Сергей Горин - НЛП. Техники россыпью
Случай, одна из непреднамеренных юмористических ситуаций, происходивших со мной, которая привела к его адаптации как возможного гипнотического метода, заключался в следующем. Однажды, когда был ветреный день, я шел на первое запланированное заседание семинара по гипнозу, который вел в США Кларк Л. Гулл в Висконсинском университете в 1923 году, где я должен был делать доклад о своей экспериментальной работе, а аспиранты факультета психологии должны были обсудить мои открытия, я лицом к лицу столкнулся с мужчиной, огибающим угол здания. Он столкнулся со мной в тот момент, когда я боролся с очередным порывом ветра. Прежде чем он набрал дыхание, чтобы сказать мне что-то, я демонстративно внимательно посмотрел на часы и вежливо, как будто он уже спрашивал меня о времени, сказал: «Сейчас точно 10 минут третьего», хотя фактически стрелка часов приближалась к 16.00, и спокойно пошел дальше. Пройдя полквартала, я оглянулся и увидел, что он еще стоит и смотрит на меня в явном замешательстве и недоумении.
Я продолжил свой путь в лабораторию и по дороге размышлял об этой неожиданной ситуации, и вспомнил другие случаи, когда я делал подобные этому замечания своим одноклассникам, сокурсникам, друзьям и знакомым, и о том, как в результате возникали смущение, замешательство и ощущение душевной напряженности с их стороны и стремление, желание понять что-то. В частности, я вспомнил случай, когда мой товарищ из лаборатории по физике сказал своим приятелям, что он уже изучил вторую из двух (и наиболее интересную) частей будущего лабораторного практикума и собирается заставить меня выполнить первую (и более обременительную) часть этой лабораторной работы. Я узнал об этом, и когда мы собрали наш материал и аппаратуру для опыта и разделили все это на две кучки, я сказал ему в критический момент спокойно, но очень выразительно: «Та ласточка действительно полетела направо, потом неожиданно повернула налево, а затем взлетела вверх, и я сейчас просто не знаю, что случилось потом». Когда он непонимающе взглянул на меня, я взял оборудование для второй части опыта и занялся работой, и он, будучи в замешательстве, просто последовал моему примеру, усевшись за работу с оборудованием для первой части эксперимента. Только почти в самом конце работы над опытом он прервал молчание, которое обычно было характерным для нашей совместной работы. Он спросил: «Как случилось, что я выполняю эту часть работы?» На что я ответил просто: «Это произошло само собой».
Когда я пересмотрел и проанализировал эти случаи и многие другие подобного характера, оказалось, что во всех них заложены некоторые определенные психологические элементы.
1. Существовали межличностные отношения такого рода, которые требовали совместного участия и опыта какого-то рода.
2. Произошло неожиданное и необъяснимое введение не имеющей отношения к делу идеи, понятной только в ее собственном контексте, но которая совершенно не связана с непосредственной ситуацией и не имеет к ней отношения.
3. Таким образом, перед человеком встала: а) вполне понятная ситуация, для которой легко найти соответствующий ответ, б) ситуация, совершенно не имеющая никакого отношения к реальной ситуации, но вполне понятная сама по себе, непоследовательная, которая не оставляет человеку никаких средств для ответа до тех пор, пока не пройдет достаточно времени для осуществления адекватной душевной реорганизации, чтобы найти выход из такой ситуации.
Таким образом, в первом примере неожиданное столкновение вызывает обусловленные социальные реакции между двумя людьми; но вместо этого непоследовательность, не вызванная данными обстоятельствами и представленная как серьезное реальное сообщение, несмотря на его противоречие с реальностью, не дала человеку возможности дать какой-то вразумительный ответ, а непоследовательная заявка, сама по себе понятная, не вызвала никакого ответа, так как не было задано никакого вопроса, тем самым оставляя человека в состоянии замешательства, пока он не смог реагировать на свою душевную деятельность, чтобы поскорее забыть эту последовательность и пойти по своим делам.
Во втором примере в тот момент, когда Джордж знал, что собирается делать он, я выразительно произнес для него фразу, понятную саму по себе, но не дающую ему возможность дать соответствующий ответ. Потом, как само собой разумеющееся, я взял часть материала и аппаратуру, выбранную мной, а он, сдерживаемый безответным неуместным замечанием, автоматически и пассивно последовал моему примеру, взяв оставшийся материал, и мы просто взялись за работу в своей обычной молчаливой манере. К тому времени, когда он уже вытеснил это неуместное замечание из своей головы, было слишком поздно, чтобы он смог сказать: «Ты делаешь это, а я - то».
