Анвар Бакиров - НЛП-технологии: Разговорный гипноз

Мы, понятно, можем пользоваться не только этим способом. Ведь, если разобраться, существует множество невербальных параметров, которые можно варьировать, чтобы встроить в речь контекстуальное внушение:

     • изменение голоса (громкости, скорости или высоты);

     • пауза после ключевых слов;

     • жесты, перемещения, постукивания;

     • касания;

     • направление взгляда;

     • любая комбинация предложенных параметров.

На тренинге я предлагаю участникам практиковаться в самых разных способах выделения. Кто-то внушает, поглаживая собеседника по плечу, а то и по коленке. Кто-то в момент внушения встречается глазами, отводя взгляд в остальные моменты. Кто-то произносит внушения чуть тише. Кто-то – кивая в такт своим словам. Кто-то – слегка приподнимая руку. Чем незаметнее, тем лучше.

Со временем же вам будет достаточно просто вскользь отметить про себя, что это слово надо как-то выделить, и ваше бессознательное само подберёт сигнал, который будет воспринят бессознательным собеседника и не будет воспринят его сознанием. Что и требуется, собственно.

Приятно, кстати, что контекстуальные внушения можно использовать не только в речи, но и на письме. То есть вы отправляете адресату совершенно нейтральное письмо, а в него встраиваете свои внушения. Впрочем, это работает везде, где есть письменный текст. А в наше время, когда царствуют интернет-ресурсы, вы вообще можете позволить себе многое.

В письменной речи можно выделять:

     • курсивом;

     • жирным шрифтом;

     • ПРОПИСЬЮ;

     • шрифтом;

     • размером;

     • цветом;

     • интервалом;

     • абзацными отступами;

     • комбинированием предложенных параметров.

Как вы и сами понимаете, выделение должно быть или незаметным, или обоснованным. И с незаметностью на письме есть некоторые сложности. Если вы пишете от руки, то вам достаточно чуть-чуть менять наклон букв, и к этому придраться сложно. Если вы передали человеку распечатанный текст, то минимальные изменения в размере или типе шрифта, интервалах или количестве пробелов тоже отследить сложно.

А вот если человеку доступен сам электронный документ, в котором можно посмотреть, какие и где шрифты были задействованы, то у вас могут возникнуть проблемы. Банально поймают за руку. Что, как вы понимаете, несколько неудобно.

Поэтому в этом случае лучше всего пользоваться явными выделениями. И человеку должно быть понятно, почему эти выделения были вами использованы. В том смысле, что на ПОВЕРХНОСТИ должно лежать простое, очевидное и НЕПРАВИЛЬНОЕ объяснение этих ваших действий. Тогда человек успокоится, и не будет слишком пристально приглядываться к тому, в какой текст складываются выделенные нами слова.

Как это сделать, вопрос творческий. Предложу здесь два вполне рабочих варианта. Первый – гиперссылки. Они, как правило, выделяются цветом и/или подчёркиваниями, и любой современный человек относится к ним, как к привычному антуражу. Второй вариант – эмоциональные выделения. Как правило, это жирный шрифт, ПРОПИСНЫЕ буквы и восклицательные (!!!) знаки. «Ты что, не знаешь, кто такой СИДОР МИХАЛЫЧ??? Да в нашем городе каждый знает! Даже БОМЖ ПОСЛЕДНИЙ!!!»

Как видите, контекстуальные внушения – средство мощное, эффективное и незаметное. Ими, кстати, можно усиливать любой другой тип косвенных внушений. Но вы это и так увидите многократно.

Важно только помнить, что выделений должно быть меньше, чем основного текста. Грубо говоря, 10% контекстуальных внушений на 90% текста. Иначе получится аляповато, да и работать не будет. Точнее, выделится невыделенный текст. Как строгая классическая обложка на книжном лотке с кричащим глянцем.

Кавычки

Если у вас есть клиенты с невысказанной агрессией, например, против своих начальников, и они не могут её реально выразить, так как это было бы неадекватно (или их могли бы после этого выгнать), то обучить их стереотипу кавычек. Это прекрасно, так как ваш клиент может зайти к своему боссу и сказать: «Только что на улице какой-то человек наступил мне на ногу и сказал: «Ты глупый сопляк!» А я не знал, что ему ответить. А вы что бы сделали, если бы вас кто-то обозвал глупым сопляком? Вот так прямо на улице?»

Кавычки – символ использования прямой речи. Цитирования, если угодно. Тимур Гагин об этом рассказывает так: «Цитирование позволяет сказать всё, что вы хотите, совершенно не скрываясь, потому что для сознательного внимания слушателя сейчас обращаетесь не вы и не к нему». Другими словами, прикрытое кавычками внушение вкладывается в уста другого человека. Или себя в прошлом или будущем.

