Андрей Курпатов - 3 главных вопроса. Семейное счастье
В общем, самая опасная это штука – думать, что вы партнера своего знаете как облупленного. Самая опасная. И потому презумпция должна быть: моя вторая половина – живой человек, и он меняется, и в нем многое происходит, и, возможно, я многого не вижу, потому что мой глаз замылился, но я хочу видеть. И еще одно следует соблюдать правило: я должен постоянно показывать своему партнеру, что со мной да как, в чем я меняюсь, что я для себя новое открываю, что я понимаю – про себя, про нас, про жизнь. Он должен помнить, что я живой, а не только репликация в его голове, и я должен заставлять себя помнить, что он живой, а не простая репликация, но уже в моей голове.
Примечание: «А не поменять ли прическу?»
С обыденностью в браке предлагают бороться достаточно странными, на мой взгляд, методами. Например, заменой прически. Я конечно, понимаю, что это серьезно разнообразит жизнь семейной пары, но все же это немного не то. А прямо сказать – совсем не то. Впрочем, многие женщины думают так не только потому, что так пишут дамские журналы, но и потому, что так их мужья говорят: «Да, изменил я тебе! А ты чего хотела?! Ходишь вечно в ночнушке драной! А прическу когда последний раз делала?!» В общем, звучит очень убедительно, особенно для женщин…
А мужику просто оправдаться надо. Что он еще скажет? Станет объяснять, что давно любви не чувствует? Что захотелось ему новой жизнью пожить, новые чувства испытать? Тогда получается, что это он виноват-то в измене. А оно ему надо? Не надо. Надо, чтобы жена была виновата, а потому он ей и говорит то, что та ждет услышать, потому как именно это подруги говорят, дамские журналы пишут и еще доморощенные психологи советуют – замените прическу. Да боже правый, муж этой прически и не заметит. А если и заметит, то – подивится, не более того. Прозвучит комплимент – значит, знает, что жена его хочет этот комплимент услышать.
Все как в анекдоте… Просыпается муж, а жена рядом в противогазе лежит. Смотрит на нее, поднимается, идет в ванную. Жена останавливает его вопросом: «Милый, ты ничего не замечаешь?» Муж подходит к жене, внимательно смотрит на нее и, задумавшись, наугад спрашивает: «Ты себе брови выщипала, да?» Глаз замылился… Прической не спастись.Устаревшая программа
Обыденность на самом деле – страшная штука. Но страшна не эта обыденность – во внешнем облике или манерах поведения, и даже не та обыденность, что в постели. Страшна обыденность во внутренней жизни. В браке должна быть внутренняя жизнь, он сам – брак – должен жить. Он должен развиваться. И в этом нет ничего хитрого, потому как люди в этом браке живые и развиваются. Но это развитие нужно уметь замечать – это раз. Ну и второе – делать его, это развитие.
Тут же секрет вот в чем… Развитие, изменение каждого из партнеров в браке будет происходить неизбежно. Человек – это не константа. Он только по документам константа, а в действительности он живая развивающаяся уникальность. И если он не прикладывает усилий к тому, чтобы развиваться, он будет развиваться самотеком. И не факт, что вектор этого развития будет направлен в нужную сторону. Если уж нам на роду написано изменяться, а мы живем вместе с партнером – надо синхронизировать эти наши вектора. И тут все – от банальных совместных интересов (книги, кино, театр, музыка, политика, сельское хозяйство и животноводство) до простого, но совместного осмысления событий жизни.
На события, которых много вокруг случается, можно со своим супругом иметь разные точки зрения (и хорошо, если разные!), но их надо высказывать, ими надо обмениваться. Нет, не для того, чтобы думать как твой партнер или навязать ему свой взгляд. Но для того, чтобы чувствовать: мой партнер – не трехмерная копия, он думает, переживает, чувствует, у него есть мнение, позиция, особенное, личное восприятие. И чтобы для своего партнера быть не трехмерной копией – мертвой и бездушной, а человеком. Вы ведь тоже чувствуете, думаете, переживаете. Об этом, как ни парадоксально, имеет смысл напоминать. Не скандалом, разумеется, и ультиматумом, а действием, поступком, взаимной беседой.
Понимаете, надо все время делать что-то, чтобы было чувство, что рядом с тобой живой человек, и чтобы он чувствовал, что рядом с ним – тоже живой человек. Это очень важно. Не какой-то биоробот с заданной функцией, а живой человек!
Вот что я называю «работой в браке».
