Асексуалы. Почему люди не хотят секса, когда сексуальность возведена в культ - Анджела Чэнь
Не обращайте внимания на закон. В культурном отношении нет единого мнения о сексуальных правах в отношениях. Адвокат и активистка консервативного направления Филлис Шлафли, например, сказала: «Выйдя замуж, женщина дала согласие на секс, и я не думаю, что это можно назвать изнасилованием»[177]. Филлис Шлафли известна своей антифеминистской позицией, но здесь она выражает сомнение, которое испытывали многие политики. Статьи в популярных журналах, таких как Essence[178] и HuffPost[179], отвечают на вопросы о том, является ли секс обязанностью в браке. Люди задают тот же вопрос на таких сайтах, как Quora[180] и MetaFilter[181], задумываясь о том, насколько далеко простираются их обязательства.
Вопросы не всегда проистекают из чувства железного долга, навязанного извне. Они могут возникать из-за нашего желания поступать хорошо с теми, кого мы любим и кто любит нас. Незнакомец в баре, которого мы отвергаем, может найти кого-нибудь еще, мысленно обругать нас и забыть об этом случае. Партнер почувствует боль гораздо острее. Отказ будет принят близко к сердцу, особенно если он решит, что «нет» было сказано без уважительной причины. Если мы моногамны, наши партнеры не могут заниматься сексом с кем-то другим. Их чувство обиды и грусть реальны и долговечны.
* * *
И все же асы отвергают идею о необходимости достаточно веской причины. Просто «нет» достаточно, и это касается каждого человека. Если мы считаем, что люди не обязаны заниматься сексом с незнакомцами и что незнакомцы не вправе требовать секса, мы должны считать, что люди не обязаны заниматься сексом с партнерами и что партнеры, какими бы любящими или хорошими они ни были, тоже не вправе требовать секса. Пока люди не знают об асексуальности – черт возьми, забудьте о ярлыке, пока они не знают, что нормально говорить «нет» в любой момент, по любой причине и в любом контексте, – половое воспитание, секс-терапия и популярные изображения секса являются неполными, и у людей нет соответствующей информации для полного согласия.
Часто один из партнеров хочет восстановить или усилить половое влечение; работать над достижением этой цели – нормально. Также часто один партнер чувствует давление, заставляющее его делать это, в то время как другой ничего не делает. Это не нормально.
Проблема не в отсутствии желания. Подумайте только: если бы у обоих партнеров был одинаково низкий уровень желания, это не было бы проблемой. Несовместимость – вот проблема, которая требует общего решения. Асы постоянно говорят, что с моральной точки зрения неправильно всегда идти навстречу партнеру, который хочет заниматься сексом. Если один человек хочет заниматься сексом так же сильно, как другой не хочет, их потребности равны, и одно желание не должно преобладать над другим. (Не говоря уже о том, что, когда речь идет о возможном сексе с незнакомцем, большинство людей сразу соглашаются с тем, что гораздо важнее уважать желания человека, который не хочет заниматься сексом, чем желания человека, который этого хочет.)
К тому же так легко бессознательно считать себя обязанным и виноватым, когда собственные потребности имеют меньшее значение. Эпистемическая несправедливость может быть нормой, а невысказанные социальные правила обладают силой. Попросить человека поработать над собой, чтобы чаще заниматься сексом, кажется естественным и интуитивно понятным, но представьте, что вы просите алло-партнера соблюдать целомудрие. Это едва ли возможно. Фармацевтические компании хотят продавать усилители либидо, а не разрабатывать лекарства, снижающие его. В интервью The Cut, говоря о помощи парам в решении сексуальных проблем, сексопатолог подытожил, что «на самом деле все сводится к человеку, который испытывает отвращение»[182]. И, по тщательно собранным данным социолога Теа Каччиони, женщины особенно чувствуют личную ответственность за работу над своей сексуальностью и качеством совместной сексуальной жизни[183].
Алисия, ученая-феминистка с алло-партнером, не думала, что с ней что-то не так, но все же годами принимала лекарства, пытаясь «исправить» у себя отсутствие интереса к сексу. «Все время в глубине души у меня было достаточно уверенности, чтобы спросить себя: действительно ли это проблема? – говорит она. – Но без асексуальности, без особого языка и сообщества – что я могла сделать? Я пыталась что-то исправить. Осознание собственной асексуальности избавило меня от этого».
Конечно, точно так же как один человек имеет право сказать «нет» раз и навсегда, другой имеет право отдавать приоритет собственным сексуальным потребностям. Для партнера с более высоким уровнем желания разница между установлением границ и принуждением сводится к разнице между утверждением, что вы уважаете предпочтения, но секс нарушает условия договора, и заявлением, что вы больны и занимались бы сексом, если бы не болели. Партнер с более высоким уровнем желания имеет право знать, чего ожидать, и он имеет право разорвать отношения из-за нехватки секса. Как бы то ни было, я считаю, что секс может привести к расторжению договора по инициативе любой из сторон. (В следующей главе мы обсудим, как решают сексуальные вопросы пары ас-алло.) Я наблюдала, как друзья-аллосексуалы ходили на терапию из-за разного сексуального темперамента, пытаясь наладить сексуальную жизнь; я видела, как они были несчастны, и советовала им прекратить отношения. Различия в либидо могут стать источником стыда для обеих сторон, и утверждение, что секс вообще не имеет значения, или осуждение кого-то за желание уйти бесполезны. Если секс важен, не надо пытаться изменить или обвинить себя. Это нормально – уйти и заняться сексом с тем, кто тоже хочет секса. Просто помните, что уход по сексуальным мотивам не означает, что другой человек был неправ.
* * *
Рассказы о повсеместном сексуальном желании не просто затрудняют отказ; излишне все упрощая, они также мешают честно говорить о сексуальном опыте. Принудительная сексуальность скрывается за популярным лозунгом «Изнасилование – это не секс, это насилие» – идеей, популяризированной писательницей-феминисткой Сьюзан Браунмиллер в новаторской книге 1975 года «Против нашей воли: мужчины, женщины и изнасилование». В книге, которая привнесла проблему изнасилования в национальное сознание, утверждается, что изнасилование часто носит символический характер, мотивируется желанием контролировать, а не желанием секса, и является способом для мужчин контролировать женщин и удерживать их в «состоянии страха»[184]. Публикация «Против нашей воли…» всколыхнула общественность и заложила основу для современного понимания изнасилования, поддерживая мысль о том, что аргументы в пользу обвинения жертвы в сексуальном искушении насильника являются нонсенсом.
Лозунг «Изнасилование – это не секс, это насилие» быстро проник в массовую культуру и на протяжении десятилетий был призывом к сплочению.