ПРИМЕРЫ:

     • Когда я готовился к своему первому собеседованию, я сказал себе: «Отбрось сомнения! Уже сегодня ты порадуешь своих близких!»

(преодоление сомнений)

     • У меня есть друг, довольно грубоватый парень, который в подобной ситуации говорит: «Не надо лечиться у патологоанатома».

(удаляем конкурентов)

     • Маша была очень влюбчива и про каждого нового парня говорила себе: «Это он! Только с ним ты будешь счастлива!»

(правильный выбор)

Понятно, что мы не столько хулиганим, цитируя, сколько заботимся о том, чтобы нужное нам внушение прозвучало хоть в каком-то контексте. Чтобы картинка правильная мелькнула. Чтобы верование получило лишнее подтверждение.

Есть, кстати, забавная особенность психики человека. Если одну и ту же мысль он слышит от нескольких разных человек, то в большей степени склонен ей верить. Можно, конечно, подговорить пару-тройку ваших общих знакомых, чтобы они сказали ему то же самое, но можно обойтись и кавычками. «Вася сказал, Сидор Евсеич так думает, Шопенгауэр о том же писал…»

Использование авторитетов, кстати, вообще не убиваемый вариант. В советское время, например, можно было сослаться на труды Ленина. Да и сейчас можно подобрать авторитет для данной конкретной аудитории. От Христа до Всемирной Ассоциации Стоматологов Верхних Резцов. В своё время Гриндер с Бендлером советовали неуверенным гипнотизёрам: «Вы можете сказать: «Я расскажу вам, как я в последний раз поехал в Феникс, чтобы увидеть Милтона Эриксона. Я вошёл в кабинет Милтона, и тогда Милтон въехал в комнату на своём кресле, и он посмотрел на меня и сказал: «Войдите в транс!»

Думаю, изображая позу, выражение лица и голос Милтона Эриксона, любой приобретёт должную убедительность. Даже если никогда его не видел.

Пересекающиеся реальности

– И вот представь себе, что началась война. И враг решил уничтожить нашу столицу, применить магию массового поражения. Собрал лучших волшебников, те придумали могучее заклинание… А как его нацелить? Если нельзя сказать «Огненный дождь выпал из сумрачных небес на город такой-то?»

– Можно сказать «Огненный дождь выпал с сумрачных небес на столицу», – предположил Трикс.

– На какую? На твою собственную? Магия – она как вода. Всегда ищет ближние пути. Если сказано «на столицу», так ударит по твоей собственной. – Можно сказать «Огненный дождь выпал с сумрачных небес на столицу проклятого королевства, где правил злобный тиран Маркель Весёлый, сжигая пышные дворцы и жалкие лачуги, руша каменные стены…»

– Эй! Эй, замолчи! – Щавель тревожно посмотрел на Трикса. – Ты поосторожнее, Трикс… ты же всё-таки волшебник. Нам ещё не хватало пожечь собственную столицу!

Здесь текст внушения скрыт тем, что он формально предназначен не вашему собеседнику. Когда моей дочке исполнилось два месяца, у нас начались «весёлые» вечера. Каждый день около шести часов начинался непрекращающийся рёв. Почему и отчего, версии могут быть разные, но часа три все взрослые посменно дочурку успокаивали, как могли.

Однажды я приехал с работы и увидел, что малышка орёт, жена изнемогает совершенно, жалуется на головную боль, и сил у неё нет. Естественно, я подхватил дочку и стал её укачивать и успокаивать: «Всё хорошо, милая! Всё хорошо, родная! Я приехал. Сейчас всё пройдёт. Сейчас почувствуешь себя лучше. Боль уходит… Тебе лучше… Ты молодец… Ты умничка… Всё хорошо». И так далее. Обычный заботливый «бред». Всё более спокойным тоном.

Дочка успокаивается. Одновременно успокаивается и жена. Голова тоже проходит. Догадались, почему? Всё верно. Хотя формально я обращался к дочке, слышала и понимала мои слова именно жена. Грудному ребёнку смысл слов неясен – ему важнее голос и состояние взрослого. Впрочем, сам факт успокоения ребёнка влияет на маму положительно. И неизвестно, что сработало на самом деле.

Милтон Эриксон, кстати, периодически пользовался подобным способом гипнотизирования сопротивляющихся клиентов. Он приглашал своего ассистента и вводил в транс его. Или гипнотизировал человека, который пришёл вместе с клиентом. Словом, Эриксон мог воспользоваться присутствием любого другого человека. Понятно, что свидетель или свидетели гипнотического сеанса невольно входят в транс сами и слышат те же внушения, которые формально говорятся для другого. И воспринимают их. Так что этим приёмом теперь пользуются все тренеры, обучающие гипнотическим техникам.