Валентин Бадрак - Как достичь успеха и стать лидером

В значительной степени личная самооценка писателя Владимира Набокова также выросла из профессиональной активности. Так, когда кембриджским студентом в возрасте двадцати одного года он опубликовал свою первую статью о бабочках, он относился к большинству известных писателей с искренним благоговением. Но по мере собственного профессионального роста и, кажется, не столь зависимо от признания, его мнение о современниках начинает постепенно меняться. Вот и «парчовая проза» вызывает раздражение, а уж Элиота, Сартра и Пастернака он к концу жизни именовал не иначе как «патентованные ничтожества».

Николай Амосов, украинский кардиохирург с мировым именем, по его утверждению, всю жизнь полагался на свой собственный опыт, не стеснялся подвергать сомнению любое утверждение, авторитет любого имени. И лишь проверив ту или иную теорию экспериментальным путем, причем часто на себе самом, принимал или аргументированно отвергал ее. Именно достижение высокого профессионального уровня развило его самооценку и сформировало новые установки: не только лечить и делать сложнейшие операции, но и создать собственную оздоровительную систему, писать книги, одним словом – совершать ежедневный поиск дальше и шире, чем можно было бы ограничиться хирургу, пусть даже очень хорошему.

Если человек постоянно трудится в некоторой области, он обречен стать профессионалом. Если он к тому же задумывается о высоких целях и постоянно ставит перед собой новые, все более сложные задачи, у него появляется возможность добиться высокой степени креативности, то есть генерирования новых подходов к решению прежних задач, рождению новых элементов, новых технологий. Одним словом, если человек не только делает, но и достаточно много сосредоточенно размышляет над тем, что он совершает, у него есть все шансы для творческого и профессионального роста. Но и не только. Он таким способом еще и вырабатывает собственную психологическую установку на дальнейший успех. Он обретает привычки и манеры профессионала, начинает вести себя как человек, который способен высказать веские аргументы по поводу предмета своей деятельности. Можно только удивляться, что этим, казалось бы, пустяковым правилом пользуется слишком мало людей.

Непосредственно движение от профессионального роста к новым вехам мастерства – вполне оправданный и реалистичный путь развития личности. Сначала человек работает над созданием собственного имени, затем имя начинает с двойной отдачей воздавать должное его активности. Для понимания этого принципа важно запомнить: решение, дающее импульс новому движению, должно быть голосом сердца. Это решение стимулирует готовность концентрироваться на моменте, жить победами настоящего, которое само подсказывает пути в область будущего.

Можно ли понять происхождение глубинной силы устремленного к цели индивидуума? С одной стороны, движение личности вверх, к совершенству, гармонии и осмысленному развитию возможно лишь при опоре на опыт всего человеческого сообщества и при его первоначальном содействии. С другой – достижение подлинно крупных высот возможно для человека лишь при условии отвержения всякого покровительства авторитетов, любой формы поклонения. Однако главным уроком, который неизменно преподносят гениальные творцы, является способность индивидуума достичь полной самореализации и ощутить прилив волнующего счастья лишь тогда, когда вся его развитая внутренняя сила направляется опять к человеческому сообществу. Только глубокое понимание этой противоречивости и двойственности, странной и незыблемой связи индивидуального духа с духом всего людского племени, пуповиной сознания, порождает новые великие достижения, совершенствует человека, обеспечивает его эволюцию. Для приобретения индивидуальной силы человеку необходимо оторваться от социума, выйти из контекста своего существования, но для применения открывшихся энергетических шлюзов ему снова необходимо вернуться, обратиться к родному сообществу. Самыми выдающимися людьми на всем отрезке развития нашей цивилизации оказались те, кто сполна осознал эту знаменательную логику первопричины. Отважные пионеры, на время покинувшие свое сообщество, как раз и устанавливали на бесконечном луче развития человека новые возможности, утверждали новые правила и новые идеалы – в этом проявлялось их предназначение для эволюции. Многие мыслители описали этот замечательный духовно-энергетический взаимообмен в своих трудах. Наиболее емко и четко изложил его в своей философской концепции Альберт Эйнштейн: «Только индивидуальность может творчески мыслить и созидать новые реалии для общества – более того, даже устанавливать новые нормы нравственности, которым подчиняется его жизнь. Без творческих, независимо думающих личностей дальнейшее развитие общества так же немыслимо, как и развитие индивидуальной личности без питательной почвы общества».

Без выхода индивидуума за пределы стереотипов и общепринятых норм, без отвержения им даже своих учителей невозможно помышлять о продвижении новой, прорывной идеи, способной внести коррекцию в сознание окружающих. Истинно новаторское может быть реализовано только в противостоянии большинству, и это касается как конструктивных созидательных идей, так и разрушительных импульсов. Думается, что в формуле Эйнштейна словосочетанием с самым революционным смыслом остается «независимое мышление».

