Филипп Зимбардо - Застенчивость

Для лучшего усвоения навыков на практике незаменимой оказывается ролевая игра в условиях, максимально приближенных к тем, которые обычно вызывают тревогу (танцы, экзамен, приглашение на свидание, беседа, интервью или даже организация вечеринки).

Важной частью клинической работы является домашнее задание. Пациенты должны в реальной жизни выполнить ряд упражнений (типа тех, что приведены во II части этой книги) и зафиксировать их результаты. Таким способом снижение застенчивости, наблюдаемое в условиях клиники, распространяется на всю сферу жизнедеятельности человека и приобретает долговременный характер.

Помимо использования конкретных методов терапевтического воздействия мы стараемся внушить нашим пациентам несколько основополагающих принципов, на которые уже не раз обращали ваше внимание в этой книге.

Вы способны владеть собой, своими чувствами и действиями. Вы ответственны за эти чувства и действия, а также за их последствия.

Вы выбрали образ застенчивого человека и научились вести себя в соответствии с этим образом. Теперь вы должны сделать иной выбор, если хотите отказаться от дурных привычек и выработать полезные навыки, которые наилучшим образом послужат вашим интересам.

Вы вольны сделать нечто, даже если другие утверждают, что вы этого не можете; вы вольны чего-то не делать, даже если другие считают, что вы это сделать должны.

И что, пожалуй, самое важное — мы подводим людей к тому, чтобы отказаться от изоляции и нарциссического одиночества в пользу гуманных человеческих отношений, наполняющих смыслом существование. Теолог Мартин Бубер пишет об этом так:

Человек ищет в другом человеке подтверждение своего существования и желает присутствовать в бытии другого. В глубине души он жаждет того «да», которое позволяет ему существовать и которое может исходить только от другого человека.

11. Как предотвратить застенчивость в обществе

Тема последней главы этой книги ясно звучит в одной истории, которую любил рассказывать мой дед.

Однажды в приёмной сельской больницы на Сицилии трое пациентов спорили о достоинствах врачей.

Сеньор Нинни утверждал: «Нет другого такого искусного хирурга, как тот, что лечил меня. Он ухитрился безболезненно извлечь из моей ноги колючки, на которые я нечаянно наступил, когда пас овец».

«Никто не сравнится с доктором Бачигалуппи. Он изобрёл самую лучшую мазь и вылечил ею мои руки, которые я ободрал верёвкой, вытаскивая лодку».

«Простые лекарства от простых болезней», — сказал третий. «Каждый раз, когда я ломаю голову, чем накормить семью, то, как научил меня добрый доктор Одрабмиц, гипнотизирую себя и воображаю, что на небе для всех есть огромный пирог».

Не зная, кому из докторов отдать предпочтение, они обратились к старому привратнику, слышавшему весь разговор: «Старик, ты все слышал. Скажи, кто наилучший доктор?» «Все они, конечно, большие мастера своего дела. Я человек простой и неучёный и не могу вам помочь выбрать наилучшего. Всё, что я могу, — так это дать тебе пару башмаков, сеньор Нинни, перчатки — тебе, рыбак, а тебе, мой голодный друг, — миску спагетти сегодня и работу на завтра».

Мораль. Иной раз простыми средствами предотвратить беду мудрее, чем потом утончёнными методами с нею бороться.

Итак, во II части этой книги речь шла о том, как самому стать менее застенчивым и помочь в этом другим. Было предложено много разных способов преодоления того нежелательного воздействия, которое застенчивость оказывает на нашу жизнь. Общей идеей выступал принцип изменения человека, его мыслей, чувств, слов и поступков. И вторым общим принципом было преодоление застенчивости после того, как она уже возникла.

В этой последней главе я хотел бы поделиться с вами соображениями по поводу иного аспекта проблемы — предотвращения застенчивости до того, как она возникнет, посредством изменения культурных ценностей, социальных норм и жизненных обстоятельств. Конечно, это чрезвычайно широкая проблема, но если её разрешить, удастся добиться более значительных и долговременных результатов.

