Бурлан П. - Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно
П-К. Но я же сделала самообгон. У меня даже образ симпатяги есть: «Пачка купюр, перевязанная розовой ленточкой».
Б. Это вы называете симпатягой? В самих словах ваших присутствует вожделенная недостижимая мечта… Самообгон не состоялся. Вспомните, как мы работаем по второй игровой стадии: если перед нами возникло препятствие — зеркалим его, восстанавливая в себе знание, что через нечто подобное мы когда-то уже прошли. И тем самым снимаем потребность повторного прохода… Стало быть, что вы должны были сделать, натолкнувшись на депутатское «нет»?
П-К. Изображать то же «нет»…, пока на лице его не вырисуется недоумение. Затем переставить губы его на живот, а пуп — нацепить на кончик носа, чтобы получилось, как у мопса…
Б. Вот вам и симпатяга! Вы бы тут же и думать забыли о своем депутате, о десяти тысячах и о том, на что должны их истратить. А если бы и не забыли, то ноги сами понесли бы вас туда, где на блюдечке с голубой каемочкой… И сердце билось бы в упоенье, и для него открылись вновь и божество, и вдохновенье…
ПУПСИК. У меня, к сожалению, много всяких желаний. Одно из них было — убрать одного политического деятеля, авантюриста, жулика. Хотя жена была против.
Б. Люди, прячьтесь под стулья, среди нас террорист…
П. Я не террорист.
Б. Тогда — что означает «убрать»?
П. Сделать так, чтобы он ушел. Занялся огородом или сел играть в «козла» во дворе. И вот я устроил самообгон, бурный такой самообгон… Жена говорит: ты сумасшедший. Но вот неделю назад его уже не стало. Ушел на пенсию. Я не хочу сказать, что это моя заслуга, но доля моя в этом есть.
Б. Давайте внесем ясность, коллеги. В Симороне никто ни с кем не борется. Если мы начнем кого-то устранять, грош нам цена. Мы поднимаемся на тот уровень, где видим все ходы-выходы. Пусть кто-то внизу бродит по болотам… Мы подаем ему руку, он ее принимает — в нем высвечивается симпатяга и в жизни его происходят перемены. Не хочет подняться — не надо. Но «топить» его мы не будем. Просто не станем подьгрывать ему, участвовать в его играх… Поэтому слова «убрать», «устранить» — звучат странно. Не из нашего это словаря…
П. Но ведь факт — у меня получилось, его не стало…
Б. Можете не сомневаться: вернется. Не он лично, так другой, такой же, как он. Вы ведь внутренне ждете этого, готовите для него посадочную площадку…
Б. Кто вы?
ЯПОНЕЦ. Японец.
Б. Не похоже. Скажите что-нибудь по-японски.
Я. Пуси-куси.
Б. Другое дело.
Я. Синоптики обещали на тридцатое сентября хорошую погоду, это нас устраивало: нужно было везти панели. Мы строим дачу, заказали на заводе… Вечером двадцать девятого сентября звонят с Троещины, из почтового отделения: «Мы еле вас разыскали, по справке. Вам пришла телеграмма». Спрашиваю: «Что за телеграмма?» — «По телефону не можем сказать содержание. Вы должны прийти и получить». Больше мне делать нечего: другой же конец города… Я подумала: завтра тридцатое число — «Вера, Надежда, Любовь» — это меня кто-то так поздравляет, шутка… Я ведь Надя.
Б. Вы же Японец.
Я. Японская Надя. На-Дя.
Б. Значит, телеграмма из Японии.
Я. Конечно. Думаю, завтра рано вставать, возиться с панелями… Зачем мне эта телеграмма. Утром просыпаюсь — барабанит дождь. Муж меня под бок: «Слышишь, какой ливень? Как мы их тащить будем?» Час льет, два льет… Я говорю: «Поезжай на завод и поговори там. Согласятся панелевоз дать — повезем». Поехал муж, возвращается: «Не повезем». Тут приходит мой старший сын: «Мать, тебе нужно сходить в лицей — там проблемы у младшенького». Ну и ну… Поехала. Нахожу преподавателя. Она говорит: «Я вам послала телеграмму, но, как выяснилось, по чужому адресу: ваш мальчик обманул меня, указал не тот…» Не могу понять, как я влезла в такую черную полосу…
Б. Брр… Действительно, в голове туман. Проанализируем. Перед вами возникла череда преград, так? В какой момент появилось первая из них?
Я. Первая — это неожиданная телеграмма: нужно ехать поздно вечером на Троещину.
