Читатель на кушетке. Мании, причуды и слабости любителей читать книги - Гвидо Витиелло
Перед нами таксометр, тоже пустившийся в галоп вместе с тяжким, затрудненным тиканьем огромных обезумевших часов. С каждым рывком невообразимая цифра на таксометре растет, мы никогда не расплатимся за эту поездку и не сможем выйти из экипажа. А кто решится выпрыгнуть на ходу – на такой-то дикой скорости? Невозмутимый поджарый кучер сидит к нам спиной. Если бы мы могли взглянуть ему в лицо, то увидели бы вместо него голый череп.
Цундоку может принимать разные обличья, даже куда менее жуткие, чем возница-скелет, и благодаря этой своей особенности он умеет подстраиваться под обстановку. Парижанину Шарлю Асселино, в 1860 году написавшему развлекательное эссе «Ад библиофила», он явился в образе весьма элегантного джентльмена в рединготе с воротником серо-зеленого цвета и широкополой шляпе, надвинутой на нос. Демон затянул нашего героя в преисподнюю на набережной Сены, между двумя кругами ада: книжных лавочек и аукционов. «Покупай, не раздумывая», – ласково нашептывает он на ухо своей жертве, стоит ему заметить, что та колеблется. И вот одна безрассудная покупка следует за другой, и наш библиофил уже похож на вьючное животное, нагруженное книгами, которые даже не собирается читать, и к тому же ушел в минус на тридцать тысяч франков. Теперь единственный способ набрать эту сумму – продать свою обожаемую библиотеку; на нее набрасывается целый рой библиофилов, подобно злым духам, которые после того, как Иисус изгнал их из тела бесноватого, напали на стадо свиней и увлекли их на дно озера:
Толпа книготорговцев, ведомых демоном, вломилась в мой кабинет, нагло распахнула двери шкафов и принялась охапками выбрасывать мои книги во внутренний двор, где собрались их подельники. Книги дождем падали на брусчатку, их углы приминались, а злодеи, воодушевленные, будто кучка школьников, собирали их и бросали в корзины или же складывали горкой и плясали вокруг, прямо как виноделы, мнущие ягоды в чане. «Еще, еще!» – кричал демон.
Когда Цундоку решил посетить писателя Джузеппе Понтиджу, то принял облик мудрого Мефистофеля и с поучительным видом надиктовал ему «Правила покупки книг» из десяти пунктов. Первое: «Не покупай книги, которые планируешь читать тем же вечером. Покупай только те, которые – и этим вечером тоже – тебе захочется только полистать». Этот совет только кажется благоразумным, он как будто призывает довольствоваться малым. Но в фольклорной и фантастической литературе полным-полно таких историй: человек неосмотрительно считает себя хитрее дьявола и потому идет на небольшие уступки, а потом навсегда оказывается в его власти. И чем дальше мы движемся по списку заповедей, тем хуже оборачивается дело. Четвертое правило: «Если книга действительно нравится тебе до безумия, не обращай внимания на цену. Да, это самый верный способ наделать долгов, но в то же время он избавит тебя от жалоб на жизнь. Сожаление о неудачной покупке – ничто в сравнении с тоской из-за несовершенной». Дьявол прикрывается якобы всем известными прописными истинами, как в той поговорке, согласно которой лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном. Пятая заповедь предписывает изящные правила самообмана, можно сказать – отказ от аскезы в духе Люцифера: «Отложи соображения об умеренности до конца ярмарки, аукциона и тому подобных мероприятий, равно как и обещания блюсти диету до конца приема пищи. Всегда закладывай на траты больше средств, чем кажется разумным: так у тебя появится ощущение, будто ты сэкономил». Когда к шестой заповеди Понтиджа уже порядком поднакопил добра, рядом с ним появляется алчущая тень другого про́клятого существа: «Никогда не сомневайся, купить ли книгу, которая тебя заинтересовала. Каждый книголюб знает, что именно их всегда тайком ухватывают чьи-то хищные руки, а тем временем тираж распродан, и найти этот экземпляр даже у букинистов будет сложно». Того, кто чувствует, как костлявые пальцы вот-вот утащат у него из-под носа заветный томик, уже поглотила тьма, где слышится плач и скрежет зубов[74]. Девятая заповедь ничем не хуже сцены из «Фауста», в которой Мефистофель убеждает Императора напечатать бумажные купюры: «Когда тебя беспокоит цена, подумай о том, каким волшебным словом называют все бессмысленные сделки: это – вложение».
В общем, во всем виноват Понтиджа, ведь когда я дочитал этот список, то вся моя тайная система фантастических умозаключений была скомпрометирована. «Если я процитирую книгу такого-то автора, значит, она мне пригодилась, а следовательно, я отбил ее цену», «Запихну-ка я ее куда-нибудь в библиографический список: так я буду знать, что вложенные деньги дали хоть какие-то плоды», «Эта книга – подготовка к тому, что я планирую читать в будущем» (это даже звучит жалко!). На всю эту арифметику, достойную Поля дураков, на каббалистические расчеты, по которым из золотых монет, закопанных в книжном магазине, должны были вырасти новые монеты, легла дьявольская печать Цундоку.
Пруфрок у Элиота говорил, что измеряет свою жизнь кофейными ложечками. Я же отмерял время своей юности томиками из серии «Миллелире»[75]. Это единственная монета, ходившая в моем тогдашнем королевстве. Родители подарили мне обувь, пуловер или пальто? Я же считал, что одежда – нечто преходящее, и с удовольствием ходил бы в школу даже завернувшись в верблюжью шкуру (прямо как Иоанн Креститель), поэтому я сразу принимался подсчитывать, сколько это в книгах, а потом разыгрывал подобие финальной сцены из «Списка Шиндлера»: вместо этого пальто я мог бы купить двести, триста книг по тысяче лир за каждую! Можете представить себе, как тяжело было это выноси́ть, но к моим заскокам в семье относились скорее с одобрением: по крайней мере, наш сын не наркоман, вероятно, думали мои родители.
Немецкий психиатр Эмиль Крепелин в 1915 году придумал специальный термин для подобных явлений: «ониомания» (от греческого глагола oniomai – «покупать»). Он также связал это отклонение с двумя другими, куда более опасными для общества: клептоманией и пироманией. Безусловно, всегда можно и украсть книгу, и сжечь ее, но все же, пока человек просто покупает, он в целом остается в рамках нормальности, и это добавляет очков библиоманам и поощряет их поведение. Почему мы совершаем необдуманные покупки? У психологов нет однозначного ответа. В формировании зависимости от покупок смешиваются обсессивно-компульсивные и депрессивные проявления, желание унять тревогу, вернуть уверенность в себе, отыграться за собственную слабость, заглушить ощущение пустоты внутри. А то, что книги как товар одобряются обществом – мало кто считает