...Есть «работа по созданию брака» – когда мы идем навстречу друг другу, избавляемся от своих заблуждений, недостатков, ошибочных моделей поведения, когда мы обустраиваем подходящий только для нас двоих формат отношений, делающий нас счастливыми. А есть «работа в браке» – постоянный труд по коррекции наших представлений о нашем партнере и его представления о нас, то есть нас самих, нашего образа внутри головы нашего партнера. И я даже не знаю, что сложнее – «работать в браке» или «создавать брак». Но я знаю абсолютно точно, что и тот и другой труд абсолютно необходим.
В противном случае невидимая стена будет постепенно расти между партнерами, их жизнь постепенно разделится у каждого на две неравные части: одна – обыденная, полная забот и каждодневности, которая у них одна на двоих с супругом, а вторая – у каждого своя, в ней все активно, весело, актуально. И каждый в этой «своей» жизни, жизни, отдельной от партнера, будет изменяться, расти или переориентироваться, оставаясь в браке «прежним». И самое главное – в этой новой, «своей» жизни у каждого из супругов будут появляться люди, которые к нему нынешнему ближе, чем его супруг к нему же, но прошлому.
Понимаете, что получается? Таким образом одиночество в браке будет нарастать, а ощущение жизни будет увеличиваться именно в той зоне жизни, где супруга нет. В семье становится душно, а вне семьи – светло и радостно. И тут возникает искушение… Оно приходит само собой, подспудно. Это искушение – желание чего-то нового, какого-то нового дыхания, новой жизни, новых отношений… И брак вдруг начинает восприниматься как груз, как обуза. А жизнь вдруг начинает казаться очень короткой, быстротечной, заканчивающейся… И вот эти внутренние силы и переживания идут в разрыв.
А потом у меня на приеме оказывается уже немолодой человек, который говорит, что он-де жену свою «любит», и прожили они вместе двадцать пять лет, и прожили хорошо, грех жаловаться… Но там только «одно уважение осталось», «только благодарность», а тут – в новых отношениях, в новой связи – сама жизнь. «И так хочется пожить еще, подышать… потому что недолго осталось, потому что кажется, что жизнь проходит, счастье проходит. Страшно сделать супруге больно, но… Как не сделать, доктор?» Хороший вопрос… Знал бы еще доктор, что на него ответить.
И с женщинами, как это ни странно, случается нечто подобное. Частенько, правда, они начинают рваться не к другому мужчине (мужья именно по такой формуле работают – сначала находят новую «женщину своей жизни», а потом уже думают, как безболезненно покинуть «старую подругу»), а рвутся к другой жизни, потому что душно, потому что тяжело, потому что устала, потому что рутина, тоска. «Мы вроде и хорошо живем. И он нормальный человек. Но, понимаете, как-то невмоготу… Я уж ему и так пыталась сказать, и эдак. Но что толку-то. Мы и родные, и чужие. Столько-то лет».
Вот такие истории.
Примечание: «Биология женской измены?!»
Адюльтер – это попытка замужней женщины найти счастье «на стороне». Впрочем, когда затрагивается тема адюльтера, всегда встает вопрос: а не имеем ли мы дела с досадной случайностью? Насколько вообще супружеская измена естественна для женщины, насколько она ей необходима? Что ж, эти вопросы отнюдь не бессмысленны.
В действительности есть у женской измены, как и у мужской, свое биологическое «оправдание». Начнем тему женских измен издалека, с приматов. Прошу прощения… Здесь, можно сказать, самец самке не изменяет, поскольку все его сексуальные партнерши – официальные супружницы. Приматы – существа полигамные, по крайней мере мужчины–приматы, а потому для них супружеская измена – вещь весьма виртуальная. Среди человекообразных обезьян одни (например, гориллы) – животные стайные, другие (например, орангутанги) – территориальные. Однако моногамных среди них – днем с огнем.
Стайные образуют группу, где самец–лидер (вожак), с одной стороны, эксклюзивно покрывает весь свой гарем, с другой, отражает напор прочих желающих поучаствовать в этом процессе. Самцы территориальных обезьян не образуют группы или стаи, но отвоевывают себе жизненное пространство в несколько гектаров, и всякая забредшая на территорию этого самца самка рассматривается им как его «частная собственность». Сурова мать–природа!
Можно ли говорить в этом случае об адюльтере? Решение вступать или не вступать в сексуальные отношения самка приматов не принимает, за нее решает самец. Однако есть один примечательный феномен… «Думами тяжкими о детях своих». Конечно, вожак, он же и ненаглядный супруг, – существо обожествленное в незрелом сознании самки: он – ведущий, она – ведомая. Самец защищает, обустраивает пространство и т. д. и т. п. Так бы современным мужчинам! Но супруг – супругом, а главное – дети. Нужно побеспокоиться об их будущем. Будущее же их зависит от благоволения вожака, а вожаки имеют свойство свой пост оставлять, уходить, что называется, на покой, происходит, так сказать, ротация кадров.