Есть два пути изменения нежелательного поведения: изменение его последствий или же изменение его причин. Первое — главный принцип модификации поведения; второе — основа превентивных стратегий. Одно предусматривает излечение от страдания, другое позволяет обезопасить себя от страданий. Отдельных индивидов можно вылечить от болезни с помощью терапевтических приёмов; общество можно застраховать от болезни, ликвидировав условия, её вызывающие. Какой путь избрать? Ответ на этот вопрос зависит не только от того, решились ли вы действовать, когда застенчивость уже возникла, или ещё нет. Различие заключается в самой философии лечения или социальных перемен.

Поскольку застенчивость существует и являет собой крайне неприятную проблему для многих людей, то существует и необходимость оказать этим людям немедленную помощь. Но в то же время мы можем и должны работать над тем, чтобы застраховать других от столкновения с этой проблемой. В борьбе с застенчивостью следует использовать оба подхода. Но, конечно, воплотить этот идеал на практике нелегко.

Анализируя застенчивость, мы сконцентрировали внимание на застенчивом человеке и именно на человека возложили ответственность за решение его проблем. Ну а социальные и культурные предпосылки застенчивости? Можно ли изменить их с помощью приёмов релаксации, формирования уверенности в себе и подобных методов само помощи? Конечно нет. И новое поколение застенчивых уже готовится занять место тех, кто каким-то образом сумел из «застенчивых сегодня» стать «застенчивыми вчера». Несмотря на перемены в отдельных людях, система остаётся незыблемой. И никакими чудесными лекарствами не совладать с эпидемией.

Порой мы отказываемся от необходимых перемен, так как привыкли изменять людей, а не обстоятельства. Иногда человек не может найти решение, поскольку его состояние непосредственно является одним из условий задачи. Иногда проблему вообще не принимают как таковую, потому что и представить себе не могут альтернатив.

Отказаться от этих заблуждений будет легче, если ознакомиться с примерами того, как изменение условий оказывается более эффективным, чем попытки переделать «неудобных людей».

В колонии для несовершеннолетних преступников в Вашингтоне персонал столкнулся с неразрешимой проблемой жестокости среди заключённых. Были испробованы методы психологического консультирования и психотерапии среди злостных нарушителей, сдержанное поведение поощрялось, а возмутителей спокойствия строго наказывали. С насилием не удавалось справиться до тех пор, пока не был предпринят анализ вызывавших его условий. Большинство инцидентов возникало в коридорах, главных образом на поворотах, где часто можно было столкнуться с человеком, выходящим навстречу из-за угла. Один толчок вызывал другой, и вскоре желание дать сдачи приводило к драке. Простое решение заключалось в том, чтобы расширить проход и закруглить поворот. С исчезновением повода для столкновений насилие пошло на убыль.

Чтобы не допустить превышения скорости автомашин на городских улицах, оказалось недостаточно предупредительных дорожных знаков, высоких штрафов и увещеваний через прессу. Но установка специальных заграждений возымела эффект. Один чувствительный удар для лихача приобрёл большую убедительность, чем несколько предупреждений.

На протяжении многих лет преподавательской работы меня преследовала одна проблема (кстати, чрезвычайно часто возникающая в военных учебных заведениях) — шпаргалки. Чтобы их устранить, я использовал множество способов, но всегда оказывался менее изобретательным, чем студенты. Да и мои аргументы оказывались слабее, чем те причины, которые побуждали студентов хитрить. Призывы к совести не воспринимались, пристальный контроль не давал результатов. В конце концов несколько злостных нарушителей в назидание другим были исключены. И тогда я понял, что искал не там, где следует.

Присутствуя на административном разбирательстве очередного инцидента, я вдруг осознал бесполезность подобных мероприятий. Судили обычно того, кто совершил проступок, не обращая внимания на то, почему он это сделал. Основной причиной была отчаянная конкуренция студентов в борьбе за вожделенный высший балл (А), выставлявшийся лишь немногим лучшим. Кроме того, каждый был встревожен в преддверии экзамена и не был уверен, что отвечать потребуется именно то, что он выучил. И наконец, играла свою роль обезличенная и строгая атмосфера экзамена — каждый студент противопоставлялся остальным.