Ромена Августова - Говори! Ты это можешь

На этой картине я вижу красивую комнату, не всю комнату, а только уютный уголок. Здесь я вижу рояль. Для красоты в комнате имеются картины — они висят на стене, и цветы стоят на рояле. Кресло тоже красивое, его кто-то отодвинул. Я вижу окно большое, а за ним ранняя весна.

Я. Как ты думаешь, пианист совсем ушел или еще вернется?

Гриша. Он вернется, потому что ноты оставил, пианино свое не закрыл и стул не поставил на место.

На этой картине я вижу маленькую церковь. Нет на картине солнца, и шевелятся кусты от ветра. Небо все в тучах. Еще есть остров. Когда на эту картину смотришь, грустно становится. Потому что здесь день пасмурный. И человек думает: «Ах, какая скучища!»

Я вижу реку и лодочки у берега. Кто-то катался и оставил лодки и куда-то ушел. Тихо, грустно, все спокойно.

Шел я, шел и набрел на прекрасный кусок леса. Такая красота! Ранняя осень, на земле ничего не валяется, все золотые листья на деревьях. Озеро посредине, вода блестит.

На этой картине я видел березки. Что лес стоит чудесный. Березки как будто прискакали на поляну. Это летний день был. Солнце светит, березки согревает и освещает. А лес густой и молчаливый, спокойный. Березки выскочили, как подружки, потанцевать. Небо голубое. Короче, прекрасный летний пейзаж.

Я спрашиваю детей: почему художнику захотелось нарисовать эту картину? Что за цветы в букете на картине, как они называются? В какой комнате ты хотел бы жить: в той, что с роялем, или в той, где только стул и ободранная стена? Как ты думаешь, кто эта грустная девочка, из какой она сказки? Почему она так пригорюнилась? Вот это очень красивый пейзаж: голубое небо, пушистые белые облака, тонкие березки стоят по колено в воде. А если все эти березки срубить, так что останутся одни пни, а в воду набросать палки, бутылки, пакеты — что тогда будет?

Детям очень нравится с указкой в руках заменять собой экскурсовода, лучше всего в этой роли выступает Фиона. Детские слайды с обезьянками и мишками не вызывают у ребят никакого интереса — слишком все просто! А уж слайды со схематическим изображением комнаты — стол, стул, диван, окно, дверь, случайно попавшие в нашу коллекцию, — тем более. В том же роде «обувь», «фрукты», «овощи» — выпущенный лет двадцать тому назад дидактический материал для школьников младших классов. Бедные школьники! Надеюсь, сейчас их уже ничем подобным не мучают.

А теперь новое задание. Допустим, ты художник. Как бы ты изобразил весну? А полянку? А море? Представь себе мысленно свою картину и расскажи, что ты нарисуешь на ней и где разместишь березки, озерцо или речку, лодочки на воде.

Пусть примитивно, пусть очень приблизительно ребенок представляет себе предполагаемую картину — и все-таки он учится видеть невидимое и на какую-то минуту ощущает себя творцом. В самом деле, картина — это ведь не просто черканье карандашом по бумаге!

Так что же будем рисовать? Берег реки, какой-нибудь натюрморт — всякие фрукты, вазы, бокалы, нож, лимон рядом? Шторм на море? Может быть, нарисовать лето?

Пусть будет лето. Гриша перечисляет все, что должно быть на картине: кусты, трава, небольшой домик, сарай, забор и голуби. Солнце в небе. Я добавляю: «Можно радугу нарисовать». Мысль нарисовать радугу очень вдохновляет Гришу. Картина будет называться «После дождя».

Ну вот, готово. Гриша нарисовал прямоугольник — раму, и мы продумываем композицию. Ни он, ни я особым талантом по части живописи не блещем, поэтому намечаем все схематически. Дом у Гриши добрался до облаков на небе, это не годится. Ведь мы рисуем деревню. И в деревне не бывает таких высоких домов.

Гриша очень доволен. Хоть и достаточно условное (хорошо получились только забор и солнце) — все-таки наше творение нас удовлетворяет.

А как бы мы нарисовали эту картину, если бы были настоящими художниками? Трава и крыша сарая должны казаться мокрыми и блестеть, голуби сидят кучкой, тоже намокли и не решаются взлететь. Изобразить это нам не под силу. Но ведь самое прекрасное на картине — это радуга! А радуга у нас получилась великолепно.

Теперь посмотрим, как такой сюжет представлен на наших слайдах.

Вот картина Н. Крымова «После весеннего дождя». На ней и радуга, и дом, и кусты, и забор. Из окна выглядывает женщина, — наверное, хочет посмотреть, кончился ли дождь. Листва на деревьях изображена как сплошная масса, намокли и слиплись листочки. Есть еще «После дождя» Куинджи и «После грозы» Н. Дубровского. Тоже хорошие картины, но радуги на них нет.