Б. До этого никаких приключений вроде не было. Вы задумали перевозку панелей, собрались спать… И вдруг — телеграмма. Заинтересовались, стали гадать — от кого, в связи с чем… То есть, согласно нашей классификации, вошли в третью игровую стадию, наполнились проблемностью… Что нужно было сделать, чтобы не попасть в нее? На синем небосклоне появилось едва заметное пятнышко: звонок с почты. Первая стадия. Пока звонит телефон, не задумываясь, кто это может быть, обезьянничаете: «дзинь-дзинь-дзинь»! И спокойно ложитесь спать, потеряв интерес к звонку. Упустили этот момент, взяли трубку — въехали во вторую стадию. Что ж, не вслушиваясь в содержание речей телефонного собеседника, тихонько воспроизводите его голос, интонации… он очень быстро умолкнет. Улыбнитесь и — в постель. Утром вы бы встали: никакого дождя, можно везти панели. Если бы он прошел в это время, дождь, то не там, где пролегает ваша дорога… Но вы стали выяснять с почтой отношения. С этим и погрузились в сон, подготовив себе на утро продолжение, нагромождение проблем: ливень, невозможность транспортировать панели, вызов в лицей, сыновний обман…
Я. Да… зашились мы…
Б. На любом этапе этого сценария можно было симпатизироваться и избежать его развития. Например, дождь. Вместо того чтобы ждать его окончания, посылать мужа на завод и тому подобное, работаете со своими переживаниями. Используете в качестве партнера мужа, свою куклу, любые предметы. Рисуете драматическую самообгонную перспективу — до чего вы дойдете в своих страданиях. Инсценируете ее при помощи партнеров, создаете симпатягу… И либо погода меняется, либо созревает другая идея, более интересная, нежели тащить панели… Но, допустим, вы упустили эту возможность, внедрились в паутину еще глубже — вас вызывают в школу. Скажите, что там было в школе такого срочного, что нужно было в грозу ехать? Что он там сделал? Учительскую взорвал? Признался в нежной любви к техничке Марь Иванне?
Я. Прогулял.
Б. Прогулял! Одуреть! Единственный на этой планете ребенок, прогулявший урок. И из-за этого нужно было высылать телеграмму, затевать следствие? Но бог с ней, с этой беднягой учительницей, со всеми наворотами в ее голове… Дергают ее, она дергает других. Но вы-то, вы-то!
Я. Понимаете, беда не в том, что он прогулял: он указал адрес, по которому нас нет.
Б. Проявил творческую инициативу.
Я. Учительница звонит туда. Не отвечают. Посылает телеграмму. А там, наверное, вообще никто не живет…
Б. Хорошо, хорошо. Что-то случилось в школе, вы встревожены… Что делаем?
Я. Ну… работаем со своей тревогой.
Б. Что происходит в это время в мозгах у учительницы, которая внутренне «на связи» с вами, в мозгах у вашего ребенка? Учительница забывает об этой чепухе, будто ее и не было. Ребенок тоже освобождается от подыгрывания ей и вам и в следующий раз уроков не пропустит. Потому что все вы, участники этого спектакля, — в одной упряжке теперь, в одной альпинистской связке. Элементарнее, чем правила уличного движения.
ЧАЙНИК-В-НАКИДКЕ. Я зеркалила своего кота. На меня, в общем, никто не кидался, не нападал, поэтому я экспериментировала с котом. Он у меня очень любит драть ковер. Я обычно ругаюсь, кричу, пока не встану, не подойду к нему — только тогда он соизволит глянуть… В общем, как обычно, начал драть, я поворачиваюсь и начинаю повторять за ним все движения. Тоже царапаю ковер — с другого конца, и урчу, и мурчу… Вдруг мой кот останавливается, смотрит на меня, будто впервые видит…, словно ждет чего-то… «Мяу!» — провозгласил, подбежал, влезает на руки (обычно он ласкаться не любит совершенно)… И вот так сидим с ним полчаса, он трещит, как трактор.
Б. Симпатизировался, в общем.
Ч-В-Н. И еще интересный случай. Были мы в гостях у моей крестницы. Ребенок в истерике, в слезах… Класс едет в Умань, а ее не пускают, потому что у нее в этот день сольфеджио, потом музыка, потом еще занятия с учительницей. Просит: «Уговорите маму, чтоб отпустила». Я говорю: «Допустим, я твоя мама. Прикажи — я все сделаю, как ты хочешь… как вообще мечтаешь…» Она отошла на минуту в сторону, потом взобралась ногами на стул и командует: «Платье твое лучшее, самое красивое перешить и отдать мне! Все учебники залить чернилами, чтобы ничего не было видно! Маникюр серебряный делать мне каждый день! И педикюр! Телевизор не выключать до утра!..» Что-то еще там требовала — я все исполняла послушно, ну, понарошку, конечно… На полу скопились разные вещи в куче. Когда она устала, я говорю: «На что это все похоже?» — «На слоника». — «Очень хорошо, теперь слоник будет твоим джинном Хоттабычем. Стоит позвать его — и он сделает все, что закажешь. Только не думай, заказывай сразу…» Она соскочила со стула и говорит: «Ну, я же хочу в Умань…» И вдруг: «Нет, знаешь, уже не хочу… Вот если бы в Италию, в Ла Скала!..» Вы не поверите, что было дальше. Где-то через полчаса звонит телефон. Настя с кем-то беседует… бледнеет… Садится и шепотом: «Крестная, представляешь? Софья Ароновна, училка сольфеджио, говорит, что только что комиссия на городской олимпиаде, где я участвовала, приняла решение: я заняла первое место. И в виде премии поеду на фестиваль в Италию…»
