Личность и патология деятельности - Блюма Вульфовна Зейгарник
Приведенные экспериментальные данные показывают, что суждения больных этой группы отражают лишь случайную, поверхностную сторону явлений. Особенно четко это обнаруживается в опыте на классификацию предметов. Больные способны к выделению общего признака, но последний является до того общим, что, в конечном счете, не отражает истинных конкретных отношений между предметами. Так, больной Д. понял, что надо выделить обобщенный признак, по которому следует объединить предметы, но выделяет его, исходя из высоких «теоретических» позиций: адекватную сортировку карточек на «животные, растения, люди» он считает «обывательской».
Точно таким же неадекватным является и способ решения больного М., когда он объединяет вилку, стол и лопату по принципу «твердости». Конечно, «твердость» является признаком, характерным и для вилки, стола и лопаты, но этот признак является настолько общим, что выходит за пределы содержательной стороны явлений. То же самое можно сказать по поводу объединения в одну группу лошади, гриба и карандаша по признаку связи «органического с неорганическим». Любые отношения сближаются даже в тех случаях, когда они бессмысленны. Реальные различия и сходства между предметами не принимаются во внимание и не служат контролем и проверкой суждений.
Тот временный «отлет» от конкретных значений, который присущ всякому обобщению, приобретает здесь утрированный, почти гротескный характер. Не только отдельные детали, но и более существенные отношения отступают на задний план, все многообразные конкретные, полнокровные связи не учитываются. «Кусочек фантазии» гротескно разрастается. Ведущими в мышлении больного становятся случайные ассоциации, носящие выхолощенный характер.
Таблица 7. Сравнительная характеристика ассоциаций больных обеих подгрупп
В табл. 7 приводится характеристика ассоциаций больных обеих подгрупп. В то время как для ответных реакций больных первой подгруппы характерны ответы типа определений, тавтологий, персевераций, ответы больных описываемой подгруппы характеризуются наличием ассоциаций по созвучию, экстрасигнальных ответов.
Особенно отчетливо выступает выхолощенный псевдоабстрактный характер ассоциаций больных в методе пиктограмм (больной рисует для запоминания слов «теплый ветер» два треугольника, для запоминания слов «веселый ужин» – кружки в строку). Другой больной этой группы, историю болезни которого мы не привели, рисует для запоминания слова «сомнение» рыбу сома, для запоминания слова «разлука» – лук.
И. П. Павлов неоднократно предостерегал, что пользование речью – это наше преимущество, но что оно вместе с тем таит в себе возможность отрыва от действительности, отрыва в бесплодную фантазию, если за словом не стоят «ближайшие» проводники действительности. Логика течения мысли должна контролироваться практикой, или, по образному выражению И.П. Павлова, «госпожой действительности».
У наших больных образовавшиеся словесно-логические связи не контролируются непосредственно данными конкретными отношениями. Если в образовании понятий 1-й группы больных связи второй сигнальной системы не занимают доминирующего значения, то у данной группы больных происходит обратный процесс: связи первой сигнальной системы мало влияют на процесс обобщения.
Резюмируя, можно сказать, что единый процесс отражения искажается как бы с двух сторон: содержание ассоциаций у одной группы больных не выходит за пределы частных единичных связей. Полученные ими непосредственные впечатления не синтезируются. Мышление же больных 2-й подгруппы не возвращается к конкретному содержанию вещей.
* * *
На существование подобных двух вариантов нарушений процесса обобщения мы указывали в наших ранних работах совместно с Г.В. Биренбаум. На выхолощенность мышления больных шизофренией указывал и Ф.В. Бассин, когда он образно называл мышление больных шизофренией «смысловой опухолью».
Однако, указывая, что нарушение обобщения может выявляться в различных формах – чрезмерно конкретной и квазиабстрактной, мы делали неправильный вывод: нам казалось, что этими двумя подвидами исчерпывается все нарушение мышления, что нарушение мышления и состоит в распаде понятий. Между тем, данные настоящего исследования показывают, что нарушение процесса обобщения является хотя и типичным, но лишь одним из его вариантов.
Глава III. Нарушение логического строя мышления
1. Скачка идей
2. Вязкость мышления
3. Нарушение последовательности суждения
4. Откликаемость
5. Соскальзывания
6. Разноплановость
7. Разорванность мышления
Как мы уже говорили во введении, признание рефлекторной основы психических процессов обнаруживает их процессуальный характер.
В процессе мысли всегда происходит переход от одних данных к другим, посредством одних наблюдений, фактов и суждений человек познает другие, более отдаленные, скрытые от непосредственного познания. Осуществление этого перехода связано с наличием более или менее длинной цепи рассуждений. Последовательность суждений, умозаключений является необходимым условием для опосредования, то есть для той особенности мышления, которая характеризует его как высшую ступень познания действительности.
При исследовании нарушений мышления мы обнаружили нарушения этой процессуальной стороны мышления, которые носят характер динамических нарушений. Они возникают по множеству различных причин и принимают в клинике самые разнообразные формы: они могут проявиться в одних случаях в виде так называемой «скачки идей» маниакального больного, в других – в виде вязкости мышления эпилептика, в непоследовательности суждений травматика, в соскальзываниях шизофреника и т. д.
Переходим к их описанию.
1. Скачка идей
Нарушения мышления в виде скачки идей мы наблюдали у 15 больных в маниакальном и гипоманиакальном состоянии.
Как правило, экспериментировать с больными в маниакальном состоянии не представляется возможным из-за резко выраженной отвлекаемости больных, которая исключает их фиксацию на экспериментальной ситуации. Экспериментально удается обследовать больных только в разных степенях гипоманиакального состояния, при котором можно отметить некоторые патологические изменения их мыслительной деятельности. Осмысление ситуации, возможность анализа и синтеза у этих больных часто не нарушены, однако при выполнении любого экспериментального задания наступает поверхностность суждений. Больные мало задумываются, все им сразу понятно; они не вникают в глубокий смысл задания; так, например, при сравнении понятий они часто отмечают сходство и различие по внешним признакам; на вопрос «В чем общность и различие между словами „стол“ и „стул“?» – больной (со средним образованием) отвечает: «у них общее то, что и у стола, и у стула 4 ножки, разница – у стула спинка есть, а у стола нет». Но этот же больной дает тут же правильный и обобщенный ответ, если заставить его подумать. При раскладывании картинок в последовательном порядке такого типа больные почти
