Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь - Ева Иллуз
Для данной главы более интересны некоторые основополагающие допущения, которые присутствуют как в научном, так и в популярном дискурсе о счастье и которые Рубин четко обрисовывает в своей книге. Во-первых, стоит отметить степень, в которой Рубин связывает счастье с ценными свойствами. Героиня объясняет поиск большего счастья не только психологически, то есть в смысле более высокого уровня развития личности, но и морально: чем счастливее человек, тем лучше он как человек. Например, «Моя жизнь хороша, но я хочу еще больше ею наслаждаться и жить лучше. […] Я слишком много жалуюсь, раздражаюсь чаще, чем следовало бы. Мне надо быть более благодарной судьбе и людям. Думаю, если бы я чувствовала себя счастливее, я бы и вела себя лучше». Отождествление счастья с высокой нравственностью присуще отнюдь не только книге Рубин, это широко распространенное предположение, тесно связанное с современным понятием счастья. Как утверждает Аленка Зупанчич, аксиома, что счастливый человек — хороший человек, характерна для широко распространенного дискурса, продвигающего ошибочную мораль «человек, который чувствует себя хорошо (и счастлив), считается хорошим; человек, который чувствует себя плохо, считается плохим». Как справедливо замечает Зупанчич, «именно эта короткая цепочка между непосредственными чувствами/ощущениями и моральной ценностью придает специфическую окраску современной идеологической риторике счастья»3.
В связи с этим наиболее интересно, что книга Рубин — яркий пример того, в какой степени счастье пронизывает нашу повседневную жизнь. В этом смысле ее книгу следует считать не только одним из многочисленных наставлений, как людям следует организовывать жизнь и стремиться к счастью. Ее также следует рассматривать как показатель, насколько психологическая общность «счастье — несчастье» поглотила «функциональный — дисфункциональный», а вместе с ним и последовательности «здоровый — нездоровый», «позитивный — негативный», «хороший — плохой», «нормальный — ненормальный». Как будет показано далее, в духе нового времени несчастье стало синонимом неправильного поведения, в то время как счастье определяет психологический стандарт здоровой, нормальной и функциональной жизни. В связи с этим можно сказать, что язык счастья постепенно захватил язык функциональности: сегодня счастье — новая норма, и позитивные психологи вместе с экономистами счастья и другими экспертами, специалистами и популярными авторами сформировали, распространили и обосновали эту идею.
Пересмотр среднестатистического человека
Позитивные психологи стремились расширить охват психологии, сместив фокус на более позитивный подход к изучению здоровья и человеческого потенциала. Для этого требовалось не только ввести новые понятия для изучения. «Предложение», сделанное уже в 2000 году, было еще более амбициозным. Позитивная психология решила превратить счастье в позитивную теорию личности, с помощью которой можно было бы определить сам концепт функциональности, то есть в теорию, оспаривающую психологическое видение того, что значит проявлять себя, действовать и чувствовать в рамках принятых норм и ожиданий эмоциональной и социальной пригодности. Как напрямую заявили позитивные психологи Шелдон и Кинг в работе 2001 года «Для чего нужна позитивная психология», новая наука о счастье нацелена на «пересмотр среднестатистического человека», исследуя вопрос о том, «какова природа эффективно функционирующей личности»4. Такая постановка вопроса предполагает повышение точки отсчета, определяющей хорошее, адаптивное психологическое и социальное функционирование.
Подобное допущение можно найти как минимум в работах Марии Яхода 1950-х годов. Она отстаивала мнение, что неправомерно говорить о больных обществах, поскольку позитивное психическое здоровье является исключительно индивидуальным и личным делом или, точнее, делом человеческого разума5. Но позитивные психологи решительно продвинули эту идею дальше и настаивают на том, что люди не должны довольствоваться тем, что справляются и ощущают себя хорошо — им следует спрашивать самих себя, что можно сделать, чтобы чувствовать себя здоровее и лучше. В противном случае они будут увядать, а не процветать. Чувствовать себя хорошо недостаточно, а всего лишь справляться стало считаться настолько же неэффективным и дисфункциональным, как и вовсе не справляться и плохо себя чувствовать. Множество статей и текстов было посвящено идее, что благополучие — это не просто отсутствие депрессии, как и здоровье — это не просто отсутствие болезни, или нормальность — не просто баланс между хорошим и плохим, позитивным и негативным. Более того, для достижения баланса и хорошо функционирующей психики позитивность — как эмоциональная, так и когнитивная, должна одерживать победу над негативностью.
Сопоставление позитивности и функциональности четко прослеживается в том, как позитивные психологи рассматривают эмоции и связывают их с вопросами эффективного, оптимального функционирования. В этом отношении позитивные психологи резко разделяют положительные и отрицательные эмоции, и это разделение распространяется на классификацию мыслей, установок, привычек и сильных сторон личности, утверждая, что это две разные психологические сущности, которые играют антагонистические роли, дают разные результаты в жизни и предсказывают функциональное или дисфункциональное поведение. Таким образом, заявляется, что положительные эмоции отличают лучших граждан, продуктивных работников, любящих партнеров и жизнестойких, здоровых и процветающих личностей, а зависть, ненависть, раздражение, гнев, печаль, скука и ностальгия мешают укреплять психику, развивать здоровые привычки и строить ровные, устойчивые и долговечные идентичности и социальные отношения. Согласно этой точке зрения, функциональность — не вопрос психологического и эмоционального баланса, а вопрос преобладания позитива над негативом. Утверждается, что частое переживание положительных эмоций по сравнению с отрицательными объясняет, почему некоторые люди более развиты в психологическом и социальном плане, а именно лучше справляются с неопределенностью, демонстрируют более гибкое поведение, имеют меньше физических и психических проблем, эффективнее развивают способности, лучше используют возможности, дольше живут, строят более прочные социальные отношения и т. д6.
Позитивным психологам, действительно, удалось установить новую, позитивную «эмоциональную иерархию»7, то есть новый набор координат для структурирования психики и общества, чтобы соотнести их, классифицировать и сделать читаемыми в эмоциональном плане. Если «традиционная», клиническая психология проводила разделение между психическим здоровьем и болезнью, то позитивные психологи ввели новую ось для разделения полного и неполного психического здоровья. Соответственно, человек с низким уровнем симптомов психического заболевания, но с отрицательным балансом позитивной и негативной эмоциональности, будет находиться в состоянии неполного психического здоровья. Только те, кто демонстрирует высокий уровень позитивности и низкий уровень симптомов психического заболевания, находятся в состоянии полного психического здоровья. Иначе говоря, позитивные психологи выделяют два типа здоровья: негативное и позитивное. Такие аспекты, как оптимизм, надежда,
