Джеймс Холлис - Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым
Значительная часть психотерапевтической работы, которой мне посчастливилось заниматься, была сосредоточена именно на этой мощной точке соприкосновения между карьерой и призванием, жизненной необходимостью и vocatus[29]. Да, никуда не деться от необходимости зарабатывать на жизнь, содержать себя и тех, кто нуждается в нашей поддержке, но есть и другой зов, приглашающий к духовным перспективам. Именно в нем открывается перед нами подлинное призвание. Возвращаясь к тем студентам, которые в поте лица овладевают будущей профессией, – нередко они совершенно искренне верят, что старшие пекутся об их благополучии, в надежде, что настанет тот день, когда за все их мучения воздастся сторицей. Не раз потом доводилось встречаться и с ними, и с людьми, во многом похожими на них, уже в офисе психотерапевта. Добившись значительных успехов в своей профессиональной сфере, они с какого-то момента все чаще начинали задумываться над тем, что они – нечто большее, чем экономические животные. Это расхождение между тем, что они собой представляют, и тем, чем занимаются, стоило им немалых мучений.
Мужчины же особенно, в силу традиции, привычно проводят знак равенства между собой и своей работой. Вот почему после увольнения, сокращения или выхода на пенсию, первым делом с тревогой оглядевшись по сторонам, мужчины почти всегда скатываются в глубокую депрессию. Да, среднестатистический мужчина воспринимает выход на пенсию как возможность безраздельно отдаться игре в гольф. Но пенсия – это не только возможность попасть мячом в заветную лунку, это также и риск впасть в депрессию. Ведь мужчина никак не был подготовлен к тому, чтобы переосмыслить свое существование, увидеть в нем нечто большее, чем ставшее привычным занятие. «Не хнычь! Будь мужчиной!» – твердят нам с самого детства. Почему? Потому, что так положено! Вот так и получается, что перед мужчинами неотвратимо маячит перспектива депрессии, системная утрата смысла и ранняя смерть.
Женщины по обыкновению куда более эмоционально дифференцированы – иначе говоря, они значительно острее воспринимают свою внутреннюю реальность, имеют круг друзей, поддерживающий процесс роста, и успели многое узнать об индивидуальных сторонах своей личности. Женщины наших дней еще помнят своих бабушек, страдавших от гендерной дискриминации и имевших очень незначительный профессиональный выбор. Их матери оказались в самой пучине быстро менявшегося мира, разрываясь между материнством и беспрецедентными до того времени карьерными возможностями. Молодую женщину дня сегодняшнего со всех сторон окружают примеры тех женщин, что уже добились немалого успеха, и у нее столько же шансов к самовыражению через профессиональную сферу, как у ее бабушки – у плиты на кухне. Но, по крайней мере, сегодня у нее есть из чего выбирать. Многие предпочитают совмещать одно с другим, и почти все героически борются за то, чтобы как-то уравновесить сферу домашних и профессиональных обязанностей. И зачастую это приходится делать без понимающего и поддерживающего супруга.
И тем не менее, когда доводится выступать перед группами женщин, я постоянно предлагаю им следующий взгляд на мужчин: стоит женщинам убрать сеть близких друзей, с кем они делят свое путешествие, лишиться женского инстинктивного «шестого чувства» с неизбежно следующим из этого чувством полного одиночества, и прибавить понимание, что их воспринимают исключительно по внешним стандартам успешности – и перед ними окажется внутреннее состояние среднего мужчины. От одной только мысли об этом женщины вздрагивают в ужасе. Нередко принимая обладание внешними силовыми ролями за индивидуальность и свободу, женщины делают вывод, что мужчинам живется лучше. Безусловно, перед мужчинами не стоит так остро вопрос выбора. Но большинство женщин не понимают того, что у мужчин и меньше возможностей выбора внутреннего. А именно этот внутренний выбор и играет самую решающую роль в формировании нашей жизни, что большинству женщин прекрасно известно.
