Лев Толстой. На вершинах жизни - Игорь Борисович Мардов
Новая "основа жизни", о которой говорит здесь Толстой, это "новое жизнепонимание" личной духовной жизни. Стремление, о котором говорит Толстой, это стремление к вершинам частной духовной жизни. Установление основного принципа личной духовной жизни Лев Толстой приписал Иисусу Христу и возвестил его сначала в статье "Первая ступень" (1891 год), а затем в книге под названием "Царство Божье внутри вас, или Христианство не как мистическое учение, а как новое жизнепонимание" (1893 год).
Христос по Толстому полностью отверг религию евреев. Но сделал это не потому, что провозгласил религию других народов или всего человечества, а потому, что установил совершенно иной и новый тип религиозного понимания жизни в учении о личной духовной жизни.
"1800 лет назад среди языческого римского мира явилось странное, не похожее ни на какое из прежних новое учение, приписывавшееся человеку Христу"(28.40).
Всякое религиозно-нравственное учение выставляет в качестве образца некоторое высшее состояние души и учит достижению его. Это может быть то или иное состояние святости, праведности, просветленности, веронаполненности и прочее. Достоинство человека внутри религиозной сплоченности определяется по достигнутой им ступени на пути к заданному совершенству. Чем выше ступень, тем выше достоинство человека. По "новому жизнепониманию" это совсем не так. "Коренное отличие учения Христа от всех предшествующих учений, основанных на общественном жизнепонимании"(28.79), состоит вот в чем.
"Жизнь по учению христианскому есть движение к Божескому совершенству. Ни одно состояние по этому учению не может быть выше или ниже другого. Всякое состояние по этому учению есть только известная, сама по себе безразличная ступень к недостижимому совершенству и потому само по себе не составляет ни большей, ни меньшей степени жизни. Увеличение жизни по этому учению есть только ускорение движения к совершенству. И потому движение к совершенству мытаря Закхея, блудницы, разбойника на кресте – составляет высшую степень жизни, чем неподвижная праведность фарисея. И потому-то для этого учения не может быть правил, обязательных для исполнения. Человек, стоящий на низшей ступени, подвигаясь к совершенству, живет нравственнее, лучше, более исполняет учение, чем человек, стоящий на гораздо более высокой ступени нравственности, но не подвигающийся к совершенству. В этом-то смысле заблудшая овца дороже отцу не заблудившихся. Блудный сын, потерянная и опять найденная монета дороже тех, которые не пропадали. Исполнение учения – в движении от себя к Богу» (28. 79). "Большее или меньшее благо человека зависит по этому учению не от той степени совершенства, до которого он достигает, а от большего или меньшего ускорения движения"(28.41), то есть ускорения духовного роста.
О том же самом – в 1909 году:
"Да, не важно то место, на котором находится человек в данное время, а то направление, в котором он движется, и быстрота, энергия движения. Вот эту-то, – если я позволю себе высказать свое мнение, – верность направления и энергию движения я видел в Вас и при личном свидании и в письме Вашем. Помогай Вам в этом Бог. Желаю этого Вам, потому что по себе знаю, что в этом всё большем и большем исправлении направления и усилении быстроты движения лучшее, да едва ли не единственное настоящее благо жизни"(79.62).
И так, по этому "странному, не похожему ни на какое из прежних новому учению" важна сама по себе скорость духовного роста, нацеленного не на "большое", не на со-стояние, а на "всё большее и большее", на ускорение движения, ибо только "ускорение движения к совершенству" дает человеку "увеличение жизни". Рост жизни, писал Толстой, есть "наше единственное и неотъемлемое богатство, приобретенное жизнью"(65.168).
Личная духовная жизнь человека есть процесс все большего и большего оживления, проявления и роста духовного Я в душе. Нет этого процесса, нет и личной духовной жизни.
"При всякой деятельности настоящей важно не то, что из нее вышло, а усилие того, кто в ней участвует. Человек вытащил другого из огня. Тут дело Божье не в спасении человека (он может быть не нужен или вреден, себе даже), а в том росте духа, который совершился, когда спасавший боролся, т. е. рос духовно и вырос – решился"(87.42).
Изначально никто не высеян лучше другого. Хотя одно семя может попасть на проезжую дорогу, а другое в хорошую землю. Успех – только в росте духа, а до какого конечного состояния, не имеет решающего значения.
"Она напрасно думает, что она очень дурна и развратна перед Богом. Его этим не удивишь. И на Его мерку самый святой человек, борющийся со своими слабостями, и она, борющаяся со своими, ничем не отличаются друг от друга. И первый не ближе от Него, чем она (! – И. М.). Ближе к нему тот, кто страстнее стремится прочь от зла и ближе к Нему"(87.246).
"Человек живой" для Толстого это всегда человек духовно растущий. Даже праведники, если они сейчас духовно неподвижны, – мертвы, обитают "в гробах своих". Образ святого по этому "странному" жизнеучению таков.
"Мы так давно приучены к этому, – пишет Толстой в 1889 году, – так с молоком всосалось нам это представление о жизни такой, в которой мы можем быть спокойны и довольны собой, что то самое естественное неизбежное состояние живой души человеческой, в котором мы чувствуем, что мы стремимся от худшего к лучшему, т. е. несоответствия жизни с сознанием, представляется нам чем-то исключительным.
Я себе часто представлял героя истории, которую хотелось бы написать: человек, воспитанный, положим, в кружке революционеров, сначала революционер, потом народник, социалист, православный, монах на Афоне, потом атеист, семьянин, потом духоборец. Все начинает, все бросает, не кончая, люди над ним смеются. Ничего он не сделал и безвестно помирает, где-нибудь в больнице. И умирая, думает, что он даром погубил свою жизнь. А он то – святой"(86.265).
Понятно, что никакая общедуховная жизнь не может строиться на таких устоях.
Динамика духовных процессов важна и для общедуховной и для личной духовной жизни. Но для лично-духовного роста только она и важна. Тот рост, про который говорит Толстой, не улучшение уже имеющихся качеств, не совершенствование данных свойств и способностей души и не обогащение