Через конфликт с окружающим пространством прошли очень многие из тех, кого мы привыкли считать гениальными. Конфликтное поле и образ сильного врага с уязвимыми точками позволяют резко усилить идентификацию, выгодно подчеркнуть собственный образ, наделить его чертами бесстрашного борца. Но порой дело вовсе не в противостоянии окружающему миру. Часто новое, новаторское просто не воспринимается средой, создается впечатление медвежьей спячки всех тех, кто, казалось, должен молниеносно реагировать на революционные изменения. Нередко вместо конфликта и создания поля противоборства можно наблюдать холодное непонимание деятельности крупных личностей, невозмутимое ожидание от них выдающихся результатов. Это едва ли не стандартная ситуация в истории любой личности, вступившей на путь развития индивидуального влияния. Так было, когда Генри Форд создал автомобиль, когда Дмитрий Менделеев предложил периодическую таблицу химических элементов, когда Никола Тесла открыл миру возможности переменного тока. Когда в одном из самых передовых журналов научного мира «Анналы», издаваемом Либихом на немецком языке, появилась статья Дмитрия Менделеева о применении периодического закона для определения свойств еще не открытых химических элементов, она не произвела почти никакого впечатления. А ведь статья была эпохальной, она с лабораторной точностью открывала новые горизонты химии. Так случается всегда, когда возникает необходимость приобщения цивилизации к достижениям самостоятельно идущего первопроходца. Общество всякий раз нуждается в том, чтобы быть расшевеленным силой, и потому пионеры должны обладать к тому же еще и воинственным характером, даром пробивать бреши в закостенелом сознании для освобождения от прогнивших догм. Потому-то порой и необходимы встряски в виде мятежа, конфликта или откровенного скандала, благодаря которому новое наконец становится приметным.

Николай Гумилев, который, не скрывая, «делал себя сам», может дать хороший урок самовоспитания нонконформизма. Фактически, он даже в стихах «заговаривал» сам себя, используя их, как мантры. Болезненный в детстве, хилого здоровья, он стремился любыми способами создать условия для своего выдвижения в лидеры. Отсюда и «Я конквистадор в панцире железном» – форма психологической защиты путем наступления и контратаки. Твердость, надменность и гипертрофированная, завышенная самооценка отличали его во всякий момент его короткой жизни. Ради удовлетворения жажды славы он был готов низвергнуть всех. Сборник «Путь конквистадоров»

он издал за деньги родителей, за год до окончания гимназии. Такой шаг был ему, жаждущему признания и побед, просто необходим; он напрямую был связан с ростом его самооценки. «Скопище стихов нестройных» Гумилев потом никогда не переиздавал, хотя – и это показательно для его беспокойного, полного одновременно и сомнений и амбиций духа – стихотворение «Я конквистадор в панцире железном» он все же переиздал в доработанном виде. Невротическая претензия на роль вождя вполне объяснима его ощущением недостаточной самооценки: воинственными, колющими, с металлическим оттенком стихами застенчивый и хрупкий молодой человек намеренно преодолевал свои слабости, убеждая в растущей духовной силе прежде всего самого себя. И надо сказать, что Гумилев весьма преуспел как в создании из себя поэта, так и формировании из себя лидера. Чем, безусловно, доказал: укрепление психологической установки возможно, шлифовка собственной личности допустима, а ограненная самооценка позволяет создать даже поэта. Тут опыт Николая Гумилева претендует уже на определенную уникальность. Он фактически доказал справедливость положения: стихи может писать каждый грамотный человек, овладевший соответствующей техникой. Наиболее взвешенной оценкой его поэтических усилий можно считать выдержку из рецензии известного поэта Валерия Брюсова: «Гумилев не создал никакой новой манеры письма, но, заимствовав приемы стихотворной техники у своих предшественников, он сумел их усовершенствовать, развить, углубить, что, быть может, надо признать даже большей заслугой, чем искание новых форм, слишком часто ведущих к плачевным результатам». Так или иначе, но успех Гумилева на общественно-литературном поприще закрепил его реальное лидерство как организатора нескольких течений: с его легкой руки на свет появились и развивались в разное время «Цех поэтов», «Гиперборей», «Звучащая раковина». Далее была редакторская деятельность во «Всемирной литературе», затем председательство в «Союзе поэтов», совпавшее с изгнанием из него Александра Блока. Он добился силой (читай: благодаря активизации психологической установки и небывалому взлету личного нонконформизма) чрезвычайного влияния. Запись, оставленная Николаем Чуковским, может служить весомым подтверждением: «Без санкции Николая Степановича трудно было не только напечатать свои стихи, но даже просто выступить с чтением стихов на каком-нибудь литературном вечере».