе его чувствуется эта вера.

Я попытался было умерить энтузиазм Джека. Это потребует, вероятно, адского труда - снова их вылечить. Джек громко рассмеялся.

- Теперь уж мы научились. Теперь мы быстро нала­живаем их поведение внутривенным вливанием лекарств. Затем дня два уравновешиваем их психическое состояние лекарствами через рот и закрепляем их действие нежной любовью и заботой.

Джек Фергюсон - это танк, а не человек.

- А кто будет заниматься этим закреплением, когда они выйдут из больницы? - спросил я.

- Домашние врачи, частные практиканты, обществен­ные работники, - сказал Джек.

Вот уже много месяцев наблюдает он больных, возвращающихся в больницу из-за неправильного пользования лекарствами. Давно уже льется к нему поток писем от родственников, которые рассказывают о состоянии выписанных больных и спрашивают, нужно ли продолжать лечение. Как всякий хороший врач, Джек не любит отвечать на такие вопросы, не посмотрев больного. Но он положительно приходит в ярость оттого, что часть его предписаний идет насмарку из-за отсутствия медицинского наблюдения.

Джек понимает, что связь больницы с домашними вра­чами - это главное. С каждым выписанным больным идет сопроводительная карта о назначенном ему лечении и ука­заниями домашнему врачу, как это лечение проводить.

- Если эта система наладится, мы основательно сни­зим число повторных больных, - говорит Джек. - Девять из десяти, дающих рецидивы, скисают в домашней обста­новке из-за отсутствия надлежащего медицинского наблю­дения.

Джек уверен, что каждый компетентный врач поймет смысл такого наблюдения. Недостаточно дать больному и его родным пузырек лекарства и уйти, как это часто теперь делается при лечении инфекций антибиотиками. Психоте­рапевтические средства - это лекарства другого типа. Они не лечат психическую болезнь, ведь инсулин, например, не лечебное средство против диабета.

- Возьмите диабетика, - сказал Джек. - Если он пере­ел, доктор может повысить ему дозу инсулина. Если он не­доел, доктор сокращает дозу инсулина. Это такая же ка­чающаяся доска, как при душевных болезнях. Ни один хороший доктор не назначит больному уколы инсулина, не поинтересовавшись его диетой, - продолжает Джек. - То же самое при ненормальном поведении. Хороший доктор не станет накачивать больного новыми лекарствами, не убедившись в том, что больной получает дома надлежащую диету нежной, любовной заботы.

Джек говорит, что большинство врачей поймут это сравнение психической болезни с диабетом.

- Когда психически больной выходит из равновесия и переживает временную депрессию, - объясняет Джек, - то небольшая добавка успокоительного или сти­мулирующего средства поможет ему выдержать свою внут­реннюю бурю.

Затем Джек открывает домашним врачам простой сек­рет, как держать под контролем состояние выздоровевшего больного. Доктор может объяснить сущность нового лече­ния самим больным и их домашним.

- Это большое достоинство домашних врачей, что они проявляют интерес к своим больным, как к людям, - гово­рит Джек. - Они охотно будут работать с пациентами и их семьями, обучая их пользоваться новыми лекарствами, чтобы качающаяся доска поведения всегда была в равно­весии.

Перед Джеком ясная перспектива надежды, выросшая из той прозорливости, которую дал ему пережитый соб­ственный опыт безумия.

Для врачей гораздо легче наблюдать выздоровевших психически больных, чем держать под контролем тяжелых сердечных больных с помощью наперстянки или поддержи­вать ровное состояние у диабетиков инсулином. Почему? Потому, что у сердечников или диабетиков разрушитель­ный процесс может зайти очень далеко, прежде чем сами больные это почувствуют...

Малейшие признаки возврата психической болезни больной сразу чувствует е голове.

Как бы предвидя мой вопрос, Джек улыбнулся и сказал:

- Вы удивляетесь, почему мичиганские врачи уже сейчас не обслуживают выздоровевших психически больных? - он обезоружил меня своим ответом:

На данной стадии нельзя обвинять домашнего Рача, что он этим не занимается. Все это так ново. Но образец - вот он вам налицо. Ведь это как раз то, что они сделали в своей домашней заботе о больном, выписанном из Больницы ветеранов в Индианополисе...

