Способы думать. История и общество, дискурс и концепт - Андрей Владимирович Курпатов
— Ну, это логично, — уклончиво ответил Иван, пытаясь с изрядным трудом осмыслить сказанное. — Вроде как…
— Спасибо, Иван, что ты ценишь мои рассуждения, — улыбнулся Сократ. — Таким образом, мы должны признать, что, хотя слово «власть» по смыслу и означает чьё-то властвование, это ещё не значит, что этот кто-то действительно имеет власть над нами. Само слово с его исконным значением вводит нас в заблуждение. Но не следует уподобляться ребёнку и принимать палку за лошадь просто потому, что её кто-то так назвал.
— Идея понятна, — подвёл черту Иван.
— Так кто же командует тобой, мудрый Иван?
— Ну, если не начальник, то президент… — Иван на секунду задумался. Светлая мысль пришла ему в голову — А, понял! Сейчас ты меня подловишь: скажешь, что президенту нас избранный, а значит, это я его выбрал «как свободный человек» и поэтому должен ему подчиняться! Не-е-е… — Иван назидательно погрозил Сократу пальцем. — Не проведёшь ты меня! Второй раз я на эту удочку не попадусь! Не голосовал я за него, вот! Я вообще на выборы не хожу уже… уже даже не помню сколько. Ясно?!
— Что ты, Иван! — замахал руками Сократ. — У меня и в мыслях такого не было — пытаться подловить тебя! И мы ведь не хотим решить сейчас, кто прав, а кто виноват. Ты не подсудимый, а я не прокурор. Мы просто выясняем, что ты имеешь в виду, когда произносишь те или иные слова. В противном случае наш разговор вряд ли можно будет назвать диалогом. Согласись…
— Соглашусь…
— Итак, тобой, как ты говоришь, Иван, командует президент. Но как он это делает? Он отдаёт тебе какие-то приказы? И если, во что мне, по правде говоря, не слишком верится, это действительно так, что будет с тобой, если ты не выполнишь его приказ?
— Вот что… — Иван задумался и даже как-то растерялся. — Ты прав, Сократ. Президент не отдаёт мне приказов. Врать не буду. Но он же власть…
— О том тебе и толкую, Иван, — тут же поддержал его Сократ. — Ты используешь слово, которого не понимаешь. Если власть, как ты сам сказал, — это возможность командовать кем-то, то нельзя назвать властью того, кто не отдаёт и не может отдать тебе никакого приказа. И я, честно говоря, сильно бы удивился, если вдруг здесь появился бы президент и отдал тебе какое-то приказание… Это было бы даже нелепо.
— Но если я какой-то закон не выполню, меня же посадят, — запротестовал Иван. — Так что, считай, есть эти приказы. Пусть президент и не отдаёт мне их лично, не такие у нас с ним отношения, но есть же эти… как их там? Полиция, прокуратура, Следственный комитет, кажется. Суд, наконец! Тюрьма!
— Это ты прав, Иван. Безусловно прав! Есть всё, что ты перечислил. Но ответь мне прежде на один вопрос: для чего созданы эти структуры — для того, чтобы защищать преступника или всё-таки добропорядочного гражданина?
— Ну вот тут я тебя и поймаю, — обрадовался вдруг Иван. — Созданы они, может быть, и для защиты добропорядочного гражданина, как ты говоришь. Но работают как приказывает им власть. А потому это репрессивная машина и средство подавления свободы!
— Стоп-стоп-стоп, не торопись! — взмолился Сократ. — Ты так быстр, что я не поспеваю за тобой. Я ведь уже старый человек, Иван. Позволь мне догнать тебя. Итак, ты говоришь, что суды, прокуратура и полиция работают неправильно?
— Апсульмо!
— Хорошо, Иван. Есть ли у тебя дома стиральная машина?
— Есть.
— Если она, не подумай ничего дурного, вдруг сделается неисправной и станет работать не так, как должно, и бельё после стирки в ней станет не чистым, а грязнее прежнего, сможем ли мы сказать, что она имеет над тобой власть? Или же мы, как разумные люди, скажем, что она просто пришла в негодность и лишила тебя чистой одежды?
— Скорее второе, Сократ, власти надо мной у неё нет, — согласился Иван, алкоголь из которого вследствие интенсивной работы мозга почти весь выветрился. — Но в том-то всё и дело, что это машина, и она сама по себе, а у нас в государстве все эти «силовики» подчинены президенту, и он через них решает вопросы…
— Ой-ёй! — Сократ схватился за голову. — Пожалуйста, Иван, не торопись так. Ты же обещал пожалеть мою старость!
— Ладно, обещал. Не тороплюсь. Хотя, вижу, ты только притворяешься неспособным, как ты говоришь, угнаться за мной… Что ты опять хочешь сказать, Сократ?
— Я просто раздумываю, Иван, — развёл руками Сократ и посмотрел куда-то вдаль. — Хочу представить себе, что ты, Иван, должен сделать, чтобы президент отдал приказ полиции или прокуратуре арестовать тебя против всякого закона и ещё вне нарушений закона с твоей стороны…
— Ну, вот я решу его скинуть, например… — предположил Иван, но сам тут же усомнился в своей идее.
— Вооружённым образом? Революция? — уточнил Сократ.
— Да, понимаю, куда ты клонишь… — уже догадался Иван. — Ты хочешь сказать, что если я решу совершить преступление…
— Именно это я и должен сказать в таком случае, — подтвердил Сократ. — Если ты нарушишь закон, который создан для защиты, как мы с тобой уже выяснили, добропорядочных граждан, то вмешательства президента и не потребуется, тебе и так предъявят обвинение, и, надо признать, весьма заслуженное.
— То есть у нас просто плохая милиция, и прокуратура, и суды, а президент ни при чём… — Иван обречённо покачал головой, стройная система «репрессий» в его голове уже не выстраивалась с той изумительной ясностью, как раньше. — Ну а как он — в смысле, президент — всё это допустил, мне интересно? Это же его ответственность!
— Кто бы говорил… — недовольно покачал головой Полемарх. — Тоже мне, работничек.
— Ну что ты, дорогой Полемарх, не обижай нашего молодого друга, — остановил его Сократ. — Он задал очень хороший вопрос!
— Да ладно… — недоверчиво протянул Иван.
— Я абсолютно честен с тобой, Иван! — Сократ, казалось, даже обиделся. — Это хороший вопрос! Но прежде чем ответить на него, позволь, я спрошу тебя…
— ОК.
— Что же это за власть такая у твоего президента, если он всё это допустил?
— Что именно?! — Иван в недоумении уставился на Сократа.
— То, что, как я понимаю, ты имеешь в виду… Ты же хочешь сказать, что государственные органы в стране коррумпированы, что «силовики», как ты их называешь, занимаются своими делами, а не защитой граждан. И другие претензии, я думаю, у тебя есть. Так?
— Так…
— И я спрашиваю тебя: что это за власть такая, если никто не может это остановить? — повторил свой вопрос Сократ и вдруг замолчал, что, казалось, совсем ему не свойственно.
— Так они просто не
