Диана Видра - Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде
5) Ребенок должен учиться не бояться споров и различия мнений! Обычно, если мама или папа злы на маленького ребенка, у него возникает страх: «А будут ли они меня еще любить?» Точно так же он боится своего собственного гнева на родителей: «А вдруг мои злые пожелания исполнятся? Простит ли меня мама или будет мне мстить?» и т. д. Абсолютно нормальные для маленьких детей пожелания смерти (для малыша «умереть» и «исчезнуть навсегда» это одно и то же) постепенно, начиная с четвертого года жизни, вытесняются и их заменяют другие, менее предосудительные, формы. Если в семье все нормально и страшные опасения ребенка не оправдываются, мама и папа продолжают его любить и на примере их отношений он видит, что за разногласиями всегда следует безоблачное небо примирения, он учится достаточно бесстрашно переживать как конфликты с родителями, так и свои собственные агрессивные импульсы.
Для детей развода это становится чрезвычайно трудным, поскольку уже сам развод стал серьезным свидетельством наказания за злые помыслы, а разногласия родителей привели к полному разрыву отношений, и любовь потерпела крах. В дальнейшем ребенок также не имеет возможности научиться бесстрашному обращению с конфликтами и проявлениями агрессивности, поскольку новые семейные разногласия не только не могут показать ему положительного примера с благополучным исходом, а напротив, они ввергают его самого в мучительный конфликт лояльности.
6) Брак как модель гетеросексуального партнерства. Любовные отношения и супружество — с психоаналитической точки зрения — имеют два бессознательных корня. Во-первых, человек переносит на партнера образцы отношений, усвоенные в детстве, что в известном смысле превращает его в отца, в мать, порой в брата или бабушку. Во-вторых, человек идентифицирует себя с собственными отцом или матерью и с их обоюдными отношениями. Так брак становится центральной бессознательной моделью, по которой строятся все его дальнейшие отношения, и даже в тех случаях, когда дети сознательно не желают в том или ином походить на своих родителей. Когда ребенок растет в более-менее счастливой семье, в нем укрепляется вера в возможность удовлетворительных отношений между мужчиной и женщиной.
К сожалению, в разведенной семье такая модель у ребенка отсутствует, более того, он по-своему убеждается в том, что отношения мужчины и женщины, скорее всего, уже заранее обречены на провал.
7) Так называемое «компенсационное триангулирование» вступает в силу там, где, например, мать по каким бы то ни было причинам, — то ли из-за отсутствия времени, то ли в силу своих личных свойств, — не в состоянии удовлетворить определенные и очень важные для развития ребенка запросы, но зато на помощь приходит отец. Например, если отец часто берет ребенка на руки, поет ему песенки и носит его на руках, то ребенок легче переносит неспособность матери к подобной интимности, он меньше упрекает ее и не делает из этого вывода, что она его не любит.
Мы уже говорили о том, что там, где «компенсационное триангулирование» играло важную роль, развод для ребенка особенно драматичен. В этом случае «недостатки» матери становятся очевидными, и ребенок думает так: «Мало того, что я теперь так редко вижу папу, так еще и мама изменилась ко мне...».
8) Мир отца не исчерпывается ролью «третьего объекта» и партнера матери. Он демонстрирует «мужскую» сторону жизни. Несмотря на то, что за последние десятилетия общественное понимание «мужского» и «женского» характера сильно изменилось, тем не менее в любой эпохе существует разделение ролей между мужчиной и женщиной и это касается не только распределения работы по дому. Прежде всего, мужчина или отец представляет собою «внешний мир», он «менее раним» по отношению к проступкам и проявлениям агрессивности со стороны ребенка, а также демонстрирует пример конкурентоспособности и самоутверждения. А пример олицетворения профессионального успеха и общественного положения сегодня играет огромную роль не только для становления характера мальчика, но и девочки.