«Я всячески старалась не брыкаться во время шоково­го лечения, - писала Елена Менцель. - После того как я начала принимать новые лекарства, последние два сеанса электрошока показались мне особенно ужасными».

Елена Менцель была выписана из больницы Траверз-Сити полтора года назад.

«Я кое-как еще сдерживалась на предпоследнем сеансе, но на последнем не выдержала и дико орала», - писала Елена.

Вскоре после того как шоковое лечение было заменено серпазилом, потом риталином, потом комбинацией серпазила с риталином, Елена вышла из своего дикого и страшного мира кошмаров и вернулась к реальной действительности. Потом она была отпущена на попечение своей сестры миссис Доротеи Шеффер, одной из надзирательниц Фергюсона - одной из его 107 «докторов».

«Дома я принимала сначала целую пилюлю, потом половинку, потом четвертинку, затем опять вернулась к половинке, тут мы с сестрой немного поспорили, - писала Елена. - Я чувствовала себя спокойнее на поло­винке».

Елена объясняет, почему пришлось немного повысить дозу во время рождественских праздников в 1955 году, - сказала Доротея Шеффер. - Предпраздничные хлопоты... подсчеты, сколько потратить на всяких родственников, не­много расшатали нам нервы.

Доротея Шеффер рассказывает, что вскоре после воз­вращения из больницы Елена стала носить с собой малень­кую коробочку с пилюлями.

- Когда Елена чувствует в этом потребность, она при­ходит и говорит мне, что увеличивает дозу серпазила или, наоборот, уменьшает ее.

Елена Менцель стала собственным врачом-психиатром на первой линии.

В записке, написанной для меня в очень разумной фор­ме и прекрасным почерком, она выказывает большую сооб­разительность.

«Если я забыла принять свою пилюльку, - пишет Елена, - я чувствую как становлюсь болтливой, суматошной, и, как только я это почувствовала, тотчас же принимаю забытую пилюлю! »

Доротея говорит, что теперь она уж не беспокоится насчет лекарств для Елены. Елена очень осторожна с ними.

«Если я забыла принять пилюлю и пошла куда-нибудь, - пишет Елена, - у меня начинается внутреннее волнение и мне трудно оставаться на людях».

Доротея рассказывает, что первое время после возвращения из больницы Елена была несколько расслабленной ленивой. Но потом она словно проснулась и поняла, что не зарабатывает себе на содержание. Доротея пришла до­мой и увидела, что Елена возится, как крот, выскребая и наващивая полы.

- Видишь, как хорошо стало? - спросила Елена.

Она даже выключила холодильник и вычистила плиту:

«Каждый вечер я откладываю дозу лекарств на следую­щий день, - пишет Елена. - Я всегда говорю Доротее, ког­да чувствую, что надо увеличить дозу серпа... А также когда сокращаю дозу».

Доротея вспоминает, как летом 1955 года Елена сама пошла и нанялась на прежнюю работу - обирать вишню.

- Трудно было поверить, что человек может так пере­мениться, - такая она была веселая и чистенькая.

К сожалению, работа была сезонная.

«Я начала бегать по разным учреждениям в поисках постоянной работы, - пишет Елена. (Она отклонила пред­ложение Доротеи обратиться к общественному работнику больницы с просьбой подыскать ей работу.) - И наконец в начале прошлого лета я устроилась на постоянную работу в прачечную».

- Елена очень гордится, что научилась сама себе де­лать перманент, - рассказывает Доротея. - Она прекрасно ухаживает за курами и лошадьми в нашей усадьбе. Она ко­пит деньги, чтобы завести кроликов. Она очень любит жи­вотных.

- Когда же я получу справку о своем выздоровлении? - Елена неотступно пристает с этим вопросом к Доротее.

- Пока еще рано, Елена. Ты еще не совсем уравновешенна.

Елена очень тщательно подсчитывает расходы на свои нужды и на желательные покупки и копит для этого день­ги; она добросовестно расплачивается с долгами и отдает свою долю для оплаты счетов, которые они получают.