Капля - Владислав Март
Намеренно к врачам я не обращался, меня ничего не беспокоило. Опасливая бережливость самого себя и недоверие к медицине, типичная мужская трусость, всё охраняло меня от визита к врачу с моей проблемой, с моей особенностью. Общество устроено так, что полностью избежать контакта с врачами невозможно. Военкоматы и диспансеризация, профилактические осмотры, необходимость получения справок с печатями, нечаянные болезни и следующие за ними ненужные посещения поликлиник уже здоровым человеком. Конечно же редкие травмы и форс-мажорные приключения. Многое могло познакомить врача с моим пупком. На моё счастье, доктора, что трогают пациента руками, ощупывают по некой методике, слушают, что говорит больной и сравнивают всё это со своим предыдущим опытом опрашивания, разглядывания и ощупывания, таких врачей больше нет. Нынешние эскулапы лишь операторы умных машин или чиновники заполняющие бумаги. Мой живот попадал в поле зрения хирургов, травматологов, урологов, но никто из них не увидел проблемы. Многие терапевты могли бы её найти, попроси они хотя бы раз меня раздеться или настойчиво опроси они меня хоть единожды. Нет. Такие врачи не водятся больше в наших дремучих городских джунглях. За пару десятилетий никто не обнаружил мою тайну. Несколько раз я пытался провести расследование самостоятельно. УЗИ и прочие штуки, заменяющие теперь осмотр врачом, находили у меня некую добавочную дольку печени с рубцом после травмы и некую кисту без динамики к росту, не более. Операторы УЗИ и КТ, гадатели по картинкам, эти интерпретаторы помех в анатомии, не ставят диагнозов, не лечат и не дают советов. Обследованный в коммерческих клиниках, я не заносил новые данные куда-то либо, где их могут обнаружить и дать им оценку. Я чувствовал себя хорошо. Капля похожая на густое масло, без вкуса, запаха и почти без цвета, скапливающаяся с ночи в моём пупке никак не меняла мою жизнь годами. Люди с фурункулёзом, псориазом, бородавками, перхотью, геморроем, преждевременной эякуляцией, близорукостью или косолапостью были в сто раз несчастнее меня. Я видел их страдания, как болезнь меняла их жизнь, они были повсюду вокруг. Но эти, занятые собственными проблемами окружающие, никогда не узнали о моей маленькой особенности. Примерно через пятнадцать лет после того столкновения с автомобилем, я окончательно перестал беспокоиться о том, что явно или формально, моя изменённая физиология выйдет мне боком. Я забыл о столкновении. Я стал думать, что эта киста-долька была со мной всегда, была врождённой и просто проявилась после травмы. Я жил с ней счастливо как до, так и после того мигающего красного на пешеходном переходе. Последнее, что я сделал для себя, как врач-исследователь, и такая опция появилась только много лет спустя после инцидента, я воспользовался услугами диагностики по ДНК. Есть такая забава, отправлять слюну в лабораторию и через месяц в ответ получать документы с печатью. Например, о том, кто были ваши предки, на сколько процентов вы узбек или якут, какие продукты и лекарства вы не переносите и какие болезни вам грозят. Но, милые мои, если ко взрослому состоянию вы не узнали ответ на все эти вопросы бесплатно без теста ДНК, то полкопейки вам цена как взрослому. Если вы действительно думающий и наблюдающий индивид, то эта игрушка, ДНК-тест, имеет исключительно развлекательное применение. Может стать забавным подарком на День рождения другу и не более. Собственно, на свой День рождения я и сделал себе такой подарок. Решая завершить этим диагностику своего пупка. Я использовал стандартный набор из лаборатории для забора эпителия с внутренней стороны щеки с некоторой модификацией. Кроме своей щеки и слюны в пробирку я добавил ту пластилиново-масляную субстанцию, что носил на себе. Счёт оплачен. Подождём результат. Как раз поспеет к моему календарному празднику. А пока, вместо тетриса и кроссворда, меня занимал квест записной книжки и моей памяти.
В чём именно состояли изменения жизни «попробовавших» или «заражённых», как я тогда называл их про себя? Это достаточно сложно объяснить коротко. Все они, мои прошлые нелюбезные приятели, изменились радикально. По временным промежуткам это происходило не ранее чем через 2–3 недели от контакта и не позднее, чем через 2 месяца. Изменения прежде всего наступали в социальной жизни контактёров (ещё одно самобытное определение). Они уходили от своих жён/мужей/партнёров, буквально выгоняя последних на улицу объясняя своё поведение тем, что наконец-то прозрели и убедились с какими неудачниками живут. Далее шёл разрыв или заметное изменение в общении с родителями и прочими родственниками. Контактёр оставался одинок, но доволен этим и продолжал жить, не отягощая себя избыточной дружбой, отношениями и не отдавал никакие сердечные долги тем, кому, как часто кажется всем нам, он должен. Заражённый жил одиноко и был собой доволен, не пускал к себе частых гостей и в целом, походил на приезжего, который очень культурен, но замкнут, счастлив, но не понятно от чего. Неясен источник его вдохновения. Следующим этапом обычно шёл отрыв от социума в более широком контексте. Избавившись от нахлебников, ленивых родичей, некрасивых супругов, докучливых друзей-алкашей, мои пострадавшие переставали быть членами общества. В том смысле, что они прекращали делать какой-либо заметный вклад в общество и не посещали официальные сходки себе подобных. Если кто-то ходил в церковь, то он после контакта становился атеистом. Если другой был активистом, волонтёром, руководителем профсоюза, ВУЗовской самодеятельности то, они оставляли это занятие. Не посещали выборы, собрания жильцов, демонстрации, выходили из партии и прочих общественных институтов. Заражённые начинали жить ради себя, не прикладывая никаких усилий к росту морали или благосостояния кого-либо ещё. Наконец, контактёры бросали курить, пили весьма своеобразно, в основном изысканное вино в одиночку, перестали носить выделяющую их из толпы одежду, красить волосы в розовый (если до этого красили), носить макияж проститутки (если до этого носили). Кое-кто из подозрительно слащавых парней
