Александр Лоуэн - Секс, любовь и сердце психотерапия инфаркта
Как цивилизованные люди, мы можем считать, что менее податливы таким событиям, но в реальности они лишь принимают иную форму, в чем мы убедились в этой главе. Джордж Энжел чувствовал себя проклятым из-за смерти отца и брата. Проклятием Бенжамина была перспектива выхода на пенсию Дж. Л. Матис описывает случай 53-летнего мужчины, умершего внезапно во время приступа астмы, по прошествии часа после того, как он не согласился с желаниями матери, угрожавшей ему "серьезными последствиями".
Дети особенно податливы к мнению того, кого они считают наделенным авторитетом. Если мать говорит маленькому ребенку: "Никто тебя уже не будет любить, ты просто ужасен", очень вероятно что он ей поверит. Когда он подрастает, и его рациональное мышление берёт под контроль его поведение, он может чувствовать себя достойным любви, несмотря на заклятие матери, но в глубине сердца он всегда будет задумываться, не была ли она права. Кроме того, поскольку он чувствует, что вынужден заслужить любовь, он всегда будет чувствовать некоторую изоляцию.
Ничто не может быть более ужасным для ребенка, чем чувство потерянности и одиночества в мире. Этот страх ослабевает с возрастом, но никогда не проходит совсем Ни одно животное не переживает одиночество подобным образом, поскольку ощущает себя частью мира природы Страх человека происходит из его самосознания и того факта, что при рождении он самое слабое и зависимое существо Увеличенный, по сравнению с животными, период материнской любви является ключом к выживанию человека. Как мы сможем убедиться в следующей главе, потеря любви настолько ужасна и угнетающа, что те, кто ее испытывают, начинают стремиться к смерти.
Раздел 9
Влечение к жизни и влечение к смерти
Одним из трудных для понимания явлений можно считать саморазрушительное поведение. Оно редко встречается среди животных, однако достаточно часто среди людей. Люди пьющие, принимающие наркотики, курящие или переедающие, знают, что такое поведение вредно для их здоровья Я знал человека, который называл каждую новую сигарету «гвоздем в гроб», но был не в состоянии удержаться от своей привычки; в конце концов, он умер от рака Нельзя отбросить мнение, что такие люди хотят смерти, но это объясняет не все. В них действует, хотя и на неосознанном уровне, подавленная злость Самым подходящим примером этого является самоубийство Психологи утверждают, что в основе желания убить себя лежит желание убить кого-то другого — родителя, жену или бывшего любовника. Когда человек подавляет это желание, то из-за чувства вины оно обращается против него самого.
Поскольку подавленная злость и враждебность характерны для поведения типа А, не удивительно, что люди этого типа склонны к саморазрушительным тенденциям Фридман описывает двух достигших успеха директоров, которые скрывали свои налоги от налоговой инспекции. И этот "недосмотр" стоил им карьеры. Хотели ли эти люди, в остальном совершенно здоровые, чтобы их на этом поймали? Хотел ли человек типа А, страдающий от сердечных приступов, болеть"> Удивительно, но некоторые признаются в этом. Фридман утверждает, что более половины тестируемых людей, перенесших сердечный приступ, не только не ожидали приступа, но также тосковали по нему. "Так чертовски приятно лежать тут, не имея никаких обязанностей, под присмотром симпатичных сестер", — сказал один из них.", Так приятно находиться вдали от фирмы, — говорил другой. — Знаете? Я хотел этого. И мне было все равно, выживу я или нет".
Для некоторых люден сердечный приступ — единственный способ избежать стресса и трудностей жизни. Случается, что лишь позднее они проводят в своей жизни изменения, которые помогли бы в свое время избежать приступа. Насколько велико их желание страдать, исходящее из глубокого чувства вины, что они готовы, лишь заплатив эту высокую цену, начать заботиться о себе?
Не возникает сомнений, что саморазрушительные тенденции могут охватить человека так сильно, что он чувствует себя буквально пойманным в ловушку. Поскольку силы, мотивирующие такое поведение, большей частью бессознательны, им невозможно противостоять с помощью воли. Пока человек не осознает их, он беззащитен.
Психиатрам известно, что болезнь часто дает пациентам вторичную выгоду. Больной человек окружается такой заботой и опекой, которых он до сих пор никогда не испытывал — все ухаживают за ним, как за грудными детьми, ничего не требуя взамен. Но в реальности никто не получает любовь просто так, поскольку опекун чувствует определенную обиду из-за забот, которые накладывает на него эта болезнь. (Я не говорю о врачах и медсестрах, которые принимают эту ответственность с выбором профессии, а о членах семей, борющихся за свою свободу. Таким образом, больной получает заботу за очень высокую цену. Сердечный приступ является непосредственной угрозой жизни, и нет гарантии выздоровления. Здесь речь идет не только о том, чтобы получить заботу, но и о желании смерти.