Эта роль репрезентации «внешнего мира», по мнению Фигдора, вряд ли может быть воспринята третьей персоной, если эта персона женщина. Ребенок, уже начиная с шестимесячного возраста, начинает сознавать различие между понятиями «отец» и «мать», «мужчина» и «женщина». И в дальнейшем, когда он сам станет родителем, его самопонимание себя в данной роли будет зависеть от этих первых впечатлений. Женщина, уже по причине своего голоса и других физических признаков, активизирует в младенце специфические ожидания, направленные на мать. Бывает такое, что тщеславие отца толкает его к намерению уязвить жену, проявив себя «лучшей матерью», но он не может быть матерью иначе, чем это делает женщина, а значит, ему не остается ничего более, как ограничить свою «мужественность» по отношению к ребенку. Следует, однако, заметить, что такой поворот ведет к тяжелым осложнениям как для развития ребенка, так и для семьи в целом.
В бессознательном мужчине ребенок скорее является продуктом, чем частью собственного тела, и поэтому он гораздо в меньшей степени пробуждает в нем инстинкт защиты. Отцы и играют с детьми более рискованно и неосторожно. Таким образом, отец для маленького ребенка становится источником радости и удовольствия, которые происходят «извне», в отличие от тех, что происходят из возможности тесного и нового воссоединения с матерью. Мы видим, что и здесь отец и мать лишь в небольшой степени компенсируют друг друга.
Однако в разведенных семьях в этом отношении все же имеются шансы частичного восполнения дефицита: с одной стороны, если дети достаточно часто видятся с отцом и их отношения продолжают оставаться теплыми, и, во-вторых, если другие мужчины окружения — дедушка, дядя, воспитатель, которым ребенок доверяет и симпатизирует, в этом отношении частично заменяют отца.
9) Как мы уже знаем, в возрасте между четвертым и седьмым годом ребенок проходит так называемую «эдипову фазу» развития, во время которой в нем развивается понятие о собственной сексуальной идентичности: девочка понимает, что она — как мама, а мальчик, что он — как папа. И здесь тройственные отношения чрезвычайно важны. Мы уже говорили, как важно в эти годы присутствие отца, который любит и ребенка, и его мать, и к каким печальным последствиям ведет отсутствие такого отца.
Предположим, развод произошел после благополучного завершения этой фазы, и развитие ребенка находится на должном уровне. «Однако шести- или семилетний ребенок только тогда может бесконфликтно вынашивать свое представление о том, что он «мужчина, как папа», когда он в состоянии в действительности, как «настоящий мужчина», удовлетворять мать, защищать семью, иметь успех и т. п. Пока эти задания выполняет отец, ребенок как бы приобщается к нему, отец в известной степени «магическим» образом приходит на помощь мужским иллюзиям сына. Без этой помощи реальность грозит сорвать такую «мужскую идентификацию» и тогда ущемленное самолюбие дает мощный импульс для роста идентификации с достижимым сильным объектом — матерью».
Можно подумать, что девочкам в этом отношении легче и отсутствие отца не влияет на ее идентификацию с матерью. Но сексуальная ориентация развивается также и на основе опыта с разнополым родителем, и здесь маленькой девочке, как и маленькому мальчику, приходится бороться с идеализацией или, напротив, с пренебрежением. В первом случае она потом всю жизнь будет искать недостижимый идеал «настоящего мужчины», а во втором — станет презирать всех мужчин в целом, считая их никудышными, никчемными существами. Кроме того, у девочки, покинутой отцом, развивается комплекс неполноценности и на примере матери в ней деформируется представление о женщине вообще: быть женщиной означает быть ущемленной, беспомощной, ненужной и несчастной.
Есть ли шансы преодоления этих трудностей в послеразводной семье? Фигдор считает, в какой-то степени да. Но тут должны быть соблюдены три условия. Во-первых, в отношениях детей с разведенным отцом должна присутствовать известная доля «повседневности» для того, чтобы затруднить им как столь далекую от реальности идеализацию, так и пренебрежение. А для этого отец должен принимать активное участие во всех делах ребенка, включая школьные, и надо иметь возможность почаще говорить об отце с матерью, а также время от времени проводить с отцом короткие отпуска, чтобы встречи с ним были не просто праздничными часами, а обычными буднями. Второе условие: важно, чтобы мать хорошо себя чувствовала как женщина, чтобы у нее были свои личные интересы и увлечения. Мальчика в этом случае перестанет мучить чувство вины, что его одного матери недостаточно, а у девочки появится счастливый пример для подражания. И третье: мать должна стремиться развивать контакты детей с другими положительными мужскими персонами, будь то родственники, знакомые, учителя, руководители кружков и спортивных секций.
