Фрейд и психоанализ - Юнг Карл Густав

[346] Характерно также, что в немецком языке слово «mamma» обозначает не только мать, но и материнскую грудь. Как сообщила мне доктор Беатрис Хинкль, опрос маленьких детей показал, что они определяют «мать» как человека, который дает пищу, шоколад и т. д. Едва ли можно утверждать, что для детей этого возраста пища является исключительно символом секса, хотя в отношении некоторых взрослых это справедливо. Беглый взгляд на историю цивилизации показывает, каким мощным источником удовольствия является питание. Колоссальные пиры Рима в эпоху его упадка служили выражением чего угодно, только не вытесненной сексуальности, ибо это последнее, в чем можно было обвинить римлян в те времена. Несомненно, эти излишества были своего рода суррогатом, но не сексуальности, а забытых нравственных функций, в которых многие склонны видеть законы, навязанные человеку извне. В действительности же все законы люди создают для себя сами.

[347] Как я уже объяснял выше, я не отождествляю чувство удовольствия eo ipso[108] с сексуальностью. Чем дальше мы уходим в детство, тем меньше доля сексуальности в ощущениях удовольствия. С другой стороны, ревность может играть большую роль, ибо и она не относится исключительно к сексуальной сфере; в частности, с первыми проявлениями ревности может быть связано желание пищи – взять хотя бы животных! Конечно, ревность подкрепляется зарождающимся эротизмом относительно рано. С годами этот элемент набирает силу, вследствие чего эдипов комплекс быстро обретает свою классическую форму. Конфликт принимает более маскулинную и потому более типичную форму у сына, тогда как у дочери развивается специфическая симпатия к отцу и соответственно ревнивая установка по отношению к матери. Данный комплекс можно было бы назвать комплексом Электры. Как известно, Электра отомстила своей матери Клитемнестре за то, что та убила своего мужа Агамемнона и тем самым лишила ее – Электру – любимого отца.

[348] Оба фантазийных комплекса постепенно становятся более выраженными и достигают новой стадии только в постпубертатный период, когда возникает проблема отделения от родителей. Эта стадия характеризуется символом, о котором мы уже упоминали: символом жертвы. Развивающаяся сексуальность отдаляет индивида от семьи и заставляет добиваться независимости. Поскольку ребенок тесно связан с семьей – особенно с родителями – всей своей предшествующей историей, внутренне освободиться от инфантильной среды зачастую удается лишь с большим трудом. Если этого не происходит, эдипов комплекс (или комплекс Электры) провоцирует конфликт. В таких случаях вероятно возникновение невротических расстройств. Либидо, уже развитое сексуально, вливается в эдипову «форму» и порождает чувства и фантазии, доказывающие действенность комплекса, который прежде был бессознательным и более или менее неактивным.

[349] Первое следствие – интенсивные сопротивления против «аморальных» импульсов, вытекающих из активированного комплекса. Что касается сознательного поведения, то последствия бывают двух типов. Они могут быть либо прямыми – в этом случае сын проявляет сильное сопротивление отцу и особенно нежное и зависимое отношение к матери; либо косвенными, то есть компенсированными: вместо сопротивления отцу наблюдается выраженная покорность в сочетании с раздраженным, антагонистическим отношением к матери. Прямые и компенсированные последствия могут чередоваться. То же относится и к комплексу Электры. Если бы сексуальное либидо застревало в этой форме, конфликт Эдипа и Электры приводил бы к убийству и инцесту. Этого, разумеется, не происходит ни у нормальных людей, ни в так называемых аморальных первобытных сообществах, иначе человечество давно бы вымерло. Напротив, знакомые объекты естественным образом теряют свою непреодолимую притягательность и заставляют либидо искать новые объекты. Это обстоятельство действует как важный регулирующий фактор, предотвращающий отцеубийство и кровосмешение. Постепенное развитие либидо к внесемейным объектам совершенно нормально и естественно, тогда как его фиксация на родителях – явление ненормальное и патологическое. Впрочем, иногда его можно наблюдать у нормальных людей.

[350] Бессознательная фантазия о жертве, возникающая через некоторое время после полового созревания, является прямым следствием инфантильных комплексов. Данный вопрос я подробно рассмотрел в своем труде «Символы трансформации». Фантазия о жертве означает отказ от инфантильных желаний. Я продемонстрировал это в своей книге и в то же время указал на параллели в истории религии. Неудивительно, что проблема жертвы играет важную роль в религии, ибо религия – один из величайших помощников в психологическом процессе адаптации. Главным препятствием для новых способов психологической адаптации является консервативное следование прежней установке. Но человек не может так легко отказаться от своей прежней личности и прежних объектов интереса, иначе его либидо останется привязанным к прошлому, что привело бы к обеднению его внутреннего мира. Здесь религия является большим подспорьем: она перенаправляет либидо от инфантильных объектов (родителей) к символическим представителям прошлого, то есть богам, тем самым облегчая переход из инфантильного мира в мир взрослых. В результате либидо освобождается для социальных целей.

[351] Фрейд предложил особую концепцию комплекса инцеста, которая вызвала ожесточенные споры. Он исходит из того, что эдипов комплекс обычно бессознателен, и считает это следствием морального вытеснения. Возможно, я выражаюсь не совсем точно, но, по его мнению, эдипов комплекс оказывается вытесненным, то есть смещенным в бессознательное за счет реактивного воздействия сознательных тенденций. Складывается впечатление, будто бы эдипов комплекс мог проникнуть в сознание, если бы только развитие ребенка протекало беспрепятственно и не подвергалось никаким культурным влияниям[109].

[352] Фрейд называет барьер, препятствующий реализации эдипова комплекса, «ограничением инцеста». Насколько можно понять из его трудов, он полагает, что ограничение инцеста формируется за счет отголосков опыта, что это своего рода поправка со стороны реальности, ибо бессознательное стремится к безграничному и немедленному удовлетворению без оглядки на других. В этом он единодушен с Шопенгауэром, который говорит об эгоизме слепой мировой воли, столь сильном, что человек способен убить своего брата только ради того, чтобы его жиром смазать свои сапоги. Фрейд убежден, что психологическое ограничение инцеста сравнимо с запретами на кровосмешение, встречающимися даже у примитивных народов. Он утверждает, что эти запреты – наглядное доказательство стремления к инцесту, присущего всем людям, и что по этой самой причине против него были приняты соответствующие законы даже на примитивном уровне. Таким образом, Фрейд рассматривает склонность к инцесту как абсолютно конкретное сексуальное желание; он называет этот комплекс корневым комплексом, или ядром, неврозов и сводит к нему как к первоисточнику практически всю психологию неврозов, а также многие другие явления в сфере разума.

7. Этиология невроза

[353] Эта новая концепция Фрейда возвращает нас к вопросу об этиологии невроза. Мы говорили, что поначалу психоаналитическая теория видела корень невроза в травматическом опыте в детстве, который впоследствии был признан частично или полностью нереальным. В дальнейшем теория сменила направление и отныне искала этиологически значимый фактор в развитии анормальных фантазий. Исследования бессознательного, продолжавшиеся в течение десяти лет, дали массу эмпирического материала, который показал, что инцестуальный комплекс является чрезвычайно важным и неизменным элементом патологической фантазии. Однако этот комплекс присущ не только невротикам; он оказался компонентом нормальной инфантильной психики. Таким образом, само его существование ничего не говорит нам о вероятности развития невроза. Чтобы стать патогенным, комплекс должен спровоцировать конфликт. Разумеется, это возможно только в том случае, если активность комплекса будет достаточно высока.