Сталин жил в нашей квартире. Как травмы наших предков мешают нам жить и что с этим делать - Татьяна Литвинова
В чем было значение этого семейного симптома? – Какая-то отчаянная беспомощность… Мама в конце жизни не могла ходить. Она сказала мне: «Тебя ждет то же самое». Мол, ее мать была лежачей, а теперь она. Мама не знала, что говорит о межпоколенческой передаче. Мама, мне жаль тебя… Но я не хочу быть такой, как ты, и надеюсь, со мной это не повторится. Межпоколенческая передача симптома – не неизбежность, она может прекратиться. (Тем более что я уже «выполнила план», когда мне было 10 лет.)
Наверное, потому, что не хочу вернуться в прежнюю жизнь, я без сожалений рассталась с родительской квартирой и больше не собираюсь жить в Пятигорске. Город хороший, но в последнее время он предстал передо мной совсем в другом свете. Открылось все мрачное – то, чего раньше я видеть не хотела. Конечно, это связано не с историей Пятигорска (в истории любого города есть много горестных страниц), а с моей личной историей. Гора Бештау, которая раньше казалась мне такой уютной (как будто большой теплый зверь прилег отдохнуть), стала видеться мрачной и тревожно нависающей над нами глыбой. Как же эти горы давят… и почему я не замечала этого раньше? Изменилось ли так же мое отношение к Советскому Союзу? Изменилось, но не совсем так. Советского Союза я немного стеснялась, потому что он самый большой и «самый лучший в мире». И в этом чувствовалась фальшь. Но тогда мне в нем было достаточно спокойно – до поры до времени. Правда, было скучно учить аккуратно приглаженную историю СССР, хотя я и не понимала почему. Однажды мне открылось, насколько она на самом деле трагична. Как много связано в том числе и с родным городом, и со знакомыми улицами, и с этими горами… Лев Разгон, бывший заключенный ГУЛАГа, вспоминал: он слышал о Бештау в пересыльной тюрьме в Георгиевске. Там говорили, что где-то на этой горе есть место, где в урановых штольнях работают заключенные. И никто не видел ни одного заключенного, вернувшегося из этого никому не известного лагеря, который Разгон, мрачно шутя, называет «полукурортным» (Разгон, 1994).
Я давно уже слышала, будто в недрах горы, в заброшенных шахтах есть даже камеры, где жили никогда не выходившие на поверхность заключенные-смертники, и хотела узнать, правда ли это. В интернете можно найти много публикаций на эту тему: в одних источниках говорят, что так и было, в других – что заключенные там действительно работали, но рассказы о «смертниках», скорее всего, преувеличение. Так или иначе, но «зэки» здесь были. И, конечно, люди в георгиевской пересыльной тюрьме могли бояться попасть на работу по добыче урана. Мы до сих пор до конца не знаем, чему верить о том времени, а чему нет. Все эти шахты давно законсервировали, но местные и приезжие диггеры проникают туда в поисках цветных металлов. Говорят, кто-то бесшабашный может и урановой руды прихватить. Правда ли это? Только они и бывают сейчас в тех лабиринтах? Или есть кто-то еще? О привидениях на Бештау тоже существует много легенд. Вероятно, это всего лишь «броккенские призраки» – интересное атмосферное явление, когда наблюдатель видит свою тень на поверхности облаков. Я ни разу не видела чего-либо подобного, поэтому не буду ничего утверждать. Можно пофантазировать, придумать историю о призраке из урановой шахты. Встретить бы его и спросить: кто он? Заключенный? Или пропавший диггер? Броккенский призрак – он бывает только один? Или можно встретить целую компанию? Кто-то видел под Бештау табличку советских времен, где сказано, что из-за радиации запрещено собирать грибы. Но мы собирали – готовили и даже ели…
Если верить в привидения, то особенно много их должно быть под Машуком. Но из всех убитых там единственный, чье имя известно, – Лермонтов. Представляю, как призрак Лермонтова ходит ночью по заросшему лесом склону горы. Ходит, и встречаются ему на пути безымянные привидения. И всех, кто попадается навстречу, Лермонтов спрашивает: «Кто ты?» Спасибо, Михаил Юрьевич. Что бы я без тебя делала…
«Призрак коммунизма» – вспомнится же такое! Помню, как в начальной школе нам в первый раз рассказали о коммунизме. Это когда все трудятся в меру сил и у всех всё есть. Я пришла домой и спросила папу, доживем ли мы до коммунизма. Папа сделал серьезное лицо и сказал: «Я собираюсь дожить». Этими словами он внушил мне надежду, и я ответила, что тоже собираюсь.
Но пока до коммунизма мы не дожили. В брежневские годы, хотя мы были сыты и одеты, постоянно охотились за продуктами и предметами первой необходимости. В 1970-х годах то один, то другой необходимый товар оказывался в дефиците, и тогда народ вступал за него в борьбу. Помню, как мы везли муку из соседнего города Лермонтова (потому что у нас она исчезла, а там еще нет). Мы стояли в переполненном рейсовом автобусе и пристраивали на полу свои сумки с мукой. Кстати, центр этого города, Лермонтова, действительно строили зэки, когда ГУЛАГ доживал последние дни. Конечно, быт советского человека был более чем скромным – он был убогим. Но советская культура была преисполнена торжества и гордости за советский строй и Советскую страну.
Недавно зашел разговор с одним человеком, который изготавливает в Пятигорске памятники. Он знает, наверное, все мало-мальски известные могилы города. И этот человек рассказал, как потомки Лермонтова (не прямые, конечно, – детей-то у него не было) когда-то заказали для другого родственника Лермонтова памятник на старом кладбище; и этот родственник тоже был Лермонтов. Там рядом находится могила Лермонтова-поэта, которого, правда, вскоре после первого погребения перезахоронили. А где сейчас живут родственники Лермонтова? «Знаю, что в Санкт-Петербурге, – ответили мне. – И, смеяться будете, здесь, на Квартале живут, в девятиэтажке». Мне вся эта история почему-то вдруг очень понравилась. Несколько дней я смеялась по-доброму, вспоминая о родственниках Лермонтова в девятиэтажке, в окраинном районе Пятигорска под названием «Квартал Е». Правильно делают, что помнят. Молодцы!
Задание для тех, кто хочет лучше понять полученный от предков опыт и правильно им распорядиться
В какой семье вы выросли – полной, неполной, с по-вторным браком? Вы были единственным ребенком, одним из двоих или троих или выросли в многодетной семье (другое)? Сравните состав вашей семьи с семьями родственников/предков, которых сможете вспомнить. С какой