Конечно, еще лучше, если ребенок на самом деле учится рисовать. В этом смысле самый способный у нас Саркис.

С Саркисом мы тоже рисуем, только не пейзажи, а интерьеры. Начертив предварительно прямоугольник — комнату, «расставляем мебель», раскладывая вырезанные из рекламных проспектов диван, стол, шкаф. Диванов и кресел у нас десятки всех существующих на свете образцов. Саркис долго их перебирает, затем раз и навсегда делает свой выбор — диван с цветочками подходит ему больше всего.

Распределяем все по местам. Чего не хватает? Саркис встает из-за стола, прохаживается но комнате. Книжный шкаф, полки, есть еще наш маленький стол для занятий, четыре стула, пианино. Ну пианино нам не нарисовать, изобразим его условно.

Что у нас на столе? А на полке? Книги, вазочка, стаканчик с карандашами. Как можем, рисуем.

Память у Саркиса прекрасная. Он замечает все — тот самый Саркис, который в 6 лет не знал ни единого слова, не понимал ни одной просьбы, который смотрел, уставясь в одну точку, и ничего не видел в книжке.

На рисунках Саркиса и поезд, и дом, и петушки, и курочки. У избушки курьи ножки, у поезда колеса, окошки, дым из трубы идет, на рельсах шпалы. Саркис рисует ежика с восемью ногами. Мама удивляется: «Разве у ежа восемь ног?» — «Чтоб не упал!» — поясняет Саркис. Солнце на всех рисунках улыбается во весь рот, но больше всего мне нравятся его автопортреты.

Попутно спрашиваю, что можно нарисовать желтым карандашом? Солнце, песок, лимон, осенние листья, цыпленка и утенка. А голубым? Небо, воду в речке, цветок колокольчик, незабудку, глаза бывают голубые.

С оранжевым цветом всего труднее: ну конечно, апельсин, мандарин, морковку, а что еще? Цветочки календулы, «ноготки», вот что. Грибок подосиновик.

Рисование помогает нам в целом ряде случаев. Рассматривая картинку, на которой кошка, побежавшая через улицу, получила серьезную травму, мы с Саркисом твердили: «Красный свет! Нельзя бежать!» Говорили то же самое, когда ехали в машине и останавливались перед светофором. И Саркис не мог взять в толк, почему же мы тем не менее едем на красный свет, сколько ни объясняла ему мама, что одновременно загоревшаяся зеленая стрелка позволяет двигаться, осуществляя повороты.

Мы взяли альбом, нарисовали красный кружок: «Нельзя, нельзя ехать на красный свет! А теперь можно!» — рисуем зеленую стрелку. Как всегда, пришлось последовательно объяснить два отдельных момента — и все стало ясно.

Я объясняю Ване, что такое профиль, и прошу его к следующему уроку нарисовать профили папы, мамы и дедушки: Ваня приносит мне два больших листа с рисунками и рассказывает, как он их сделал:

— Я нарисовал профили. Я взял бумагу, фломастер, и дедушка сел на скамейку. Я натянул бумагу на дверь. А в комнате горела лампа. Я делал нос, рот, губы. И волосы.

Я. А что на бумаге было?

Ваня молчит. Желая подсказать ответ, бабушка шевелит губами: «Профиль, профиль…»

Ваня говорит после долгого раздумья.

— Тень. Из тени получился профиль.

Глава XI

Фантазийные представления

Виталик и Гриша входят в комнату. «Стойте! В комнате по колено каши!» Мальчики в полном недоумении смотрят на меня. «Горшочек варил-варил, вот и наварил». Они садятся на диван, а я продолжаю разрабатывать сюжет. Улучив минуту, когда я выхожу из комнаты, Гриша шепчет маме: «Сегодня Ромена какая-то глупая».

«Представь себе, Вера, что это не комната, а лес. Кругом трава, цветы, грибочки. Что еще?» Вера сосредоточенно вглядывается — корзина, из которой вываливается бумажный мусор, поломанный стул, стол, заваленный служебными бумагами отца. После некоторого молчания: «Непохоже».

На урок пришел 5-летний Ваня. «Пойдем кур таскать», — шепчет он мне вместо приветствия. Ваня то волк, то лиса, то акула, то привидение. Его не смутишь выдумкой насчет каши. Он задирает штаны, кряхтя нагибается и, чавкая, «ест кашу», изображая собачку, затем с трудом пробирается к дивану и, сев на него, чистит брюки. Он давно уже, явившись на занятия, угощает меня воображаемыми мороженым, бананами, йогуртом. И всякий раз сообщает что-нибудь новенькое.