Люди часто выражают желание смерти; некоторые доходят до того, чтобы осуществить это намерение. Те, кто имеет тенденции к самоубийству, сознательно желают смерти. Они приписывают их трудностям и безнадежности собственной жизни. Мысли или фантазия самоубийцы являются отражением чувства: "Я этого больше не вынесу". Самоубийство имеет также и иное значение. Обычно, если человек не в состоянии переносить ситуацию, он старается ее изменить. Но человек с суицидальными тенденциями считает, что ее изменить невозможно, так как это окружающие, а не он должны были бы измениться по отношению к нему. Он ждет любви и принятия без всяких условий, всего того, что не получил от своих родителей в детстве. Когда же человек не получает этого от окружения, он испытывает неудовлетворенность. Эта злость углубляет чувство, что окружающие ждут от него чего-то, что он не в состоянии |им дать. Возникает сильное чувство вины. Такой человек, уничтожая себя, хочет этим ранить других. Он уверен, что Рони будут страдать, и часто так и происходит.
Женщина, старше сорока лет, разведенная, с двумя детьми, встречалась с мужчиной, который сказал, что не может на ней жениться, пока жива его мать. Женщина верила ему, несмотря на старания друзей, которые пытались объяснить ей, что это всего лишь отговорка. Эта связь продолжалась много лет. Наконец, мать мужчины умерла. Но когда женщина попыталась надавить на любовника с целью заставить его вступить в брак, он прервал с ней отношения. Позже она пыталась дважды покончить жизнь самоубийством, чтобы вызвать у этого человека чувство вины. Две попытки не увенчались успехом, но на третий раз ей все же удалось это осуществить.
Такое саморазрушительное поведение происходит, без сомнения, от подавления злости. Это то же, что приставить нож к своей груди. Но почему подавляется злость? Если мы ответим, что это страх, нам предстоит ответить, кого или чего? Человек, подавляющий злость, не осознает, что делает это от страха. В большинстве случаев подавляется также и страх, и человек очень плохо помнит давние ситуации, в которых он чувствовал одновременно злость и страх, что он будет наказан за свою злость. Пока он не вспомнит и не переживет заново эти чувства, мы не сможем понять, почему у него есть тенденции к саморазрушению. Этот процесс обычно имеет место в аналитической ситуации, цель которой — понять и затем изменить это поведение. Как уже давно утверждал Фрейд, в аналитической терапии существуют явления сопротивления и переноса. Сопротивление состоит в неосознанном блокировании пациентом усилий терапевта, когда тот старается помочь ему добраться до событий раннего периода жизни. Это сопротивление существует, несмотря на то, что пациент знает, что его излечение зависит от изменений, переживаемых им во время путешествий в свое прошлое. Перенесение связано с отношением к психотерапевту. Поскольку пациент должен его слушаться и нуждается в его помощи, он воспринимает психотерапевта как родителя, поэтому он испытывает к нему те конфликтные чувства, которые испытывал в отношении своих реальных родителей. Ожидая, что психотерапевт позаботится о нем как хороший родитель, пациент одновременно видит в нем плохого родителя, который может использовать его нужду для собственных целей. Чаще всего пациент скрывает свое недоверие и негативные чувства к терапевту, боясь, что в этом случае он рассердит его и не получит от него помощи. Сокрытие негативных чувств тормозит терапевтический процесс.
В процессе переноса пациент, в союзе с терапевтом, заново проигрывает ситуацию, которая привела его к нервному срыву. Этот процесс дает помогающему шанс понять, что привело пациента к этому. Теоретический анализ переноса должен освободить пациента от фиксации на событиях детства. Однако, так происходит очень редко, поскольку бессознательное сопротивление раскрытию всех своих эмоций и чувств сильно осложняет окончание анализа переноса. Пациент находится в ловушке переноса, а терапевт в ловушке контрпереноса. Поэтому терапия иногда не приносит желаемого результата. Пациент повторяет свое невротическое поведение, несмотря на его откровенно саморазрушающий характер. Будучи частым свидетелем такого поведения, Фрейд назвал его вынужденным повторением травмы необходимость которого испытывают пациенты, повторяя всю жизнь один и тот же болезненный, ведущий лишь к разочарованиям сценарий.