Каким бы ни был источник формирования гендерных ожиданий, в наши дни двойная задача стоит как перед женщинами, так и перед мужчинами. Мы призваны использовать все возможности, которые открывает современный мир, чтобы плодотворно трудиться и заботиться о других, а также мы призваны пристально отслеживать свою внутреннюю жизнь, в которой заключен тайный источник мудрости, указывающий на лучший вариант выбора. Оба пола стоят перед двойственной задачей: заботы и усиления. Под усилением не имеется в виду, что нужно прибегать к силе в отношениях с другими людьми; это значит, что мы сами формируем и способны отстаивать свою способность выбирать собственные ценности и свой образ жизни в этом мире. Мы не можем требовать от межличностных отношений или же от внешнего консенсуального мира соответствия нашим глубочайшим нуждам или того, что они дадут нам чувство личной значимости. Мы не можем требовать от своей работы, чтобы она удовлетворяла всем этим нуждам, не принимая во внимание реальности задачи души в процессе. В конце концов мы и только мы ответственны за свой выбор и за обретение опыта заботы и усиления в своей жизни.
То, что не было сформировано в семье происхождения и что, по всей видимости, невозможно восполнить, обратившись к массовой культуре, становится персональной задачей для каждого из нас во второй половине жизни. Сбросить тиранию истории – предприятие поистине героическое и задача, которая так или иначе встает перед каждым из нас, независимо от силы сопротивления прошлого. Мне вспоминается один человек, одаренный учитель. Бремя семейной истории, а также борьба за существование вынудили его много лет изучать юриспруденцию. Он пришел ко мне в состоянии крайней подавленности. В своих снах он видел один и тот же повторяющийся мотив: он тонет или же отчаянно борется под водой. Эти сны позволили предположить, что образы бессознательного настоятельно пытаются привлечь к себе внимание. Свою повседневную обстановку он охарактеризовал как изнуряющую и выматывающую силы: словно бы ему постоянно приходилось брести в вязкой жиже, притом что он старательно, с чувством долга выполнял свою работу.
Сложность заключалась в том, что он должен был сам увидеть и понять, как с течением времени все больше отдалялся от того, что любил, в угоду ожиданиям родителей и супруги. Да, пришлось набираться смелости и все-таки оставить куда более прибыльный мир адвокатуры, к которому он успел уже привыкнуть, и вернуться к куда менее доходному учительскому поприщу. Однако у него получилось создать свою частную школу, и в итоге все вышло не так уж плохо. Его изначальной психологической задачей было установить, какие источники удерживали его от подлинного призвания, на которое указала душа, а не родители, культура или интернализированные комплексы. Далее встала задача окончательно порвать с прежней карьерой, что грозило значительно ограничить семейный бюджет, а также выдержать неодобрение семьи. Остается только гадать, как его жена и всё семейство верили, что жизнь с вечно угнетенным сыном и супругом можно назвать семейным счастьем. Если наша работа не служит опорой для души, тогда душа все равно найдет способ, как заставить платить по счетам. Там, где мы остаемся безучастными к задаче души, можно ждать того, что на сцене повседневности обязательно даст о себе знать та или иная патология.
Мы можем выбирать карьеру, но не выбираем призвание. Это оно выбирает нас. Выбрать то, что выбирает тебя, – это свобода, спутником которой станет чувство правильности и внутренней гармонии даже в конфликтном мире, невзирая на отсутствие внешней поддержки, и ценой значительных личных затрат.
Слишком часто мы продолжаем обслуживать программу первой половины жизни, когда душа уже обратилась к программе ее второй половины. В первой половине жизни есть место для порывов, для амбиций Эго, которые зовут нас отбросить страх и сделать шаг в открытый мир. Как мы уже видели, основная задача первой половины жизни – выстроить чувство сильного Эго, достаточное для того, чтобы вступать в отношения, соответствовать ожиданиям социальных ролей и самостоятельно поддерживать себя. Но мы склонны также излишне отождествлять себя с Эго и разнообразными внешними ролями. Как бы успешно они ни исполнялись, какими бы значимыми они ни были (а чаще всего их значение далеко от воображаемого), одной только эго-идентификации недостаточно, чтобы дать подлинное, а не сиюминутное удовлетворение душе. Уже Платон понимал риск этой подмены, когда двадцать шесть столетий назад своем в диалоге «Критий» вложил следующие слова в уста Сократа:
Стыдитесь, граждане Афин, что вы столь печетесь о том, как заработать побольше денег, превозносите свои заслуги и влиятельность, притом что истина и мудрость остаются у вас в небрежении, а исправление душ нисколько не заботит вас!