4. Таким образом, здесь имеет место конструирование ситуации, на которую могут быть вызваны определенные и соответствующие реакции, но, прежде чем они могут быть даны, в ситуацию вводится неуместное замечание, которое само по себе представляет вразумительное сообщение, тем самым не давая другому человеку дать единственный ответ на первоначальную ситуацию. В результате это приводит к состоянию замешательства и путаницы и постепенно ведет к глубокой потребности сделать что-то, без критического подхода и без упорядоченности. В первом примере человек просто беспомощно уставился на меня; во втором -Джордж пассивно последовал моему примеру, но выполнил задание, которое было правильным и соответствующим в общей обстановке лаборатории, хотя прежде он явно отказывался от него, о чем я не должен был знать.
В действительности, в психологии действий двух мужчин не было существенного различия. Оба они не смогли найти свой естественный ответ. Оба они были смущены и запутаны, и у обоих возникла глубокая необходимость сделать что-то, все равно что, но некритическим, беспорядочным образом. Первый человек стоял пассивно, беспомощно, на сильном ветру, глядя вслед мне, пока время или другой какой-то стимул не вывел его из состояния путаницы. Джордж же не мог дать естественный ответ, он просто пассивно, автоматически, без критического подхода последовал моему примеру и занялся своей работой.
5. Короче говоря, если в какую-то простую небольшую ситуацию, вызывающую простые естественные реакции, непосредственно перед ответом ввести какое-то случайное простое неуместное замечание, в результате возникает путаница и препятствие для естественной реакции, ответа. Это неуместное замечание вполне вразумительно само по себе, но фактически оно не имеет никакой другой цели, как только прервать первоначальную ситуацию, вызывающую естественную реакцию. Появляется потребность ответить на первоначальную ситуацию, а непосредственное препятствие для такой реакции в виде кажущегося вразумительным сообщения приводит в результате к возникновению потребности что-то сделать. Вполне вероятно, что эта повышенная потребность представляет собой сумму потребности ответить на первоначальный стимул и потребности понять необъяснимое, кажущееся многозначительным неуместное замечание. Если эту процедуру продолжить в целях гипноза, то тогда часто возникают непереносимые состояния замешательства, путаница и непреодолимая, все возрастающая потребность для субъекта этой процедуры дать какой-то ответ, реакцию, чтобы облегчить растущее напряжение, и он с готовностью хватается за первое четко выраженное, легко понимаемое сообщение, связь, предлагаемую ему. Между тем, ему было представлено множество, казалось бы, связанных идей, которые все в основном выражали первичное, но неопознанное значение, ведущее к появлению гипноза или гипнотических феноменов. (...)
Первоначальная процедура состояла в следующем:
1. Упоминание какого-то обычного факта, этапа повседневной жизни, например, принятия пищи.
2. Отнесение этого этапа, как действительного факта или его вероятности для субъекта, на сегодняшний день или в настоящее.
3. Упоминание его как абсолютной вероятности в будущем, определив какой-то один определенный день, лучше всего текущий день недели.
4. Замечание о его вероятном возникновении (принятие пищи) в тот же самый день на прошлой неделе.
5. Замечание обыденности дня, предшествующего заданному дню на прошлой неделе, подчеркнув, что такой день - часть настоящей недели, даже если это произойдет на будущей неделе.
6. Добавить, что сегодняшний день произошел на прошлой неделе, даже в прошлом месяце, и что заучивание названий дней недели представляет собой определенную проблему в детстве. (Так ненавязчиво вводится период нужной регрессии).
7. Упоминание о том, что, как и в прошлом, какой-то определенный месяц последует за настоящим месяцем, даже если настоящему месяцу предшествовал предыдущий месяц, в течение которого какая-то еда была съедена в какой-то названный день недели. И этому дню недели предшествовал другой день недели в точности так же, как и на предыдущей неделе был день с первым порядковым положением. (Чтобы читатель лучше понял, давайте предположим, что текущим (сегодняшним) днем является вторая пятница июля 1963 г., что в следующую пятницу произойдет принятие пищи даже в том случае, если это было сделано в эту пятницу, и, как это несомненно происходило в прошлую пятницу, которой предшествовал четверг, как это происходило и в настоящем, этом месяце, и как это произойдет в будущие недели. Дни недели, месяцы, прошлое, настоящее и будущее - все смешалось в этом предложении). Затем нужно упомянуть, что в прошлом месяце (мае) также был четверг, фактически несколько четвергов, каждому из которых предшествовала среда, в то время как месяц апрель предшествовал маю - другая задача детства по заучиванию названий месяцев года. (Таким образом, от пятницы 14 июня 1963 г. простым вразумительным заявлением используется внушение времени, которое пробуждает мысли о детстве или другом периоде в прошлом без прямого внушения).
